Они покинули Делагоа в самом конце декабря 1722 года, но, не придя к соглашению, куда и как направиться, решили разделиться, так что те, кто ратовал за продолжение такого образа жизни, взошли на борт португальского приза и взяли курс на Мадагаскар, к своим друзьям, с которыми, как я слышал, они теперь поселились; а остальные взяли «Кассандру» и отплыли в испанскую Вест-Индию. Военному кораблю «Русалка» случилось тогда быть в конвое[154] неподалеку от материка, лигах в 30 от тех пиратов, и он мог бы пойти и напасть на них; но на совещании с хозяевами, чью безопасность он должен был блюсти прежде всего, было решено, что охрана каравана сослужит лучшую службу, нежели уничтожение пиратов, и коммандер с неохотою вынужден был от того воздержаться. Он послал на Ямайку шлюп с донесением, доставивший его в Ланстон[155] с опозданием всего на день или два, ибо они как раз перед его приходом сдались со всеми своими богатствами губернатору Порто-Белло.

Здесь они осели, дабы тратить плоды своего бесчестного промысла, разделив между собою награбленное и украденное у людей разных наций, без малейшего угрызения совести или раскаяния, убаюкивая свою совесть тою отговоркою, что другие люди делали бы то же самое, имей они такую возможность. Могу сказать лишь, что если б они знали, что в то же время творили в Англии начальники Управления Южных морей и начальники тех начальников, они, конечно, использовали бы это пятно для своего оправдания. viz., что, какие бы разбойничьи деяния они ни совершали, они могут быть совершенно уверены, что они не самые большие подлецы, какие живут на свете.

Трудное дело – совершить подсчет злодейств, совершенных этой командою за пять лет, коих гораздо больше, чем награбленное ими, ибо они часто топили или жгли захваченные суда, если то отвечало их настроению или обстоятельствам, иногда чтобы не допустить передачу сведений, иногда потому, что на кораблях не оставалось достаточно людей, чтобы управлять ими, а в иных случаях из буйства или потому, что они были недовольны поведением шкипера; по любой из сих причин достаточно было молвить слово, и корабли вместе с грузом шли на дно моря.

Со времен своей сдачи испанцам, как мне сообщали, часть их покинула те места и рассеялась кто куда; восьмеро из них нанялись примерно в ноябре прошлого года на один из шлюпов асьенто[156] Компании Южных морей[157], выдав себя за потерпевших кораблекрушение, добрались до Ямайки, а оттуда уплыли на других судах. Я знаю также одного из них, который нынешней весною прибыл с того острова в Англию. Говорят еще, что капитан Тейлор приобрел испанский офицерский патент и командовал военным кораблем, который недавно напал на английские тендеры с сандаловым деревом в Гондурасском заливе.

Чарлз Вейн был одним из тех, кто завладел серебром, поднятым испанцами с затонувших во Флоридском заливе галеонов[158], и находился на Провиденсе (как уже упоминалось ранее), когда губернатор Роджерс прибыл туда с двумя военными кораблями.

Все пираты, коих он застал в этом гнезде негодяев, покорились и получили свидетельства о помиловании – кроме капитана Вейна с его шайкою, которые, завидев входящие военные корабли, обрубили якоря, предали огню приз, бывший у них в гавани, и отплыли с поднятыми пиратскими флагами, обстреляв при отходе один из военных кораблей.

Через два дня после того побега они встретили шлюп, принадлежавший Барбадосу, который захватили и удержали для своих нужд, направив на борт сего судна команду в двадцать и пять человек под началом некоего Йитса. День или два спустя они натолкнулись на контрабандерское суденышко под названием «Джон и Элизабет», направлявшееся на Провиденс с большим количеством испанских песо на борту, каковое судно они тоже взяли себе. С теми двумя шлюпами Вейн направился к маленькому островку и почистился; там, поделивши добычу, они проводили какое-то время в разгуле, как то в обычае у пиратов.

В самом конце мая 1718 года они пустились в плавание и, поскольку нуждались в провизии, пошли, лавируя, к Наветренным островам, где повстречались с испанским шлюпом, направлявшимся из Порто-Рико в Гавану, который они подожгли, погрузили испанцев в шлюпку и предоставили им добираться до острова, освещая путь собственным их горящим судном. Когда же они легли на курс меж Сент-Кристофером и Ангуильей, то наткнулись на бригантину и шлюп с потребным им грузом; на каковых судах взяли провизию, годную для похода.

