Слова мичмана вызвали у всех присутствующих громкий смех, и даже нижние чины явственно ухмыльнулись, но тут же стерли неподобающие улыбки с лиц и принялись, есть глазами начальство.

Скоро они догнали «Новик» направивший на пойманный пароход орудия, пока досмотровая партия с «Внимательного» обыскивала его.

— Как развлеклись, Алексей Михайлович? — прокричал в рупор Эссен, едва «Боярин» подошел, очевидно, намекая на стрельбу.

— Замечательно, Николай Оттович, джонку утопили и сняли с нее пятерых китайцев.

— Отлично, а этот пароход называется «Хан-Иен-Мару» и, похоже, он принимал участие в действиях японского флота. Экипаж с него снимут на миноносец, а вы берите-ка его на буксир.

— Может лучше высадить призовую команду? А то еще будет рыскать без управления.

— А если японцы налетят? Нет уж, извольте завести буксир и тащить, а мы будем вас охранять.

— Есть!

Остававшиеся еще на пароходе моряки с «Внимательного» помогли завести конец и как только они покинули пароход «Боярин» дал ход. Трос натянулся, и трофей потянулся за буксирующим его крейсером. «Новик» с миноносцем отбежали в стороны внимательно следя за горизонтом, а Алеша оставив более опытного в таких делах Семенова на мостике, пригласил Кроуна спуститься в командирский салон.

Капитан второго ранга Николай Александрович Кроун был личностью замечательной. Командуя канонерской лодкой «Манджур» он был грозой браконьеров на Камчатке и Командорских островах. Это о таких как он Киплинг написал:

Война застала его канонерку лишенной хода и ремонтирующейся в Шанхае. Отчаянный командир был готов покинуть его на парусах, но получив приказ из Петербурга, вынужден был разоружиться. Отказавшись дать подписку о неучастии в войне, Кроун покинул Шанхай и, едва ли не на рыбацкой джонке, добрался до Порт-Артура.

— Чаю, или может быть кофе? — предложил своему гостю Алеша.

— Если можно кофе…

— Сделайте одолжение. Эй, Иван, у тебя есть прекрасная возможность показать, чему ты научился!

Обрадованный, что может услужить, Ванька кинулся готовить и вскоре подал капитану второго ранга чашку с ароматным напитком. Тот, поблагодарив мальчишку кивком, принял чашечку и с наслаждением принюхался к ней.

— Восхитительно пахнет!

— На вкус еще лучше, попробуйте.

— Вы правы, просто превосходно, — похвалил напиток Кроун, сделав несколько маленьких глотков. — Ваш юный вестовой просто волшебник.

— Кофишенк, — поправил его великий князь, — мальчишка и вправду учился у лучших мастеров Италии. Я, правда и не надеялся, что из этого выйдет толк, но, как видите, ошибался.

— Он из служащих дворца?

— Его отец мой повар. Мать Ивана умерла, когда он был еще в довольно нежном возрасте. Так что, можно сказать, он вырос и получил воспитание во дворце. Но человек он вольный, так что если, приняв крейсер, захотите переманить, разговаривайте с его родителем.

— Как вы догадались?

— О том, что вы мой преемник? Полноте, не бог весть какая загадка.

— Вы, не сердитесь?

— Нисколько. То что меня не оставят командовать «Боярином» было ясно с самого начала, а Степан Осипович предложил мне вполне достойный выход из сложившейся ситуации.

— Вы странный человек, ваше императорское высочество.

— Уж, какой есть.

— Я полагаю, экипажу будет жалко расставаться с вами.

— О да, особенно кают-компании! Бывавшие у меня офицеры, просто мечтают, что я возьму на крейсер Ванькиного отца. Здешний офицерский кок ужасно готовит!

— Это серьезно, — засмеялся Кроун, — боюсь, в таком случае, кают-компания меня возненавидит!

— Дозвольте войти, ваше императорское высочество! — раздался голос за дверью перемежаемый стуком.

— Ты что, скаженный, порядку не ведаешь! — принялся отчитывать стучавшего старый матрос, открывая дверь.

— Что случилось, Архипыч?

— Так что, ваши высокоблагородия, старший офицер просют подняться на мостик, — выпалил одним махом прибежавший посыльный.

— А что случилось?

— Нипонцы!

