— Линнер-сан?

Николас вынырнул из темноты и вновь очутился среди света и грохота музыки. Он стоял на коленях у края танцплощадки, ее загораживали от него две юные японки, юбки были задраны так высоко, что ничего уже не скрывали.

— Я его видел, — сказал Николас, в то время как Танака Джин помогал ему подняться на ноги. — Я знаю, кто убил Куртцев. Это был Мик Леонфорте.

Прокурор увлек его в темноту возле бара и удивленно спросил:

— Это тот самый человек, который основал Плавучий город?

— Да, вместе с уже покойным главарем банды, американцем Роком.

— Но я считал, что Леонфорте погиб во время ядерного взрыва, который стер с лица земли этот город.

— Очевидно, он хотел, чтобы все думали именно так, — ответил Николас, — но теперь я уверен, что это именно Мик похитил у нас данные Киберсети.

Танака Джин пристально посмотрел на Николаса.

— Все это взаимосвязано, не так ли, Линнер-сан? Убийство Куртцев и случай промышленного шпионажа в «Сато». Наши дела пересеклись.

— Кажется, так, — кивнул Николас. — Но для того, чтобы узнать это наверняка, надо установить, кто владелец «Тенки ассошиэйтс».

Прокурор помолчал, прислушиваясь к звукам музыки, потом придвинулся к Николасу совсем близко и сказал:

— Вы, Линнер-сан, обладаете уникальным способом выяснять истину. — Прокурор кивнул головой, что очень походило на официальный поклон. — Я отдаю должное вашим талантам и не против того, что вы их используете. Но мне хочется, чтобы вы четко уяснили себе одну простую вещь. Я поклялся соблюдать закон, и, хотя уверен в том, что вы заслуживаете самого большого уважения, мне все же кажется, что те законы, которыми я руководствуюсь, не всегда... будут совпадать с вашими.

Линнер опять был поражен замечательной проницательностью этого человека. Танака Джин не походил ни на одного из прокуроров, с которыми он прежде встречался. Сказав, что его собеседник заслуживает самого большого уважения, Танака сделал ему величайший комплимент. Ощущение было такое, что их отношения достигли какой-то новой, неожиданной стадии. Николас вернул поклон.

— Может быть, и так, Джин-сан. Но клянусь вам, что методы, которыми мы пользуемся, никогда не будут противоречить друг другу.

Теперь уже прокурор официально поклонился Николасу, закрепив таким образом их необычные и еще более окрепшие дружеские отношения.

— Вы в состоянии разговаривать сейчас с этим человеком? Если да, то вам понадобится все ваше внимание, — сказал Танака Джин, переходя к делу, и, когда Николас кивнул ему, провел его через потайную дверь, которая находилась по левую сторону от бара и сливалась со стеной. Когда она за ними закрылась, грохот музыки и вибрация почти исчезли и Линнер понял, что здесь используется какая-то особая звукоизоляция. На старом металлическом лифте они спустились в подвал, услышали где-то в глубине помещения медленную чувственную мелодию и, миновав прихожую, очутились возле круглого освещенного помоста. На нем на корточках стояла женщина с длинными волосами, рядом лежал обнаженный мужчина с собачьим ошейником. На женщине были кожаные шорты в обтяжку со множеством молний, уродливо выглядевший черный каучуковый бюстгальтер, кожаный капюшон и высокие ботинки на шипах. В одной руке она держала плетку-девятихвостку, в другой — поводок, прикрепленный к собачьему ошейнику.

Заметив новоприбывших, хорошо одетый японец с гладко зачесанными назад волосами и лицом наемного убийцы спросил:

— Чем могу помочь, джентльмены?

Женщина на помосте расстегнула молнию и начала мочиться на лицо лежащего человека.

— У нас встреча с Тенто-сан.

Японец внимательно оглядел Николаса и Танаку Джина.

— С Тенто-сан?

Это было шуточное прозвище, псевдоним. На жаргоне это слово означало мужской член в восхищенном состоянии и по не вполне понятным причинам вело свое происхождение от английского слова «тент».

— Он нас ожидает, — пояснил Танака Джин.

Невероятно, но обнаженный на помосте пил мочу женщины.

