Баррис неподвижно лежал у самой границы силового поля. Изображение увеличилось. Лао втащила посвященного внутрь спасительного круга.

– Лао хочет помочь пострадавшему товарищу, – сухо проговорила Хоббс.

Баррис перевернулся. На лицо посвященного было страшно смотреть – так его изуродовало во время полета в поврежденной капсуле.

«Здесь… Рикс», – проговорили губы Барриса.

Рука Лао снова потянулась к клавишам пульта генератора. Экран потемнел.

– В это время во дворце ни одного рикса уже не было, – твердо проговорила Хоббс. – И Баррис никакого рикса не видел. Почему-то он солгал.

Зай покачал головой.

– Он только что вступил в перестрелку с другим десантником, которого, возможно, принял за рикса. Посвященный Баррис не лгал. Просто он непроходимо туп.

– А не могли бы мы просмотреть видеозаписи, сделанные камерой шлема Барриса? – спросил кто-то из офицеров. – В те мгновения, когда он убил десантника?

– Боюсь, что во время полета передатчик шлема пострадал. Но мы можем взглянуть на этот эпизод с противоположной стороны.

На экране возникла новая сцена. Сопроводительный текст указал на то, что данные кадры засняты камерой шлема рядового Эрнесто. Он стоял на коленях перед самыми дверями в зал Совета, спиной к ним. Вдалеке, за плечом рядового, в глубине зала, виднелась черная полусфера силового поля.

Посвященный Баррис, которого легко было узнать по разбитому шлему, появился в поле зрения Эрнесто. Эрнесто помахал ему рукой, но Баррис поднял и нацелил на него мультиган.

Оружие посвященного выстрелило, поле зрения Эрнесто завертелось – он был сбит и повален на пол градом мелких пуль. Обстрел продолжался. Все повреждения бронекостюма и ранения рядового скрупулезно регистрировались и были представлены в виде маленьких значков у нижней границы экрана. За секунду до того, как Эрнесто уже должен был умереть, бронекостюм утратил способность передавать сигнал. Изображение на экране замерло.

– Не сказал бы, что все это сильно смахивает на военный психоз, – прокомментировал увиденное Марадонна.

– Баррису наверняка пришлось обойти предупреждение системы, препятствующее стрельбе по своим, – добавил сержант-десантник.

«Интересно, – подумал Зай, – они, случайно, не записали эти комментарии заранее?» И вообще, какие предположения появились у его подчиненных? Они решили, что посвященный нарочно убил Эрнесто? Или Императрицу, если на то пошло?

Это было немыслимо. Аппаратчики связаны по рукам и ногам ограничениями покруче какой-то там системы предупреждения стрельбы по своим. Их годами подвергали мучительной обработке, так накручивали мозги, что эти люди вообще забывали о себе и о чем-либо, кроме верности Императору. На некоторых «серых» планетах их отбирали при рождении на генетической основе, по особой чувствительности к промыванию мозгов. Нет, посвященные были вне подозрений.

– Почему не предположить, что у Барриса развился психоз? – возразил Зай. – Во время полета в капсуле он получил сильнейшую травму головы. Очень может быть, что в любом бронекостюме ему мерещился рикс.

– Именно так, сэр, – согласилась Хоббс. – «Здесь… Рикс…» Его последние слова.

Экран разделился на три части. В первых двух рамках боевик-рикс лежала в одном и том же, успевшем запомниться, положении и выглядела столь же мертвой. Но в последней, третьей рамке ее тело представляло собой обуглившийся остов. Даже мраморный пол под нею почернел после выстрела из бластера, который убил всех находящихся под колпаком силового поля. Теперь, по трем кадрам, было совершенно ясно: положение тела рикса не изменилось. Да, ее, вероятно, подбросило ударной волной, но ничто не говорило о том, что она вдруг вскочила, ожила, подняла оружие. Риксский бластер валялся поперек ее левой лодыжки – гораздо ближе к рукам Барриса, чем к рукам рикса.

– А где оружие посвященного? – спросил кто-то.

Ответ Хоббс не заставил себя ждать. Зай снова раздраженно подумал о том, что офицеры сговорились и все вопросы и ответы продумали заранее. На экране снова появились последние кадры, заснятые камерой шлема Лао. Вот она втащила тело Барриса внутрь окружности силового поля. Его мультиган остался снаружи. Он выронил оружие, когда по приказу с «Рыси» отключились сервомоторы его костюма.

