Их взгляды встретились. Тахира сглотнула, когда увидела, как смотрит не нее принц и ей неожиданно стало стыдно в том, что она посмела сомневаться в своем муже.

— Я верю! — ответила она и позволила акраму обнять себя и прижать к груди.

— Пойдем спать! — сказал он. — Завтра я попробую ещё раз поговорить с повелителем Борханом. Я буду стараться, я сделаю все, что в моих силах!

— Спасибо! — злость как-то схлынула, как волна отступает от берега, едва набежав, чтобы вернуться в темную глубину, так и гнев принцессы спрятался, но не исчез. Затаился глубоко внутри.

Тахира позволила мужу отвести себя к ложу и укладываясь рядом с ним, ощутила тяжесть крепкой руки на своей талии.

Акрам заснул быстро, она поняла это по его дыханию, ставшему равномерным и спокойным, а сама девушка ещё долго не могла уснуть, глядя в темноту и думая о том, что многое отдала бы сейчас, чтобы иметь возможность помочь брату и отцу, или хотя бы оказаться рядом с ними. Но увы. Золотая птица в золотой клетке была бессильна и это было страшнее всего…

— Как себя чувствуешь? — кажется, аббас был удивлен, увидев меня, заходящую на территорию казарм. Его брови приподнялись вверх, а в глазах мелькнуло беспокойство.

— Мне кажется, ты хотел бы спросить скорее, что я здесь делаю! — я подошла к мужчине, оглядываясь вокруг. После отъезда войска казармы и тренировочные площадки опустели, только ветер и птицы, что сидели на крышах домов, да одинокая фигура махариба — вот что я увидела, приблизившись к воротам.

Мои бабочки стояли за спиной. Не было смысла оставлять девушек за забором, если территория пустовала. а потому я приказала им дожидаться меня за воротами, а сама направилась к менсувару мужа, отрабатывающему удары на турнике. Звук глухих ударов о дерево гремел на всю округу, пугая птиц, но завидев меня, мужчина уронил меч и стал дожидаться, пока я приближусь, а уже потом произнес то, что я ожидала услышать. И я была готова к ответу.

— Я пришла заниматься! — произнесла с вызовом.

— Ты ещё слаба, повелительница! — последовал ответ.

— Я буду слаба, если не успею научится даже самым примитивным навыкам, а в Хайрат ворвется войско врага. Ведь это вполне может произойти? — и впилась в лицо мужчины долгим взглядом.

— Ты так слабо веришь в своего мужа и повелителя? — усмехнулся аббас.

— Я верю в Шаккара, но Шаккар такой один, а враг силен, — ответила я. — Что значит сила одного против множества?

— Шаккар не один. У него есть войско! — проговорил мой учитель.

— Я слышала, что войско врага превышает своей численностью войско моего мужа! — ответила я.

— Ты что-то задумала! — сказал аббас, прищурив взор.

— А разве я что-то могу? — спросила тихо. — Я не воительница Сарнай, я всего лишь я, принцесса Майрам, нежное создание не способное принести пользу в войне.

— Ты женщина! — возразил аббас. — Не всем женщинам быть воительницами и никогда не сравнивай себя с Сарнай! — голос прозвучал глухо, и я нахмурилась.

— Это почему, позволь узнать?

— Потому что, вы слишком разные и поверь, не всегда надо уметь владеть мечом, чтобы покорять сердца! — последовал ответ. Признаюсь, аббас меня удивил.

— Давай продолжим обучение! — попросила после недолгого молчания, пока мы с мужчиной смотрели друг на друга. Я прочитала что-то странное в его глазах, что-то такое, что не видела раньше, или просто не замечала, поскольку никогда не думала об этом мужчине как о мужчине. аббас всегда для меня был не более чем молочный брат мужа, а затем учитель по мастерству боя.

Неожиданно почувствовала неловкость от подобных мыслей и отпустила глаза, чтобы собраться с духом. Когда я, спустя мгновение, подняла их снова, то уже была полна решимости продолжить наши занятия.

— Помоги мне, аббас, — попросила я, — ты же сам сказал, что хочешь быть мне другом, так стань им.

— Я уже твой друг! — ответил мужчина. — Неужели ты это только сейчас заметила?

Я улыбнулась в ответ на его слова и напряжение, возникшее было между нами, как-то само собой спало.

