– Да не, не спокойно, – ответил Сережа, шмыгнув носом. – Тяжелый он был, пришлось повозиться.

Мужчины негромко рассмеялись.

– А костюм выбросил? – спросил Ступин.

– Не, я его там, на рынке одному барыге загнал за триста рублей, – честно признался парень.

– Ну, у тебя и лексикон, – вздохнул отец. – Где только набрался, хм, барыга, надо же сказать.

Ступин нетерпеливо перебил размышления начальника.

– Миша, не о том говорим, надо решать, что делать, будем в органы сообщать, или нет. Повезло, что я Кузьмину не успел ничего толком сказать, так, что еще никто не в курсе.

Старший Еремин собрался с мыслями и скомандовал.

– Первым делом идем, перекусим, сейчас Ефимычу позвоню, чтобы отдельный кабинет организовал, Леха кого-нибудь отправь на почту, пусть матери телеграмму отправят, что Сережка дома, с ним все в порядке. А то будет в деревне волну гнать.

В закрытом кабинете отцовского ресторана было прохладно. Когда мы расселись за столом, администратор Борис Ефимович спросил

– Михаил Александрович, все, как обычно?

– Да, – кивнул отец, – сделай только парню антрекот побольше, а то он в деревне отощал на бабушкиных харчах.

Первые пять минут, после того, как официант принес тарелки с солянкой, выпали из моей памяти. Очнулся я только, когда ложка заскребла по пустому дну. Отец сразу подвинул мне тарелку с жареным мясом, которое тоже моментально исчезло в моем желудке. Когда пил ананасовый сок, то уже чувствовал, что засыпаю.

– Уложи его в бытовке, пусть спит, – сквозь сон донеслись до меня слова отца.

– Когда проснулся, первые секунды не мог сообразить, где нахожусь.

– Ну, ты и спать! – раздался веселый голос Ступина, он как раз вышел из ванной комнаты, вытирая мыльную пену на лице цветастым полотенцем.

Утреннее солнце ярко светило в окно, в воздухе в его лучах летали редкие пылинки.

Рывком поднявшись с кровати, огляделся и понял, что спал на диване в небольшой комнате. Судя по тому, что на стене висели несколько фотографий Ступина в военной форме, я ночевал в его квартире.

– Дядь Леша, – обратился к нему, – как мы сюда попали.

– Как попали? – усмехнулся тот. – Молча. Ты вчера, как поел, сразу заснул и дрых без задних ног до сегодняшнего утра. Даже не просыпался, когда тебя переносили в машину и потом несли по лестнице. Кстати, как себя чувствуешь? – встревожено спросил он. – Мы у тебя на затылке такую шишку обнаружили. Сейчас голову не кружит?

– Не, дядь Леша, все путем, – сообщил я, – есть только хочется.

– Это мы сейчас организуем, – бодро сказал он и отправился на кухню, показав перед этим, что и где лежит в ванной комнате.

Я стоял под струями горячей воды и чувствовал себя отлично. Грязь, собравшаяся на мне за время пребывания в подвале, смылась темными потеками и, я впервые за последние дни чувствовал себя чистым. Одевшись, прошел на кухню, где Ступин поджарил яичницу с беконом и помидорами. У бабушки помидорные кусты в теплице еще только зацветали, поэтому я с аппетитом начал поедать нехитрое творение холостяка.

– Значит так, – сказал Ступин, усаживаясь напротив. – Мы тут с твоим отцом помараковали и кое-что надумали. Он сегодня уже уехал в Гривки. Маме твоей такую срочность объяснил, что появилась возможность тебя отправить заграницу. С Павлиной Поликарповной он беседу проведет, та будет молчать, как рыба. Потом заберет твои вещи и прямиком сюда. – Тут он усмехнулся. – Мария Павловна так хотела с ним поехать, еле отговорился. А ты побудешь у меня, пока отец не приедет. Из квартиры ни ногой. Причину сам знаешь. Все понятно?

– Понятно, – нарочито печально ответил я. Надо было стараться не выходить из образа тринадцатилетнего мальчишки. – А папа меня действительно хочет отправить заграницу? – был мой следующий вопрос.