Какое-то время спустя, взявши к северу, на пути, коим следуют корабли Старой Англии, идущие к американским колониям, они захватили несколько кораблей и судов, с которых разграбили все, что сочли для себя подходящим, и отпустили их.

В конце августа Вейн со своим напарником Йитсом, будучи мористее Южной Каролины, захватили корабль, приписанный к Ипсвичу, под командованием некоего Коггерсхолла, груженный кампешевым деревом, который, как им подумалось, был вполне подходящим для их дел, и потому приказали своим пленникам взяться за работу и сбросить весь груз за борт; но когда те очистили корабль более чем наполовину, сия прихоть прошла, и им более того корабля не хотелось. Так Коггерсхолл получил свой корабль обратно, и ему дозволено было продолжить свой путь домой. В том плавании разбойники захватили еще несколько кораблей и судов, среди которых шлюп с Барбадоса шкипера Дилла; суденышко с Антигуа шкипера Кока; шлюп, принадлежавший Кюрасао, шкипера Ричардса; и большую бригантину капитана Томпсона, шедшую из Гвинеи, на борту коей было 90 с лишним негров. Пираты ограбили их все, а затем отпустили, негров же перегрузили с бригантины на борт судна Йитса, благодаря чему они снова вернулись к законным владельцам.

Капитан Вейн обращался с сообщником весьма неуважительно, заявляя свое превосходство над Йитсом и его маленькой командою, и рассматривал его судно не иначе как своего посыльного, и тем отвратил их от себя; ибо они-то себя полагали столь же хорошими пиратами и столь же великими негодяями, как и самые лучшие из всех них. Посему они сговорились и решили при первой возможности покинуть ту компанию и принять помилование Его Величества либо действовать самостоятельно, полагая и то, и другое более почетным, нежели быть в услужении у вышеупомянутого; что же до размещения такого множества негров у них на борту, где и так не хватало рук, чтобы еще заботиться об оных, то сие еще усугубило дело, хотя в то время они сочли за лучшее скрывать и подавлять свое возмущение.

День или два спустя, когда пираты стояли на якоре, Йитс в сумерках вытравил якорный канат и поднял паруса на своем судне, взявши курс на берег; Капитан Вейн, увидев сие, был крайне тем раздражен и поднял паруса на своем шлюпе, дабы преследовать напарника, который, как он ясно понял, более не намеревался иметь с ним дел. Бригантина Вейна имела лучший ход, посему он желал принудить Йитса выброситься на берег, и, безусловно, нагнал бы того, будь расстояние немного больше. Но Йитс как раз успел обогнуть отмель, когда Вейн подошел к нему на пушечный выстрел, и дал бортовой залп по своему старому приятелю (каковой залп не нанес тому ущерба), и таким образом с ним распрощался.

Йитс вошел в реку Норт-Эдисто лигах в десяти южнее Чарлзтауна и послал гонца к губернатору, дабы узнать, смогут ли он и его товарищи воспользоваться помилованием Его Величества, если отдадутся на его милость со шлюпом и неграми. Получив на то дозволение, все они явились туда, и им выданы были свидетельства; капитану же Томпсону, у коего были отняты негры, возвратили их, к пользе его хозяев.

Вейн какое-то время крейсировал в море вдоль отмели, в надежде изловить Йитса, когда он снова выйдет, но был в том разочарован. Однако, к несчастью для них, он захватил два корабля из Чарлзтауна, направлявшихся домой в Англию. Случилось так, что как раз в это время были снаряжены два хорошо укомплектованных и вооруженных шлюпа, дабы идти за одним пиратским судном, которое, как известил губернатор Южной Каролины, стало на чистку в реке у мыса Фиар[159]. Но полковник Рет, который командовал шлюпами, встретился с одним из ограбленных Вейном кораблей, каковой возвращался за отмель возобновить припасы, кои были у него отняты, и с того корабля полковнику сообщили, что захвачены были пиратом Вейном, а также, что кто-то из матросов, будучи в плену у них на борту, слышал, как пираты говорили, будто сделают привал в одной из лежащих на юге рек. Рет изменил свое первоначальное намерение, и вместо того, чтобы направиться к северу на поиски пирата в реке у мыса Фиар, поворачивает к югу за Вейном; тот же приказал распустить таковые сообщения, дабы направить погоню, которая могла бы пуститься за ним, по ложному следу; ибо в действительности он взял курс на север, так что преследователи направились в противоположную сторону.