— Хорошо! — кивнул воин. — Я продолжу учить тебя и очень надеюсь, что твое тел достаточно окрепло для тренировок, иначе, когда Шаккар вернется и увидит, как я уморил тебя, мне будет не сладко, принцесса!

— Не переживай, воин. Я сумею ему все объяснить! — пошутила в ответ, и мы направились в сторону тренировочных столбов. Вот так я снова вернулась к тренировкам.

Еще несколько дней пути и лишь один оазис, попавшийся на встречу огромному войску, где армия Шаккара решила задержаться на несколько дней, чтобы люди могли отдохнуть после долгого перехода и заодно наполнить запасы питьевой воды.

На песчаной почве быстро вырос лагерь. Оазис наполнился гомоном голосов и треском костров. Пока Шаккар объезжал окрестности, всматриваясь в высокие, казавшиеся бесконечными, золотые барханы, его люди готовились к отдыху, а махарибы выставляли дозорных.

Как пустынна была эта земля. Клочок зелени казался чужеродным на сухом песке. Яркая листва пальм резала глаз, пока багряное солнце катилось на закат по небосклону, предвещая ветер и холод, чередовавшийся с дневной жарой.

Шаккар остановил коня и стал всматриваться на пламенеющий закат. Жеребец под ним опустил голову, словно пытался отыскать на песке траву, а затем, недовольно всхрапнул, почувствовав приближение постороннего.

— Когда мы продолжим путь? — Сарнай поравнялась с мужем и отпустила поводья. — Как долго думаешь задержаться здесь? — поинтересовалась, глядя на его профиль.

— Еще не знаю! — ответил мужчина. — Дальше этого оазиса я еще не пробирался! — он повернул голову и взглянул на жену. Глаза Сарнай горели словно синие звезды, в которых, отражаясь, пламенело пламя заката.

— Я раньше не ходил напрямик через пустыню! — добавил он и Сарнай чуть склонила голову на бок.

— Что ты хочешь делать дальше? — уточнила она.

— Еще не знаю! — повторился Шаккар и развернул коня. — Поехали назад в лагерь. Вечером призову совет, будем думать.

Сарнай кивнула, и принц пустил жеребца с бархана. Воительница направила свою лошадь следом и вскоре они оказались в центре лагеря, среди суеты рабов, поднимавших шатры. Люди Шаккара не медлили. Повсюду, почти у каждого шатра, уже горел огонь. В ход пошли сухие листья и ветки, найденные на земле. Рабы поделили обязанности. Часть из них чистила лошадей, помогая воинам, часть готовили пищу, остальные разгружали телеги и готовили убранство для сна.

Шаккар спешился, не глядя бросив поводья подоспевшему рабу, затем направился прямиком в свой шатер. Его остроконечная вершина поднималась над остальными шатрами и плетущийся по ткани узор невозможно было спутать ни с чем другим.

Стоило принцу войти внутрь, как рабы, почти закончившие укладывать на земле шкуры, поспешили поклониться своему господину и покинули жилище. Но не успел принц снять с себя запыленную во врем перехода и грязную от пота одежду, как полог за его спиной качнулся, приподнялся и пропустил Сарнай, вошедшую следом за мужем.

Она решительно ворвалась в его шатер и направилась прямиком к Шаккару, на ходу скидывая с себя верхнюю одежду. Безрукавка полетела на шкуры, следом за ней пояс с ножнами и острый кинжал. Она оказалась за спиной мужчины раньше, чем он обернулся. Обхватила его своими руками и прижалась обнаженной грудью к его спине, чуть прищурила глаза и вдохнула запах мужчины, а затем произнесла:

— Возьми меня прямо сейчас!

Женские руки ловко скользнули по бедрам мужа, умело отыскали выпирающий бугор и накрыли ладонью.

— Сарнай! — произнес Шаккар глухо и потянулся к ее руке.

— Разве я что-то делаю не так? — спросила она и чуть сжала его детородный орган, второй рукой вцепившись в его пояс.

— Я устал и хочу помыться, пока есть такая возможность! — сказал принц спокойно. — Да и тебе бы следовало смыть пыль…

— Меня это возбуждает! — прошептала рыжеволосая воительница и уткнулась носом в шею мужа. — Твой запах…ммм. ничего нет лучше! — и чуть прикусила его кожу своими белыми острыми зубами, в то время как уже двумя руками, оставив член мужчины, стала бороться с завязками на его поясе.