Сначала я скрупулезно собрал все самое ценное с покойничков. По уже сложившейся традиции, в первую очередь, документы, знаки различия, награды и другие элементы экипировки. Потом настала очередь крупногабаритных вещей. Среди которых наиболее ценными были: пулемет MG-34, пистолет-пулемет MP-40, две винтовки Mauser K98 c оптическими прицелами. Остальные постигла печальная участь утилизации, то есть приведение в негодное состояние. Из остального стоит отметить только пистолет Mauser C-96, почему то оказавшийся у немецкого обер-лейтенанта, командира группы. Тот самый легендарный Маузер, хорошо всем известный по кинофильмам о гражданской войне.
— Зачетная вещь! И главное редкая! Вот это повезло, так повезло!
У его помощника, помимо штатного Люгера, в кармане галифе оказался еще и Walther PPK, полицейская модель. Тоже довольно редкая вещь. И тем интереснее находка. Но больше всего порадовало разнообразие холодняка. Помимо стандартных штык-ножей от маузерского карабина нашлось также: офицерский кортик Люфтваффе обр. 1937 года, нож Гитлерюгенда обр. 1933 года, кинжал младшего чина имперской лесной службы, охотничий кортик Хиршфангер С.Eickhorn и даже почему-то тесак РАД (Имперской трудовой службы) обр.1934 года.
Все тяжелое вооружение, а также отдельные, выдающиеся элементы экипировки и амуниции егерей я тут же сваливал в открытый кузов автомобиля, который, при ближайшем рассмотрении и правда оказался Кюбельвагеном, то есть Volkswagen Тур 82 (KЭbelwagen). Автомобилем повышенной проходимости, которые сейчас называют просто и незатейливо — «джип». При зрелом размышлении я рискнул поменять одну лошадь на целый табун запрятанный под капотом. Правда табунчик небольшой, всего 23 с половиной лошадки, но надеюсь, что этот недостаток компенсируется его высокой проходимостью. Мерина решил оставить на хуторе, в придачу к уже живущей здесь скотине. Жалко было конечно бросать животных на произвол судьбы, но делать нечего — война!
Еще раз пробежался по хутору, проведя экспресс-ревизию хозяйственных построек, в поисках чего-нибудь интересного, как был отвлечен от экспроприации кулацких ценностей звуком автомобильного мотора. Звук шел с той стороны, откуда пришел и я. Поэтому, лично для меня он напоминал тявканье! Ведь как известно, лисы относятся к семейству псовых. Только в отличии от собак не лают, а тявкают! А одним из видов является полярная лисица. В просторечии — ПИСЕЦ! Вот приближение этого самого песца я и расслышал сквозь гул сразу нескольких моторов.
— Туман! Давай в машину! Валим отсюда!
Проводить разведку и выяснять кого это принесло по нашу душу у меня не было никакого желания. Потому что кроме как подкрепления к уничтоженной группе егерей здесь и сейчас ожидать было сложно. А сколько их прибыло мне было без разницы, потому что даже одного отделения, но полностью готового к бою, мне хватит по за глаза! Это не спящих резать!
Сначала все шло более менее хорошо. Даже с управлением этого пепелаца удалось быстро разобраться. Чем то оно отдаленно напоминало таковое у СМЗ С-ЗД. Может быть кто помнит, были такие мотоколяски-инвалидки. Ее предшественника еще Евгений Миронов на пупу вертел и известной комедии. Так вот та правильно называлась СМЗ С-ЗА, а его прототип, появившийся в 1970 году, имел уже квадратный кузов. И такими колясками обеспечивались в первую очередь инвалиды войны. Имела модификации для безногих и даже одноруких. Причем отдельно для левой руки и для правой. У моего соседа в деревне была такая. Так вот в ней управление было схожим с этим. Так что худо бедно поковыляли по бездорожью впереди собственного визга. Насилуя движок на все его 23,5 лошади.
