Теперь его руки скользили по всему ее телу и вот коснулись ее живота. Клэр сжалась: сейчас он наткнется на ее шрамы...

– Романо, Романо, где ты? – донесся из темноты голос Донато. – Ты идешь?

Слова эти пробились сквозь бурю ощущений, помутивших ее разум, и Клэр рывком вырвалась из объятий мужчины. И отступила на шаг.

– Клэр! – он протянул руки и снова прижал ее к себе, а она не успела воспротивиться.

Он прижал ее еще крепче, чем раньше, и проговорил: – Я не хотел этого. Все случилось само собой. Поверь мне.

Она смотрела на него не отрываясь. Само собой?.. Он мог вот так ласкать и целовать ее – помимо своей воли? И все это ничего для него не значит?

– Пожалуйста, пойми... – Его снова позвал Донато, и Романо тихо выругался. – Клэр, тебе придется понять, что я не смогу дать тебе того, что ты от меня ждешь.

– Чего же я жду? – Она дрожала всем телом.

– Обязательств с моей стороны. – Слова на минуту повисли в воздухе, холодные и жестокие, потом он продолжил: – Ты ведь так представляешь себе наши отношения, верно? Это так, я знаю, поэтому и не прикасался к тебе несколько недель. – Замолчав, он легонько встряхнул ее: – Не смотри на меня такими глазами. Конечно, это не те слова, которые ты надеялась услышать от меня, однако это правда.

– Но почему же... сегодня? – спросила Клэр прямо.

– Не знаю, почему именно сегодня. – Голос его был так бесстрастен, что она похолодела. – Я не хотел этого, но ты... Ты ведь чуть не утонула! – закончил он фразу с яростью, никак не вязавшейся с его прежним тоном.

– Значит, ты просто по доброте хотел меня приласкать? – спросила она слабым голосом. Да-да, так оно и было: он ее пожалел. Увидел шрамы, почувствовал ее смущение и после этого начал утешать. От этой мысли Клэр захотелось умереть.

– При чем здесь доброта, черт возьми? – Он смотрел на нее как на сумасшедшую.

– Ты... ты меня пожалел, – проговорила Клэр безучастно – голосом таким же невыразительным, каким недавно говорил он. Однако ее всю охватила дрожь.

– Не говори ерунду, – начал он сурово, но замолчал, увидев, как она дрожит. – Тебе холодно. Дьявол, ты же заболеешь. Зачем я держу тебя здесь?!

Романо подхватил ее на руки прежде, чем она успела опомниться. У Клэр не было сил сопротивляться. Она закрыла глаза и не открывала их даже тогда, когда он внес ее в дом, а потом – поднявшись вверх по лестнице – в ее комнату. И только после того, как он бережно усадил ее в плетеное кресло в ванной, а Джина и Анна стали хлопотать около нее, – только тогда она очнулась.

– Как Лоренцо? – слабым голосом спросила Клэр, перебивая бесконечные аханья и оханья горничных, которые снимали с нее топ и трусики и помогали забраться в ванну.

– Лоренцо? С ним все хорошо, – заверила ее Джина, подливая горячей воды в ванну, где пенился душистый экстракт. – У него только... как это по-английски... плохое горло. От воды, которой он нахлебался. Но он – о'кей. И доктор скоро придет.

Вскоре действительно появился доктор. И после осмотра Лоренцо, завершившегося заключением, что у мальчика все в порядке, доктор зашел к Клэр.

– Сiао, Клэр!

Девушка любила этого врача. Он долгие годы лечил семью Витториа, он же наблюдал Грейс во время беременности. Клэр его хорошо знала.

– Привет! – Девушка попыталась улыбнуться, но, к своему ужасу, разразилась слезами. А доктор сидел у постели и поглаживал ее руку. Клэр перестала всхлипывать.

– Скажите, Клэр, – начал врач, – эти слезы из-за вашего приключения в бассейне или здесь что-то другое?

– Я... – Она колебалась, глядя в лицо мудрого старика, потом решила, что в данном случае помогут только честность и откровенность. – Есть... есть проблема, которая меня угнетает. Мне кажется, что мне нужно уехать из Италии. Я лучше справлюсь с этим дома. Однако нельзя же вот так просто бросить Грейс...

