— И какой будет плата? — спросила я тихо, понимая, что в этой жизни за все надо платить. Я уже расплатилась за свою любовь к варвару нашим не родившимся ребенком, что от меня теперь потребует жрец?

Стало страшно.

— Я скажу вам, когда придет время! — ответил Исхан.

И от этих его слов по спине пробежала дрожь.

— Я могу отказаться выполнять ваши условия? — спросила, понимая и догадываясь заранее, каким будет ответ.

Жрец оскалил зубы.

— Можете, но тогда умрете. Великий Змей не прощает обманщиков и клятвопреступников!

— Но я не давала никаких клятв! — возразила.

— За вас это сделал мужчина, который принес вас сюда и, прежде чем вы станете обвинять его в таком поступке, хочу сказать, принцесса, что аббасу пришлось дать свою клятву, иначе я бы не согласился рисковать.

Я немного опешила. Получалось, что из-за меня и менсувар мужа стал заложником и должником этого жреца.

— И что произойдет, если я нарушу данное аббасом слово? — уточнила.

Исхан встал с колен и теперь возвышался надо мной, глядя сверху вниз.

— Все просто, госпожа! — последовал ответ. — Вы оба умрете!

Дилия чувствовала себя повелительницей. Как-то совсем позабылось, что она всего-навсего простая наложница, хоть и выделенная из девушек гарема, приближенная к принцу, правда, самого принца девушка не видела давно, словно акрам позабыл дорогу в ее спальню, но теперь это было не так важно. Она носила его дитя, в тайне мечтая, чтобы ребенок был мальчиком, ведь именно сын может принести ей почет и власть. Что произойдет, если Дилия родит дочь, она даже не задумывалась, прогоняя эти злые мысли прочь.

За наложницей присматривали несколько служанок. Сейчас число их увеличилось до десяти и в количестве рабынь Дилия сравнялась с принцессой Тахирой, оказавшейся нетребовательной к своему штату слуг. Будь у наложницы власть жены принца, она с удовольствием окружила бы себя множеством прислужниц и рабов евнухов, не просто для удобства или по надобности, а ради статуса, чтобы ещё раз подчеркнуть свою значимость в глазах остальных женщин гарема.

Напрасно тратила слова старая Ирада призывая внучку быть мудрее и спокойно отсидеться в своих покоях, не задевать принцессу своим еще плоским животом, который Дилия усиленно выпячивала, едва сталкивалась с Тахирой. Хазнедар опасалась, что выдержка принцессы варваров в один прекрасный момент истончится и тогда ее внучке несдобровать. Глупая девчонка ещё не понимала, что бывают такие случаи, когда даже наследник в животе на спасает от гнева законной жены, и повелительница Ширин не слишком благоволила к нахальной девчонке, да и сам будущий отец не баловал вниманием. Насколько Ирада знала, время от времени он присылал наложнице фрукты и этим ограничивал свое общение, полностью отдалившись. Зато все чаще молодой принц ночевал в комнатах законной жены.

Но Ирада никак не могла заставить Дилию стать иной. Внучка гордилась своим положением и при каждой возможности показывала свою значимость в жизни принца.

— Вот поглядите, я рожу акраму сына, и он сделает меня второй женой! — не уставала твердить она, особенно стараясь, если замечала в поле зрения принцессу Тахиру.

— Не будь дурой! — шипела на нее хазнедар.

— Я мать наследника! — непременно тогда отвечала глупая девчонка и Ирада только качала головой, понимая, что ничем хорошим это для нее не закончится.

Ночью в пустыне всегда холодно. Воины, встав огромным лагерем, разожгли огни, наспех поставили шатры и рабы занялись приготовлением пищи, пока люди принца Шаккара отдыхали от тяжелого перехода.

Уже давно скрылся из виду оставшийся за спиной, Хайрат. Но мысли Шаккара, как и его сердце тоже остались там, в городе, где была Майрам, его жена, его душа, его любимая. Только сейчас, в разлуке, он понял, насколько она вошла в его сердце, насколько стала близка и как ему нестерпимо хочется видеть ее рядом. Вот так зайти бы в свой шатер и встретить ее.

Перед взором принца мелькнули густые косы, засверкали смеющиеся глаза, яркие, как звезды, что сейчас смотрят вниз с черного небосклона.

