Дили снова украдкой оглядел пришельцев. Состояние их тоже было весьма незавидным. У высокого негра вся щека с одной стороны покрыта язвами, на одном веке – нарыв. Губы усеяны желтыми, гнойными прыщиками. Такие же метки были и у его приятелей. Самая юная из девушек вдруг схватилась за живот, как это обычно бывает при острой боли. Подобное неудобство, похоже, испытывали и несколько мужчин. У многих руки и ноги были перебинтованы. А один из них, паренек не старше девятнадцати лет, опирался на костыли, оберегая ногу, замотанную оберточной бумагой так, что она увеличилась раза в три против нормального размера.

В отличие от существ из сна Дили, никто из пришельцев не скалился. Но угрозу они излучали не меньшую.

Первым заговорил Джексон.

– Ты не собираешься убрать свой ножичек с моего лица, братец? – Он говорил ласково, будто приручая дикого зверя.

Не меняя выражения лица, высокий негр быстрым, легким движением стеганул Джексона ножом вдоль щеки. Щеку залила кровь. Джексон выругался и схватился за щеку. Отняв руку, он с изумлением, не веря своим глазам, смотрел на окровавленные пальцы.

– Я тебе не братец, дерьмо собачье, – спокойно сказал негр. Кто-то захихикал. Дили начал подниматься на ноги, все еще держась за горло, и двое из налетчиков придвинулись ближе.

– Кто вы? – спросил он, надеясь, что солидность его тона придаст убедительность и вес вопросу.

– Не разевай пасть, – услышал он в ответ. – Мы спрашиваем, ты отвечаешь. – Высокий негр поднял винтовку и направил ее прямо в голову Дили. – Это двадцать второй калибр. Почти такая же мощная, как настоящая штука. Она поражает цель, она может убивать.

– В этом нет никакой нужды, заверяю вас...

Рукоятка мотыги ударила Дили сзади по ногам, и он рухнул на землю, едва не плача от боли.

– Я же тебе говорил, чтобы ты закрыл пасть, – снова пригрозил негр. Человек, ударивший Дили, отступил назад и уперся концом толстой палки в землю. На его нездоровом бледном лице выделялись покрасневшие глаза.

– Я хочу знать, как вы спаслись от бомб, – сказал негр. – Как это вас не разорвало на куски?

– Мы были... – начал говорить Дили.

– Не ты. – Негр дулом винтовки ткнул Джексона. – Я хочу, что-бы этот черномазый рассказал мне.

Его свите этот юмор явно пришелся по душе.

– Эй, послушай-ка, человек, – вспылил механик. – Почему это ты так со мной разговариваешь?

– Отвечай только на вопрос, дерьмо собачье.

– Мы были под землей, в убежище, еще до того, как упали эти бомбы.

Джексон осторожно отвел от себя конец дула, опасаясь, что винтовка может выпалить. Другой негр молча разрешил ему это.

– Какое, к чертовой матери, убежище? Вы что, люди из правительства или что-то такое еще?

Джексон понял свою ошибку.

– Нет-нет, мы просто механики. Мы работали на телефонной станции. Прямо под улицами. Только и всего.

– Он сказал, что это было убежище, Ройстон, – вмешалась желтоволосая женщина. – Я слышала, как он назвал это убежищем. Глаза негра сузились в подозрении.

– Да, я слышал. Значит, ты один из этих помешанных ублюдков, которые обслуживали это?

Брови Джексона в изумлении изогнулись дугой.

– Ты что, смеешься надо мной? Я просто затраханный механик-ремонтник, вот и все! Мы все здесь телефонные ремонтники, кроме... – Он старался не глядеть в сторону Дили. – Послушай-ка, о чем мы вообще говорим, человек? Мы все попали в одну и ту же беду.

– Я смотрю на это дело иначе. Ты выглядишь здоровым, как ребенок, черномазый. Вы все тут выглядите здоровыми, как дети. Немного грязноватые, может быть, но в довольно хорошем состоянии, если принять во внимание все. Мы мало видели таких, вроде вас.

– А разве есть другие? – Дили не мог удержаться от вопроса. – Вы многих видели? Сколько? – Ему снова достался упреждающий удар рукояткой мотыги. – Нет, пожалуйста, это ведь важно. Вы должны рассказать нам.

– Я ничего тебе не обязан рассказывать, дерьмо. – Человек по имени Ройстон (в этот исключительный момент для Дили было не важно, было ли это его именем или фамилией) прогуливался взад-вперед. – Ты что же, думаешь, что все поумирали? Ну, большинство – да, парень, и даже те, кому этого не следовало бы делать. Но ты все еще не рассказал мне, почему ты выглядишь таким пухленьким и здоровым. Ты знаешь что-то, чего мы не знаем?