Вот только Кэмел-трофи у меня не получился. Эта жестяная банка не оправдала оказанного ей высокого доверия, а также второй части своего названия «wagen» — ванна. Да! Внешне она напоминала этот сосуд. Вот только плавало как топор. Жалко что мне не досталась его плавающая модификация, 166 модель. Автомобиль-амфибия! Который так и назывался Schwimmwagen — плавающий автомобиль. К сожалению они появятся только в 1942 году. Потому что за хутором нормальная дорога закончилась. От слова — совсем! И вновь началась ни с чем не сравнимая прелесть пересеченной местности пойменной части реки. С изобилием ручьев, речек, проток, затонов, стариц и и других водных преград. Пару нешироких проток я смог перемахнуть сходу. А вот с третьей вышла форменная засада. Немного не рассчитал с шириной и обманулся с глубиной. Еле успели выпрыгнуть с Туманом на берег и пока этот «недовнедоржник» погружался в воду в голове звучали слова Михаила Светина: «Ты зачем туда попер? Ведь мост же есть!»
К сожалению в обозримом настоящем моста не наблюдалось. Поэтому приходилось переть напролом по кратчайшему пути, сквозь осоку и камыши. Раздававшийся сзади собачий лай только подстегивал мою прыть. Этот лай мог означать только одно — погоня идет по следу! И сейчас самое главное оторваться и оставить между собой и преследователями как можно большую преграду. Из таковых была в наличии только река, до которой оставалось где то километра 1,5–2. На такой дистанции выдержать темп и оторваться от двуногих загонщиков было еще можно. Но вот собаки! Эти твари имеют гораздо большую скорость и подвижность чем я. Конечно Туман мог бы с ними потягаться в скорости, но не в схватке. Потому что судя по звукам нас преследовали штуки 4–5 собак. Оставалась надежда, что они вырвутся вперед от основной группы и у меня будет в запасе минут пять чтобы решить эту проблему. Иначе все! Капец! Стреножат, а загонщики потом добьют.
Лай раздавался все ближе. Бежать, в полной экипировке, по влажной почве, с каждым шагом было все тяжелее. Пот застилал глаза. Ноги наливались свинцом и переставлять их становилось все тяжелее. Рядом и чуть сзади, как бы прикрывая меня от своих собратьев бежал Туман.
Все! Сейчас догонят! На бегу достаю из набедренных кобур пистолеты и перевожу их на автоматическую стрельбу. Жалко что пули у Глока остроконечные, то есть обладают низкой останавливающей способностью. Собаки — твари живучие и, даже смертельно раненые, все равно остаются опасным противником. Для верности каждую нужно просто нашпиговать свинцом. Лишь бы хватило патронов.
А вот и проплешина подходящая. Полянка метров двадцати диаметром. Если добежать до противоположной стороны и резко обернуться, то противник окажется как раз на открытой местности на дальности прицельного выстрела, которая у Глока, при автоматической стрельбе составляет всего 10–15 метров.
Все! Стоп! Кру-гом!
Опаньки! Вот это фокус! От удивления я просто застыл соляным столбом. Еще бы! Я о таком только в книжках читал!
Лай прекратился как по мановению ока! Между мной и противником встал Туман, как каменное изваяние. Он даже не рычал, а просто пренебрежительно кривил верхнюю губу. А вот реакция собак меня несказанно удивила. Их было пять и это были истинные немецкие овчарки — две черного, две чепрачного и одна зонарного окраса. Предназначенные для охоты на человека. Псы натасканные на то чтобы рвать и метать. Сейчас они лежали на брюхе и стыдливо прикрыв морды лапами, вели себя как нашкодившие щенки виновато поскуливая, как бы прося прощения за свое недостойное поведение.
По преданию, среди всех живущих ныне на земле особей, находятся экземпляры в ком сохранилась частичка их прародителя. Предками собак принято считать волков. А маманя Тумана наверняка согрешила с волком. Проглядывается в нем иногда что то такое волчье. Таких еще называют волчак или волчья собака. Иногда просто волкособ. Но как бы то ни было, но не жертву или добычу, а именно предка увидели перед собой овчарки. Вожака!
И у бедных животных произошел сбой программы, перегруз интерфейса. Когда одна команда полностью исключает другую, входя с ней в неразрешимое противоречие. Команда отданная их хозяевами — догнать и порвать, или хотя бы просто задержать натолкнулась на непреодолимую преграду. Приобретенные условные рефлексы не могли преодолеть запретов природных инстинктов. Поднять не то что лапу, а даже голос, на Вожака — запрет! Табу! Не выполнить волю псаря — позор! И псы заскулили от безысходности.