– Я считаю, что вы правильно сделали, приехав сюда, когда она просила, – сказал врач. – И супруги будут рады, если вы проживете здесь, сколько захотите. Но ведь самое трудное время позади. Не так ли? Грейс прекрасно справляется с детьми. – Старик улыбнулся. Клэр тоже выдавила улыбку, хотя в глазах ее стояли слезы. – Ваша проблема... сердечная? – спросил врач осторожно. И когда она кивнула, заключил: – Ну что ж, в вашем возрасте это естественно.

– Думаете, я больше не нужна моей подруге? – настаивала Клэр.

– Я думаю, ей приятна ваша компания, но Грейс умная женщина и понимает, что у вас своя жизнь и что здесь вы были временно. Сейчас я дам вам таблетки, которые помогут уснуть, а утром, на свежую голову, вы обдумаете ситуацию и найдете выход. Сейчас совсем не время для серьезных решений.

После ухода врача Клэр лежала и ждала, когда лекарство начнет действовать. Она обводила глазами со вкусом обставленную комнату, рисовала себе весь дом, усадьбу. Я буду скучать по всему этому, думала Клэр: по Каса Понтина, по Грейс и Донато, по Лоренцо и маленьким близнецам. Но уехать нужно, просто необходимо. Произошедшее с Романо тому верный знак.

– Прощальная вечеринка? – Романо перевел удивленный взгляд с приглашения, которое ему только что вручила Грейс, на Клэр. – Ты уезжаешь? Когда же? – Тон его был сухим.

– Недели через две. – Клэр сама изумилась тому, насколько спокойно она ответила. Она видела его впервые за три дня, прошедшие после случая в бассейне. И хотя Романо звонил каждое утро, справлялся, как чувствуют себя Клэр и Лоренцо, в особняке он не появлялся. – Грейс настаивает на вечеринке.

– Разумеется, настаиваю. Пока ты жила здесь, у тебя появилось много друзей. Они все захотят с тобой попрощаться. А бедный Аттилио уже погрузился в печаль. – Грейс сказала это легким тоном и как бы нечаянно взглянула на Романо. – Клэр однажды заявила ему, что ей некогда заводить любовные интрижки, но я думаю, бедный мальчик все же на что-то надеялся, пока она оставалась в Италии. А ведь из них получилась бы красивая пара, как ты считаешь, Романо? – продолжала Грейс. – Аттилио винит себя за то, что последний месяц был в отпуске, но он еще в Рождество договорился с друзьями путешествовать по Франции. И теперь он просто в отчаянии... – Грейс засмеялась. – Однако же надеется, что в оставшиеся две недели Клэр передумает. – Грейс еще раз взглянула на Романо. И заторопилась на кухню. – Выпей чего-нибудь и налей для Клэр, – сказала Грейс. – Я скоро вернусь. – Жизнерадостно улыбнувшись, она закрыла за собой дверь, оставив их наедине.

– Хочешь выпить? – холодно спросил Романо, скользя взглядом по ее блестящим каштановым волосам, по лицу и задержавшись на пунцовых губах.

– Нет, не очень. А ты? – нервно откликнулась Клэр.

– Нет, Клэр, не хочу. – Она еще никогда не видела итальянца в подобном настроении и не могла обозначить его словами: глаза Романо сверкали каким-то странным блеском. – Итак, ты возвращаешься в Англию, разбив сердце бедному Аттилио, – продолжал Романо – Не думал я, что ты покинешь Грейс с малышами так скоро.

– Самое тяжелое время для Грейс прошло, это было еще до родов, теперь она в порядке. А я... у меня в Англии дела.

– Какие именно? – Слова резали как кинжал.

– Дела мои – личного характера.

– Это не ответ, – рявкнул он.

– Другого ты не получишь.

– Ну что ж... – Он мрачно ее разглядывал.

Какой же он красивый и... высокомерный.

Зачем было мне, дуре, влюбляться именно в этого человека? – думала Клэр в отчаянии.

– Ты придешь на вечеринку? – спросила она осторожно, чтобы нарушить молчание, становившееся невыносимым.

– Ты хочешь, чтобы я пришел?

– Конечно. Донато и Грейс расстроятся, если ты откажешься прийти.

– Ну да, Донато и Грейс... Ради них я, разумеется, приду. – Он смотрел на нее, щуря черные глаза.

– Вот и прекрасно.

Настала середина июня, дни стояли жаркие. Все это время Клэр загорала осторожно и в меру, и теперь ее кожа приобрела медовый оттенок, а каштановые волосы отливали медью, отчего ее темные глаза казались огромными.