— Только не это, отец! — я опять застонал, убитый горем.

— Это мой выбор, Вениамин, — сдерживая рыдания, заявил отец, — я не хочу превращаться в монстра, выпивающего у людей жизнь. И ты должен мне помочь, сын. Ты должен будешь отправить меня на суд Божий, прежде чем погаснет последний солнечный луч.

— Я не могу! — голос мой сорвался на визг. — Как я посмею убить собственного отца! Не проси меня об этом! Не надо!

— Кроме тебя никто это не совершит, — возразил отец, — никто не станет брать на себя такую ответственность. Сыновий долг обязывает тебя исполнить последнюю волю отца.

Он подошёл ко мне и крепко обнял, роняя слёзы на мои плечи. Я рыдал, как ребёнок, в его объятиях. Этот последний день жизни моего отца мы провели вместе. Агата не появлялась. Она, видно, боялась отцовского гнева и считала, что ему, как и мне, необходимо время смириться с новыми обстоятельствами своего существования. Мы с отцом долго сидели, обнявшись и вспоминая свою жизнь. Он говорил о моей матери. Потом мы прогулялись по нашим опустевшим владениям. Людей мы не встретили, все слуги разбежались и особняк напоминал теперь не дом аристократов, а пристанище призраков. Да мы и были призраки, без будущего, не живые, ни мёртвые. Перед закатом отец зашёл в нашу домовую церковь. Я уже не мог войти в дом Божий, так как всё меня там обжигало. Я просто стоял снаружи и плакал. Когда отец вышел из церкви, лицо его было увлажнено слезами, но уже выражало решимость.

— Пора нам прощаться, Вениамин.

Он повёл меня обратно в дом.

— Сними со стены вон ту саблю, — попросил он, — это оружие преподнёс мне сам государь Пётр Алексеевич.

— Я не могу, — вновь зарыдал я.

— Ты должен, — твёрдо сказал отец, — и еще: обещай мне, что остановишь то чудовище, в которое обратилась моя дочь. Обещай!

— Я обещаю, — ответил я, сквозь пелену слёз рассматривая лицо дорогого отца моего.

— Ну же, Вениамин, будь мужчиной! Я сделал свой выбор. Я желаю умереть человеком, а не получить лживое бессмертие. Истинное бессмертие там, на небесах.

Он посмотрел на икону, перекрестился. Я медленно снял со стены наградную саблю и освободил её от ножен. В лучах заходящего солнца она сверкала золотом. Отец стоял неподвижно, смело глядя в лицо смерти. Я же был вынужден стать её агентом. Я и сам понимал, что выхода другого нет. У отца был выбор, которого не было у меня, и он правильно использовал эту возможность. Он выбрал добро. Я подошёл к нему, чтобы последний раз обнять, но он предупреждающим жестом остановил меня.

— Не надо, Вениамин, — попросил он, — так прощание станет ещё тяжелее и вполне вероятно, мужество может изменить и мне, и тебе. Время подошло. Делай то, что должен.

Я последний раз посмотрел в его любящие глаза и замахнулся, держа в руке саблю. Удар мой оказался даже сильнее, чем я рассчитывал. Как в безумном сне, увидел я, что обезглавленное тело отца рухнуло, заливая кровью до блеска отполированный пол. В этот момент в зал вошла Агата. Она собиралась созерцать свой триумф, наблюдая, как отец превращается в монстра. Увидев чудовищную картину, она испуганно вскрикнула, а потом посмотрела на меня с ненавистью и закричала:

— Что ты наделал! Ты убийца! Ты убил нашего отца!

— Это я убийца! — взревел я, испытывая и боль, и ненависть, — он сделал свой выбор и я тоже. А теперь ты умрёшь!

Прежде чем сестра успела что-то предпринять, я подскочил к ней и окровавленной саблей пронзил её мерзкое сердце. Она закричала и оттолкнула меня. Сил у неё оказалось достаточно, чтобы я отлетел на несколько метров и упал, ударившись о камин.

— Ах ты ублюдок! — закричала она, вынимая из своего тела саблю, которую тут же отшвырнула в сторону. — Я бы убила тебя, братец, но это было бы слишком простое решение. Ты будешь жить вечно и мучиться от мысли, что убил отца!