– Так точно, – подтвердил Ступин. – Поедешь в Лозанну будешь там учиться, и жить, а мы здесь слегка повоюем.

По идее следовало завалить собеседника вопросами, как поступил бы любой мой сверстник, но мне просто было лень заниматься расспросами. Я нисколько не сомневался, что сегодня вечером дома все будет рассказано в подробностях.

Похоже, Алексей Иванович несколько был озадачен отсутствием бурной реакции с моей стороны, однако вида не подал и стал одеваться. Еще раз, предупредив меня о запрете на прогулки, он ушел на работу.

Оставшись один, я снова улегся на диван и продолжил раскачку каналов. Источник в моем внутреннем зрении сейчас казался ровным, светящимся ярко белым цветом шариком около сантиметра диаметром. С грустью представив, сколько времени понадобиться для его увеличения до прежнего объема, приступил к тренировке.

Видимо в какой-то момент я заснул, потому пришел в себя оттого, что меня кто-то тряс за плечо. Открыв глаза, увидел встревоженное лицо Ступина.

– Все в порядке, Алексей Иванович, – попытался я его успокоить, – никак выспаться не могу.

Тот принужденно засмеялся, но посматривал на меня подозрительно.

– Обычно я на обед домой не хожу, – сказал он. – Но сегодня решил придти, тебя надо накормить, да и посмотреть, на всякий случай, чем ты занимаешься.

Он вытащил из сумки несколько алюминиевых судков и выставил их на стол. По знакомому запаху я сразу определил происхождение обеда. Ступин готовкой не заморачивался, купил все в ресторане.

Было жутко неудобно за свой аппетит, но я съел свою порцию первым и попросил добавки. Однако Алексею Ивановичу такое отношение к еде понравилось.

– Вот это, брат по-нашему, по-армейски, – одобрительно сказал он.

В ответ я только кивнул, продолжая подбирать куском хлеба остатки подливы.

Раскачка каналов и источника требовали усиленного питания, поэтому нужно было пользоваться любой возможностью подкрепиться.

Сообщив, что приедет часов в пять вместе с отцом, Ступин снова ушел на работу.

Как ни странно, но после еды спать не хотелось, однако, пошарившись по квартире, приличных книг у хозяина квартиры я не нашел. На полочке стояли лишь несколько потрепанных боевиков с жуткими иллюстрациями. Я по-быстрому пролистал парочку и понял, что ничего толкового в них нет. Поэтому включил телевизор и начал искать новостные передачи.

Долго искать их не пришлось, по местному каналу как раз говорили о таинственной смерти нескольких человек в бомбоубежище дома N24 по улице Ленина.

Молодая девушка-репортер, стоя около дома, рассказала историю обнаружения убитых, потом начала опрашивать людей, выходящих из подъезда. Те отвечали односложно и спешили пройти мимо. Только какая-то бабуля громко начала кричать, что она давно предупреждала, что в подвале обосновались бандиты. Но ни милиция, ни прокуратура никаких мер по ее заявлению не принимали. Что касается убитых, то ей их нисколько не жалко.

Смотря телевизор, я не мог не отметить, что он намного компактней наших, и показывает гораздо лучше. Правда, из памяти Сережи я знал, что сейчас смотрю передачу по японскому телевизору, которых в Советском Союзе пока немного. Увидев в его воспоминаниях громоздкий ящик, с блеклыми цветами и отсутствием дистанционного управления, понял, что отставание Ханьской империи в этом совсем небольшое. Но тут начали снова показывать уголовную хронику и я прилип к экрану, стараясь понять о чем говорит диктор.

Когда, пару часов спустя, в комнату зашли батя и Ступин, я все еще сидел у телевизора.

– Ого! – воскликнул отец. – Леха, видал картину? Опять сидит у телика, нет, чтобы книгу умную почитать.

Я ехидно ухмыльнулся.

– Папа, привет! Что же касается твоего замечания, покажи мне здесь такую книгу.

Ступин слегка покраснел, а отец сделал вид, что не понял о чем речь.

– Так, вот твоя одежда, переодевайся, – деловито заговорил он. – Сейчас едем домой, маме про твои приключения ни слова. Она ничего не знает.

– Мне собраться, только подпоясаться, – сообщил я и начал переодеваться в свой деревенский прикид.