Когда стало совсем тихо, мы отправились на поиски второго животного и очень скоро нашли его, заметив копыта, торчащие из песка недалеко от того места, где была укреплена лестница. Выкапывать верблюда не имело никакого смысла, так как он был мертв и погребен под большой массой песка. Поэтому мы сразу же отправились в обратный путь, подкрепляясь на ходу, чтобы не терять зря времени, и к вечеру достигли нашего поселка. На следующий день я заказал несколько пар ходулей разных размеров в нескольких местах, чтобы избежать ненужных вопросов, и, захватив с собой одного верблюда, навьюченного провизией, снова отправился в пустыню. Там я начал учиться ходить на этих ходулях, сначала на низких, затем на тех, что повыше. Чтобы облегчить движение по песку, я укрепил внизу что-то наподобие металлических подошв, которые я тоже, в целях предосторожности, заказал в разных местах. В то время как я учился передвигаться на ходулях, в пустыне прошли две бури. Одна из них была не особенно сильной. Но даже в течение этой песчаной бури перемещаться и ориентироваться на местности с помощью обычных средств было совершенно невозможно. Но взбираясь на ходули во время всех песчаных бурь, я двигался в любом желаемом направлении с такой легкостью, словно я ходил по своей комнате. Сперва было очень трудно шагать не спотыкаясь по дюнам, и особенно во время песчаной бури. Но, к счастью, оказалось, что поверхность насыщенного песком нижнего слоя воздуха имеет неровности, полностью соответствующие неровностям песчаного грунта, так что ходьба на ходулях значительно облегчается тем фактом, что вы по контуру насыщенного песком слоя атмосферы можете ясно видеть, где кончается одна дюна и начинается другая.
"В любом случае, - заключил доктор Сары-оглы, - можно считать установленным, что насыщенный песком нижний слой воздуха имеет определенно очень небольшую толщину и что контуры его поверхности всегда соответствуют контурам самой пустыни. И я думаю, мы должны использовать это открытие в нашем предстоящем путешествии".
Третьим выступающим был Елов, филолог, который сделал свое сообщение в характерной для него экспрессивной манере: "Если вы позволите мне, господа, я скажу то же самое, что и наш уважаемый эскулап, относительно первой части выступления инженера Карпенко, а именно "я пасс". Я признаю также, что не придумал ничего более интересного, чем уже услышанное нами, и что все мои идеи - просто детский лепет в сравнении с их открытиями.
Однако, в то время как я слушал предыдущих выступающих, у меня появилось несколько мыслей, которые могли бы оказаться небесполезными при подготовке к нашей экспедиции и которыми я хотел бы поделиться с присутствующими.
Как нам уже сообщил доктор, при обучении необходимы ходули разной длины, но в экспедицию мы должны взять с собой только те, длина которых не менее двадцати футов. Даже если мы последуем совету Карпенко, нам придется гнать с собой большую отару овец и коз. Так вот я подумал, что в хорошую погоду, когда ходули становятся обузой, мы можем, вместо того чтобы тащить их на себе, использовать овец и коз. Как вы знаете, стадо овец в соответствии с врожденным инстинктом следует за первой овцой, которая является их вожаком. Если к ней привязать первую пару ходуль, и остальные овцы выстроятся вслед за ней в длинную цепочку. Нам остается сделать так, чтобы овцы не только тащили ходули, но также несли и нас самих. Между параллельно расположенными ходулями длиной в двадцать футов можно легко разместить семь рядов овец по три в ряд, то есть всего двадцать одну овцу. Для такого количества овец вес одного взрослого человека сущий пустяк. Следует только запрячь овец таким образом, чтобы в центре осталось пустое место длиной в 5 1/2 и шириной в 3 фута, где можно укрепить удобные носилки. Тогда каждый из нас, вместо того чтобы изнемогать под тяжестью ходуль, сможет возлежать как Мухтар-паша в своем гареме или восседать подобно этим богатым бездельникам, раскатывающим в своих автомобилях по аллеям Булонского леса. Пересекая пустыню с таким комфортом, мы даже сможем, не теряя времени, учить языки, которые понадобятся нам в наших будущих экспедициях".