Он присел на корточки и раскинулся вокруг них.

– Посмотри-ка на нас, человек, – негромко, как бы тайком сказал негр. – Мы все в болячках, у нас кашель, раны, которые никогда не заживут. У нас есть все это дерьмо, и кое-кто из наших братьев уже умер просто от страшной простуды. Понимаешь, о чем я толкую? Видишь эту маленькую сестру вон там? У нее по всему телу гноящиеся язвы. Видишь вон того парня на костылях? Его нога воняет так, что мы даже не можем идти рядом с ним. – Теперь он говорил почти шепотом. – Половина из них заживо умирают, а они даже не знают этого.

– Разве здесь нет никаких больниц, никаких медицинских центров?

– Ты, видно, не слышишь меня, мистер. Здесь нет ничего: ни больниц, ни помощи, ничего! Одно только хорошо: здесь нет никакого закона, кроме того, который мы носим с собой. – И он постучал ножом по дулу винтовки. – Мы берем, что хотим, и делаем, что хотим, понял?

Дили медленно кивнул, уразумев, что единственное правило теперь – только грубая сила.

– И в городе нет никаких войск?

Ройстон позволил себе короткий смешок, и Дили содрогнулся от его зловонного дыхания.

– Ничего. Ничего нигде не осталось. Ни здесь, ни во всем этом проклятом мире. Мы пришли с другой стороны реки в надежде, что здесь хоть что-нибудь уцелело. Но все, что мы нашли, – это мертвые, да еще гуляющие мертвецы. Конечно, есть еще несколько групп, вроде нашей. Они держатся за счет того, что сумеют достать. Если понадобится, то и убивают для этого. Закон джунглей. И ты, видно, думаешь, что хорошо было бы применить его и ко мне, угу? Ну так вот он я – болтаю с тобой, а ты еще не ответил мне ни на один вопрос. – Он коснулся кончиком ножа носа Дили, и голос его стал жестким: – Сколько вас здесь собралось и где нам искать это убежище?

– Смотри, что я поймал! – донесся откуда-то издали голос, и все головы повернулись в его сторону.

Из тумана возникли две фигуры, и одной из них была Кэт. Ну конечно же, вспомнил Дили, она прошлой ночью ушла вместе с Калвером в сторонку, поискать себе для ночлега отдельное местечко.

Вторым был белый мужчина. Одежду его составляли брюки на несколько размеров больше, чем следовало, мешковатая куртка и жилет, надетый прямо на голое тело. Намотав на руку волосы Кэт, мужчина толчками гнал девушку вперед. В другой руке он держал изогнутый крюк для мяса.

Улыбка, промелькнувшая в глазах Ройстона, была не из приятных, он поднялся с корточек. Другие мужчины из его группы с интересом наблюдали за происходящим, а вот блондинка с шелковым шарфом разглядывала Кэт с неприкрытой враждебностью – будто та несла в себе какую-то угрозу.

– Спала совсем неподалеку отсюда, – с ухмылкой объявил конвоир Кэт.

Лоб его был повязан красным носовым платком, защищавшим глаза от длинных волос. Как и все остальные из их группы, он явно давно не брился. На его лице виднелись пятна: видимо, он избавлялся от растительности, выжигая ее.

– Она что, сама по себе? – спросил человек, которого называли Ройстоном.

– Смекаю, что так. Спала крепким сном, когда я подкрался к ней.

Дили озирался, вглядываясь в туман. А Калвер? Где же Калвер?

Высокий негр стоял прямо перед Кэт.

– Неплохо, – оценил он, проведя тыльной стороной пальцев по ее щеке сверху вниз. – Не блестяще, но неплохо.

Его рука, как бы заблудившись и отыскивая верный путь, миновала подбородок Кэт, коснулась ее шеи и проскользнула в открытый воротник рубашки. Ощутив девичью грудь, негр крепко стиснул ее.

Кэт отшатнулась в отвращении и принялась изо всех сил колотить Ройстона стиснутыми кулаками. Парень с красным платком вокруг лба, все еще державший ее за волосы, рывком бросил Кэт на колени. Остальные, зорко следя за пленниками, хихикали в предвкушении забавы. За минувшие несколько недель они уже привыкли к тому, что все, чего бы ни пожелала душа и что им удавалось найти, подлежало захвату: еда, одежда, кров, тела и жизни – все было включено в этот круг. Не было больше никакого контроля, только жажда выжить.