- И я убил ее первой, - сказал Мана.
Я поежилась.
- После закутал тела в покрывало и с помощью Лео вынес их из княжего вертепа. И позже девочки воскресли в парижском доме Тристана, - Мана улыбался, прикуривая, - я ожидал, что мне придется ловить их по всему Парижу, умасливать и облизывать, чтобы бедняжки не наложили на себя руки и приняли как данность то, что теперь они бессмертны. По крайней мере, все мои предыдущие обращения заканчивались именно этим. Я отдирал от креста обугливающегося Лео, я отнимал серебряные цепи у Сальватриче, Леттерия вообще едва не сгорела - так шустро бегала от меня. Кассиани все только плакала и плакала, долгое время я думал, что она тронулась, однако обошлось... А эти две? Черта с два они плакали и истязали себя! - Мана хохотнул, притягивая к своему плечу и Жанну. - Естественно, у них уже не было ни переломов, ни ран, ни разрывов, ни гематом - зато была нечеловеческая сила и жажда мести. Знаешь, что мне эти девушки-розанчики заявили? "Дай нам одежду - любую. А, и скажи адрес, чтобы мы вернуться могли".
Жанна захихикала.
- Я помню, как хорошо мне было, как вольно, как легко можно было дышать и не дышать, наконец-то не кашлять, ничего не болело, ни старые раны, ни ноги, ни сердце. А как нравилось мне отражение в зеркале...
- И мы пошли в ночной рейд, - сказала со смешком Жози.
- Да, для начала устроили кровавый пир в борделе, хозяин которого обрек их на смерть, - Мана, стараясь, не задеть Жанну сигаретой, затянулся. Лица у всех троих были глумливые. - Потом пошли и повоспитывали князя, который хоть и знатный гуляка, но потворствует таким нехорошим вещам. А после добрались и до графа, так любящего мертвых дев.
- Это было эпично, - сказала Жози.
- Он умер лишь на четвертые сутки, - добавила Жанна.
- И мы смотались из Парижа, - закончил Мана.
Потрясенная, я не знала, что и сказать.
- Но... ведь они были всего лишь людьми, - выдавила я, наконец. - Неужели тебе стало жалко тех, кем вы беззастенчиво пользуетесь?
- Я против бессмысленной жестокости. К тому же, взгляни на этих ангелов, - Мана сжал макушку Жанны пальцами и заставил ее поглядеть на меня, - ну разве они не стоили того, чтобы их спасти?
Он смеялся.
- К тому же, в Монако пару месяцев спустя я выяснил какие они... веселые, жестокие и умные. Лучших детей я не мог бы и пожелать.
- Мне жаль, что вам довелось через такое пройти, - сказала я, обращаясь к сестрам. - Эту историю даже слушать больно...
- Прошу, не расстраивайся! У нас все сложилось просто чудесно, как видишь, - сказала Жози.
- Тебе стоит закончить рассказ о других твоих детях, - снова напомнила Жанна.
- Ну вот, в следующем году я уже без тени сомнения нашел и обратил Натаниэля. Ему было 26 лет, ныне он мастер Львова.
- А мы - мастера Луганска, - сообщила Жози не без гордости.
- Львов и Луганск - вампирские центры Западной и Восточной Украины, - пояснил Мана, - считается, что после Ингемара и нас с Кимом самые главные - Натаниэль и эти две свежие 150-летние маргаритки, - Мана, закрыв глаза, выдержал тычки в ребра. - Так вот, после Ната я обратил в 1903 году - уже тут, в Киеве - Сонечку. В 1999 году она вышла замуж за мастера Франции, Ривелена...
- Шикарная свадьба была... - мечтательно припомнила Жози.
- Погоди, Мана, - едва уловимая сперва мысль теперь оформилась окончательно, - это что же за династические браки, а? Не без твоего ведь вмешательства твои дети так высоко поднялись.
- А я и не скрываю, что продвигал их. Я заботливый папочка, - протянул он гадким-прегадким голосом в лучших традициях Драко Малфоя, и смачно чмокнул обеих своих девочек в лицо - куда достал: Жанну - в переносицу, Жози - в лоб.