После двух первых выступлений и сообщения, сделанного Еловым, стало ясно, что в дальнейших докладах нет особой необходимости. Мы были поражены всем услышанным. Нам даже пришло в голову, что трудности, связанные с переходом через пустыню Гоби, значительно преувеличены и что невозможность такого предприятия намеренно внушается путешественникам.
Приняв все эти предложения единогласно и без обсуждения, мы решили скрыть от местных жителей наше намерение отправиться в пустыню - царство голода, опасностей и смерти. Пусть считают профессора Скридлова отважным русским купцом, который прибыл в этот регион, преследуя свои коммерческие цели. Он, якобы, должен закупить здесь овец для отправки в Россию, где они стоят довольно дорого, в то время как здесь их можно купить намного дешевле; а также собирается экспортировать особо прочную древесину, применяемую в России для изготовления ткацких станков. Деревьев с такой прочной древесиной в России не было, и станки, где применялись детали, изготовленные из более мягких пород деревьев, быстро изнашивались из-за сильного трения. Поэтому отважный купец решился на это рискованное предприятие.
Обсудив все это, мы ощутили прилив сил и говорили о предстоящей экспедиции так, словно речь шла о прогулке по пляс де ля Конкорд в Париже. На следующий день мы отправились на берег реки вблизи того места, где она исчезает под незримой толщей песка и где мы разбили лагерь, установив палатки, привезенные нами из России. И хотя наш лагерь располагался недалеко от поселка, ни одному из его жителей не приходила в голову мысль поселиться здесь, в раскаленном аду. Некоторые из нас, выдавая себя за свиту и служащих эксцентричного русского купца Иванова, начали закупку "особо прочной древесины" в виде длинных тонких стволов, а также покупали коз и овец и вскоре имели целое стадо. Затем мы начали усердно учиться передвигаться на ходулях, сначала на коротких, потом на все более длинных.
Ровно через двенадцать дней, одним чудесным утром наш необычный кортеж отправился в путь, сопровождаемый блеянием коз и овец, лаем собак, ржаньем лошадей и ревом ослов. Он растянулся в длинную процессию, похожую на те, которые сопровождали передвижение особ королевской крови. Далеко по окрестностям разносились наши веселые песни, раскачивались на ходу вытянувшиеся в одну линию импровизированные носилки. И конечно, как всегда остроумные замечания Елова вызывали дружные взрывы хохота.
Пережив в пути две ужасные песчаные бури, уже через несколько дней мы оказались в самом сердце пустыни. При этом мы совершенно не измучились и даже, как в шутку предлагал Елов, учили в дороге иностранные языки. Это место было главной целью нашей экспедиции.
Все происходило так, как мы планировали, за исключением происшествия с Соловьевым. Передвигаясь, как правило, по ночам, мы руководствовались указаниями одного из участников нашей экспедиции, опытного астронома Даштамирова, который умел ориентироваться по звездам.
Однажды на рассвете мы сделали привал, чтобы подкрепиться самим и покормить наших овец.
Было еще совсем рано. Солнце только начинало появляться из-за горизонта. Мы с удовольствием завтракали свежеприготовленной бараниной с рисом, когда на горизонте внезапно появилось стадо верблюдов. Мы сразу догадались, что это были дикие животные. Соловьев - страстный охотник и отличный стрелок - немедленно схватился за винтовку и побежал в ту сторону, где виднелись силуэты верблюдов, а мы, посмеиваясь над этой слабостью нашего друга, продолжали отдавать должное вкусному горячему блюду, прекрасно приготовленному в этих экстраординарных условиях. Я называю их экстраординарными, потому что, находясь в сердце пустыни, окруженные со всех сторон раскаленными песками, путешественники, как правило, не имеют возможности развести огонь, так как на протяжении сотен миль можно не найти даже деревца саксаула. Мы же разводили огонь не менее двух раз в день, готовя себе кофе или чай, и не простой чай, а исключительно тибетский, раскладывая небольшой костер из костей забитых овец. Этим комфортом мы обязаны Погосяну, который подал идею делать специальные "седла" для овец, несших бурдюки с водой, из деревянных планок. И каждый раз, когда мы забивали себе на обед очередную овцу, ее деревянное "седло" обеспечивало нас дровами для костра.