Человек с лицом наемного убийцы наклонился вперед:

— А как вас зовут.

— Вас это не должно интересовать. Скажите просто, что пришел Джин.

Японец исчез, у помоста прозвучал гром аплодисментов, и свет погас, чтобы дать возможность подготовить сцену для следующего номера. Николасу хотелось надеяться, что к тому времени они отсюда уже уйдут и не будут лицезреть эту мерзость. На сегодня с него вполне достаточно одного садо-мазохистского представления. Группа людей в мятых костюмах и с потными лицами прошла по направлению к лифту.

Появившийся возле них толстый человек в костюме из блестящей синтетики и с кольцами на всех пальцах отвесил им небрежный поклон. Это и был Тенто.

— Джин-сан, — сказал он высоким, почти женским голосом, — я думаю, нам будет удобнее поговорить у меня.

Его офис представлял собой квадратную комнатушку без окон, единственным настенным украшением которой был грязный вентилятор, за ним возились и пищали мыши. В комнате находился помятый и поцарапанный зеленый металлический стол, навевавший мысли об американском военном инвентаре, дешевое вращающееся кресло, а у противоположной стены два хлипких картотечных шкафа. Неужели таковы были понятия Тенто о комфорте? А может быть, об уединении?

Николас благоразумно отказался от предложенной толстяком выпивки. Пока Тенто продувал пыльный стакан, заляпанный отпечатками жирных пальцев, прокурор спросил:

— Тенто-сан, когда мы разговаривали с вами в последний раз, вы сказали мне, что перед смертью несколько раз видели эту женщину, Джай Куртц, у себя в клубе.

Тенто вытащил из ящика стола бутылку и плеснул виски себе в стакан.

— Совершенно верно.

Танака Джин вынул фотографию Джай Куртц и положил ее на стол.

— Вы абсолютно уверены в том, что это именно она?

Толстяк взглянул на фотографию, потом на прокурора.

— Есть две вещи, которые у меня получаются превосходно. Первое — это делать деньги. Второе — запоминать лица. Я могу заявить вам с полной ответственностью, что помню каждого, кто побывал у меня хотя бы один раз. — Он постучал пальцем по фотографии: — Она была здесь раз пять-шесть.

— На танцах или в этом подвале? — поинтересовался Николас.

— В «Ба». — Тенто выпил виски. — Так называется мое заведение. На французском языке это означает «Низ».

— Значит, ей нравились подобные представления?

Тенто наклонил голову и спросил прокурора о Николасе:

— Кто он такой?

— Друг семьи, — ответил прокурор. — Отвечайте, пожалуйста, на его вопросы.

Толстяк надулся.

— Вы, конечно, понимаете, что я с ней ни разу не разговаривал, но если вы спросите мое мнение, то я отвечу: нет, ей не нравились садо-мазохистские представления. Помню, она обычно отворачивалась. Но ее спутник относился к моему театру иначе.

— Опишите его, пожалуйста, — попросил Танака Джин.

— Но я уже...

— Еще раз.

Тенто подробно описал человека, который, несомненно, был Миком Леонфорте.

— Ему нравился садо-мазохизм? — спросил Николас, когда Тенто закончил.

— Вне всякого сомнения. — Толстяк налил себе еще виски. — Он просто упивался им. Вы знаете, у меня тут бывает масса народа, поэтому я таких узнаю сразу.

— Каких таких? — уточнил Танака Джин.

— Сексуальных маньяков. — Тенто осторожно отставил пустой стакан в сторону. — Иногда этот парень возвращался после представления уже без женщины и платил за то, чтобы забрать с собой некоторых исполнительниц, иногда по две-три одновременно.

— И чем они занимались? — спросил Николас.

Тенто сделал возмущенное лицо:

— А я откуда знаю? Я же не извращенец и не хочу знать, что они там друг с другом делают.

— Вы можете еще что-нибудь добавить?

Тенто на минуту задумался.

— Только одно — исполнительница Лонда, которая нравилась ему больше всех, ушла из моего заведения три месяца тому назад. У меня такое впечатление, что тут не обошлось без этого парня.

— У вас есть ее адрес? — спросил Николас.