Она ушла, оставив меня наедине со жгучей болью, терзающей душу. Той ночью я похоронил отца. Для него заранее был приготовлен гроб в семейном склепе. Теперь покоится он там до скончания мира, а я, неприкаянный, брожу по миру, не умирая, но и не живя. Георгий, запиши в свою книгу эту историю. Пусть охотники знают о том, как умер граф Василий Воронов. Он никогда не был вампиром. Пусть память о нём будет светла.

На этом печальный рассказ был закончен. Все удручённо молчали, размышляя об услышанном. Кристина подошла к Вениамину и обняла его, почувствовав на своей коже его холодные слёзы.

— Так. — через некоторое время сказал Святославский. — Нам необходимо восстановить силы. Скорее всего скоро нам предстоит новая схватка.

— Не могу с тобой не согласиться, охотник, — тихо проговорил граф, — я голоден. На битву ушло много энергии и сейчас мне нужна кровь.

— Пойдёшь на охоту? — спросил Георгий.

— Придётся, — отозвался граф.

— И какова кровь псов на вкус? — полюбопытствовал охотник.

— Гораздо хуже человеческой, — невесело усмехнулся вампир, — но я уже привык… Кристина, никуда не уходи. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

— Возьми меня с собой, — попросила девушка, — не хочу с тобой расставаться даже на короткое время. Сердце моё полно тревоги.

— Нет уж, дорогая моя, — нахмурился граф, — я не могу допустить, чтобы ты созерцала мою чудовищную трапезу. Я не согласен. К тому же с такими надёжными людьми ты в безопасности и я буду спокоен на этот счёт.

Он поцеловал Кристину в макушку и направился к выходу.

— Эй, граф! — окликнул его Святославский.

Вампир обернулся.

— Я восстановлю светлую память о твоём отце, — пообещал Георгий, — внесу твой рассказ в свою книгу и сообщу о графе Василии всем остальным охотникам.

— Благодарю тебя, Георгий, — ответил Вениамин, чуть поклонившись, и ушёл.

Георгий тут же принялся выполнять своё обещание. Он раскрыл книгу, достал ручку и приступил к изложению новой информации о роде Вороновых. Кристина с любопытством наблюдала за этим процессом, иногда подсказывая более подходящие слова.

Стрельцова по-хозяйски открыла холодильник и неудовлетворённо цокнула языком.

— Холодильник-то пуст, — сообщила она, — необходимо сходить в магазин.

— Я могу сходить! — вызвался Андрей.

— Нет, сиди дома! — подал голос Георгий. — так надёжнее. Я схожу.

— А чего опасаться то? — удивился музыкант. — Сейчас день, вампиры днём не ходят.

— А Вениамин и Агата? — напомнила Лида. — Лучше находиться здесь. В помещении легче обороняться, если что.

— А по-моему, помещение может стать ловушкой, — возразил Волков.

— Не бойся, с тобой останутся дамы, — пошутил Георгий.

— Ты на что сейчас намекаешь? — неожиданно вспылил рок-музыкант, — ты считаешь, что я способен прикрываться женщинами?!

— Да не кипятись ты, я прикольнулся просто, — поспешил успокоить его охотник, — просто я хочу пройтись. Мне на свежем воздухе думается легче.

— Я с тобой пойду, — сказала Кристина, — мне хочется утешить Вениамина. Подарю ему какую-нибудь милую безделушку на память.

— И что ты ему хочешь подарить? — удивился Георгий.

— Не знаю, — пожала плечами девушка, — что-нибудь красивое.

— Ну, пошли раз так, — согласился охотник, — выберешь что-то в супермаркете. А вы двое не шалите тут, ясно? Если что, звоните, но мы постараемся быстро вернуться.

Георгий и Кристина покинули квартиру. Андрей и Лида остались наедине.

— Чем займёмся? — смущённо спросил Андрей.

— Сыграй мне что-нибудь на гитаре, — попросила Стрельцова.

— Это можно, — с готовностью согласился музыкант.

Через минуту он вернулся из своей комнаты с гитарой и посмотрел на Лиду. Пальцы его начали извлекать из инструмента очень нежную мелодию. Лида заулыбалась и мечтательно закатила глаза, а потом перевела взгляд на Андрея. Тот кашлянул, а потом запел сильным красивым голосом:

Я всё готов отдать тебе:

И песни эти при луне,

И восхищённые стихи,

Ты одного меня люби!

Забудь, что в прошлом было горе,