Собравшиеся офицеры загомонили.

– У него не было оружия, – сказала Хоббс. – А вот риксский бластер находился внутри…

– Хоббс! – резко проговорил капитан Зай.

Его голос прозвучал так гневно, что на командном мостике сразу стало тихо. Офицеры замерли и стали так же неподвижны, как фигуры на кадре, заснятом камерой шлема Лао.

– Благодарю вас за этот брифинг, – сказал Зай. – Старший офицер, прошу вас зайти в мой наблюдательный блистер. Немедленно.

Он встал, развернулся на каблуках и быстро вышел из отсека. Офицеры проводили его ошеломленными взглядами. Зай шагал так стремительно, что Хоббс не сразу догнала его в коридоре.

До самого прозрачного блистера, повисшего над бездонной пучиной космоса, капитан и старший помощник шли молча.

Сердце боевика-рикса – если можно это назвать сердцем – скорее напоминало турбину, чем насос. В груди у нее вращались два удлиненных винта: один венозный, второй артериальный – и гоняли жизненную жидкость по ее телу с нечеловечески высокой скоростью и при этом невероятно равномерно. Жидкость разносила по телу кислород и питательные вещества, но не являлась, в строгом смысле, кровью. Она служила и тем целям, которые выполняет лимфа, и разносила по организму наноустройства от тысяч лимфатических узлов, расположенных вдоль артерий. Вещество, протекавшее по сосудам рикса, однако, не имело никакого отношения к иммунной системе. Оно не содержало белых кровяных клеток – лейкоцитов. Их функции уже много веков назад были переданы целой популяции органов, рассеянных по всему организму и размерами не превышающих рисового зернышка. Выработка же самих этих органов осуществлялась небольшими машинами, спрятанными в костном мозге, а костный мозг лежал внутри прочных, как авиационная сталь, но при этом легких, как у птицы, костей.

Между тем в жизненной жидкости содержалось довольно много железа, и она окрашивалась в красный цвет, окисляясь на воздухе, – то есть, когда проливалась. Вот как раз этого и старалась избежать рикс в данный момент – потери жизненной жидкости.

Она забилась в пространство, более тесное, чем обычный спальный мешок. Обычно тут хранили робота-уборщика. Рикс быстро и ловко разобрала предыдущего «жильца» этой ниши на части. Она очень надеялась на то, что разбросанные по полу детали не подскажут преследователям, где именно она укрылась. Затем она втиснулась в нишу, сложив руки и ноги под острыми углами, отчего стала похожей на игрушку-оригами. Судя по сообщениям, которые все время отправлял риксу Александр – невидимый и вездесущий доброжелатель, – местная полиция разыскивала ее с помощью звуковых «сачков». Эти приспособления были сконструированы для выявления беглых преступников, а сам поиск осуществлялся на основе равномерного, неостановимого, красноречивого ритма человечества – сердцебиения.

Видимо, никто не подсказал местным умникам, что у нее, боевика-рикса, сердцебиения нет.

Крошечная турбинка урчала у нее в груди. Она издавала инфразвуковое шипение, лишенное ритма и вибрации. Нервные операторы поисковых установок в туфлях на мягких подошвах проходили мимо убежища рикса, но ее не замечали.

Боевик-рикс, иначе – х_рд, в конце концов нашла приют в здании, которое на местном языке именовалось «библиотекой». Это учреждение служило пунктом распределения нужных данных, той информации, которую нельзя было потребить из общественной инфоструктуры. Корпоративные секреты, технические патенты, личные медицинские записи, кое-какие эротические стихи и изображения, которые можно получить лишь за определенную плату, – все это было сосредоточено здесь и доступно только тем, кто имел особые – настоящие, а не виртуальные ключи, тотемы владельцев информации. Александр привел х_рд сюда, помог пробиться по многолюдному городу, кишевшему полицейскими и милиционерами, где попадались и имперские десантники, – и все они искали ее. Путь до библиотеки составил километров сто, не меньше, и все это время Александр заботливо вел х_рд вперед, оберегал ее от всех опасностей. Он был могущественным союзником, а даже один-единственный боевик-рикс мог стать смертельно опасным для врагов. Местные силы правопорядка устроили из погони настоящий спектакль: эвакуировали жителей из домов, устраивали «зачистки», время от времени постреливали. Но их куда как больше интересовало самосохранение, нежели слава. А имперских десантников на весь город было менее сотни.