- Ну, затем я обратил Тимофея, 27 лет, 1912 год, он недавно начал самостоятельную жизнь возле Тристана. В 1927 обратил Фружину, ей было тогда 17 лет. Очень красивая и очень не желающая быть монахиней. Затем, в 1933 я обратил Полину и Андрея, брата и сестру, 22 и 19 лет. После аж в 1975 обратил Клеменцию, 22 года. Потом, когда в 1994 убили моего новообращенного Сашу и в свете дальнейших событий я перестал обращать вовсе. Тим, Фружина, Поля, Андрей и Клеменция были мной спрятаны у Тристана в начале 90-ых. Думаю, всех их, кроме Клеменции, стоит уже вернуть назад. Как-никак источник неприятностей - Фэнел, мертв, может, новички и будут выживать...
- Я бы не стала рисковать, - сказала ставшая серьезной Жанна, - у вас тут вообще что-то очень и очень странное происходит сейчас. К нам приезжал в гости Вадим Лукомский - ну, этот засланец Фолькера...
Фолькер Верейн - не сразу, но вспомнила я, мастер европейской России.
- Говорит, недавно к его мастеру приезжал сам Демьян Непомнящий - мастер Сибири и окрестностей. А ведь он очень закрыт, анонимен, явно прячется. Даже имя у него на мысли определенные наводит...
- На какие мысли? - перебила я Жанну.
- На мысли о том, что это не его настоящее имя и фамилия, - ответил вместо нее Мана. - Обычно такими фамилиями награждали беглых каторжников, крепостных, ренегатов всяких и отступников. Мол, отшибло у него память, у сердешного, аж родства своего не помнит.
- Вот как... - протянула я, переваривая услышанное.
- И все же ты, Жанна, не права насчет Демьяна. Он анонимен, потому что рожу свою никому не кажет, это да. А вот с именем у многих мастеров та же беда. У нашего Ингемара слишком громкое имя, чтобы с ним спокойно жить. Не знаю, кто таков Демьян, но у него, наверное, тоже есть причины скрывать имя. Третий мастер России - Эли, мастер Кавказа, тоже носит весьма условное погоняло. Эли - в переводе то ли правитель, то ли повелитель значит. Да и Мастер Европы - думаешь, он Траян Романо? Траян Римлянин - что может быть проще и уместнее для него? Настоящие имена мастеров иногда опасно знать.
- Так вот, Вадик Лукомский сообщил о том, что приезжал Демьян, после чего Фолькер начал нервничать и звонить Ингемару, Эли и этой... Пракседе, белорусскому Мастеру.
- Да Фолькеру-то что? Он там в Москве окопался со всех сторон, медики у него не бушуют, половину вампиров не вырезали, - со злостью Мана вытащил руки из-за спин девочек, встал, - мы еще поговорим об этом. Я сейчас.
Едва Мана скрылся за дверью зала, набирая на ходу чей-то номер на телефоне, как Жанна прыснула:
- Нет, какой он все-таки ревнивец! Наверное, ему Ингемар ничего об истериках Фолькера не рассказал, вот Мана и бесится...
- А ты дампир, да? - спросила меня Жозефина.
- Да. А ты видишь это?..
- Да нет, нам Мана сказал. Мы теперь от тебя ни на шаг.
- Меня это не пугает, - я слабо улыбнулась, - зато я смогу хоть из дома выходить.
- Здорово! У нас в Луганске и шмоток нормальных не купишь, прошвырнемся по магазинам, да?! - Жози пришла в восторг, когда я кивнула с преувеличенным энтузиазмом. - И пойдем на девичник в кафе, а потом будем танцевать в клубе?
- Все, что вам будет угодно, так как я уже мхом покрылась, сидя дома. Вообще, - я встала из кресла, - надоело трястись, надоело, что меня по эстафете вампиры друг другу передают на хранение. Я уже считай по рукам пошла... И не надо хихикать, - строго сказала я девочкам, - это не жизнь, а плен.
Жанна подошла ко мне и положила руки мне на плечи.
- Я тебя великолепно понимаю, Гайя. Мы с Жозефиной тоже были пленницами, рабынями в борделе, и с нами делали куда худшие вещи, нежели заботились и оберегали от опасностей.
Мне было нечего возразить. Тонкие ноздри Жанны жадно трепетали.
- Да, пахнешь ты так красноречиво, что я не знаю, как на тебя раньше вампиры не вышли, - она покачала головой, недоумевая.
- А мы пойдем в Гидропарк? - спросила Жози.
- Пойдем, пойдем... - Жанна вздохнула. - Она любит нападать на быдло, что в изобилии расплодилось по Гидропарку, - кривая ухмылочка.