Затрещало пламя костра, вспыхнуло и разбросало искры, когда кто-то из махарибов подбросил сухую ветку в пламя. Здесь не было деревьев и запас дров приходилось вести с собой, но это на первое время. Позже мужчины будут терпеть холод. Варвары народ, закаленный и в жару, и в холод носят свои шкуры и кожаные штаны с безрукавками.

— О чем задумался мой повелитель? — шепот Сарнай заставил Шаккара открыть глаза. Силуэт рыжеволосой воительницы очертил отсвет огня, и мужчина посмотрел на свою первую жену, понимая, что уже давно перестал видеть в ней таковую. Но он также понимал и то, что она не виновата в переменчивости его чувств. Раньше Шаккара все устраивало в Сарнай. Ее сила, ее страсть, ее стремление к власти, прикрытое стремлением быть щитом для мужа и повелителя.

Неожиданно он вспомнил, как впервые увидел ее и понял, что именно тогда понравилось ему в странной северной рабыне. Ее сила!

Но тогда и сам Шаккар был другим. Он знал только войну и не мыслил себя без сражений и схваток.

— Завтра нам предстоит долгий переход! — произнес Шаккар. — На два дня пути не встретится оазис.

— Бочки наполнены водой! — сказала Сарнай.

Принц кивком головы пригласил первую жену сесть рядом. Махарибы покосились на своего вождя, но все, кто находился к костра, молчали и только смотрели на пламя, отдыхая от долгого перехода по знойной пустыне.

Сарнай посидела немного, пока не поняла, что Шаккар явно не намерен сегодня почтить своим присутствием ее шатер. Настаивать не стала. Встала, простившись и зашагала через лагерь вслушиваясь в звуки суеты и обрывки разговоров.

Скоро здесь станет тихо и лишь всхрапы лошадей, да треск огня будут единственными источниками шума. Да еще шаги дозорных, расставленных по периметру.

В шатре повелительницы варваров было темно и пусто. Но едва она вошла внутрь, как тут же вспыхнул слабый огонек и Сарнай посмотрела в его направлении.

— Тебя никто не видел? — спросила она.

Наима покачала головой и вышла вперед, чуть сгибая спину.

— Рассказывай! — велела ей Сарнай и опустилась на ковер, устилавший дно шатра.

— Я сделала все, что могла! — ответила старуха, приседая напротив хозяйки. — Дала яд. К нашему возвращению не будет ни ребенка, ни принцессы.

— Ты уверена? — уточнила рыжеволосая.

Наима не ответила и это не понравилось Сарнай.

— Что еще? — спросила она.

Ведьма подобралась и посмотрела прямо в глаза повелительнице варваров.

— Вам стоит вернуться в Хайрат! — сказала она.

Сарнай на мгновение опешила, удивившись подобной наглости от своей рабыни. а затем произнесла:

— Ты что несешь?

Наима поклонилась, упав ниц, забормотала полубезумно.

— У меня предчувствие. Прислушайтесь, хозяйка. Да и я не смогу вечно отводить глаза и прятаться среди рабов. У меня нет сил, я устала и стара. Что, если я ослабну настолько, что меня смогут заметить!

Сарнай зло ткнула кулаком в грудь старухи, едва та распрямилась и Наима повалилась назад.

— Ты, наверное, с ума сошла, если предполагаешь, что я брошу Шаккара!

Ведьма тяжело села и скрестила ноги.

— Я чувствую злую силу в лагере! — проговорила она. — Враг близко, и он знает о том, что войско идет на него всей своей мощью. Принцу не выстоять. Варвары будут разбиты!

В глазах Сарнай вспыхнул гнев. Она залепила ведьме пощечину, а затем решительно встала и шагнула к ложу.

— Не смей мне больше об этом говорить! — произнесла она.

— Но… — возразила было старуха.

— И никаких, но! — произнесла Сарнай. — Ты ничего не знаешь, старая дура. У меня есть свой план и не лезь туда, куда тебя не просят со своими советами! — сказала и укрывшись шкурами, повернулась спиной с рабыне.

Дозорный настороженно вслушивался в странные звуки, доносившиеся откуда-то неподалёку от места, где он стоял на карауле. Стреноженные лошади, стоявший рядом, казались спокойными, а потом воин не особо взволновался странным шуршанием песка, по которому, казалось, ползет нечто огромное, но, чтобы успокоить свою совесть, мужчина вытащил из костра факел и шагнул в направлении звука, стараясь идти как можно тише.