После полученного известия было уже не до кофе, и офицеры бегом бросились на мостик. Впрочем, пока оснований для тревоги не было. Параллельно русским кораблям шла четверка японских миноносцев, не делая, однако, попыток приблизиться. Правда, когда такую попытку делал «Новик» резко уходили в сторону, но все равно возвращались.

— Ваше высокоблагородие, японцы ведут передачу беспроволочным телеграфом! — доложили из радиорубки.

— Перебивать разговоры искрой! — немедленно отреагировал великий князь.

— С «Новика» сигналят: «Приказываю затопить трофей и уходить на соединение с эскадрой!»

— Может послать «Внимательного» за помощью? — задумчиво сказал Кроун.

— Не думаю что это хорошая идея, — пожал плечами Алеша. — У японцев четыре более быстроходных миноносца, против одного нашего. Догонят и утопят, и мы все равно останемся без помощи. Руби канат!

— И побыстрее, — хмуро добавил Семенов показывая на приближающиеся дымы. — Видимо не судьба нам привести приз, однако хочу заметить, что утопленный вражеский пароход тоже совсем недурно для первого выхода.

— Как будем топить? — обратился к Алеше Алеамбаров едва брошеный пароход начал отставать — прикажете расстрелять?

— Да. Открывайте огонь!

— Есть! — отозвался артиллерист и кинулся отдавать распоряжения.

Орудия крейсера тут же загрохотали, попадания следовали одно за другим, но опять случилось то, что Алеша наблюдал на вражеском брандере. Пароход качался на волне так, как будто находился в родном порту, а не подвергался обстрелу вражеским крейсером.

— Проклятье, — заволновался Алеамбаров, — но ведь попадания ясно видны!

— А японцы все ближе, — негромко заметил Семенов.

Но к счастью, следующий снаряд попал более удачно и несчастный пароход, вздрогнув, начал крениться на правый борт, к огромному облегчению на «Боярине» затонул.

— Машинное, самый полный! — скомандовал великий князь и крейсер, поднимая бурун, двинулся к родному Порт-Артуру.

Между тем дымы на горизонте приблизились и превратились в японские крейсера. Приглядевшись, Алеша узнал старых знакомцев: «Иосино» и «Касаги» уже попадавшихся к нему в прицел во время памятного боя «Полтавы» с «Иватэ». Правда, на сей раз у него под рукой были не башенные двенадцатидюймовые орудия, а маленькие стодвадцатимиллиметровки. Если бы «Новик» с «Внимательным» были одни, то они бы легко ушли от значительно уступающего им в скорости врага. Но «Боярин» имел почти такой же ход, как и более тихоходный «Касаги», а «Иосино» и вовсе совсем немного уступал крейсеру Эссена.

— Просигнальте Эссену, чтобы уходил, — глухо проронил Кроун, — если он приведет на помощь «Баяна» с «Аскольдом», то может и….

Слова капитана второго ранга прервал выстрел с японского крейсера, баковое восьмидюймовое орудие «Касаги» начало пристрелку. Однако, как ни старались японские артиллеристы, но попасть у них не получалось. Огромный столб воды всякий раз поднимался вдалеке от русских кораблей и потому не наносил никакого вреда. Кажется, это поняли и японцы и постарались пойти на сближение. Само собой получилось что противоборствующие крейсера разбились на пары и принялись обмениваться залпами. Эссен наконец сам решил прибавить ход и вместе с «Внимательным» пробиться за подмогой. За ним сразу рванулся «Иосино» с двумя миноносцами, а «Касаги» со второй парой вплотную занялись «Боярином». Скоро дистанция сократилась, и можно было ввести в действие орудия среднего калибра.

— Михаил Николаевич, а что если нам попробовать наш метод? — Крикнул Алеша артиллеристу.

— Боюсь сейчас не до экспериментов, — пробурчал тот в ответ, но затем махнул рукой, — а… хуже не будет!

Метод, о котором говорил великий князь, заключался в следующем. До сих пор, пристрелку обычно вело одно орудие, и лишь нащупав дистанцию, верные данные передавались на остальные пушки. Алеша, внимательно следивший за всеми новинками в военно-морском деле и много размышлявший над полученной информацией, предложил вести пристрелку не менее чем тремя-четырьмя орудиями. Компенсируя, таким образом, неизбежный разлет снарядов в эллипсе рассеивания. В бортовом залпе «Боярина» было как раз четыре стодвадцатимиллиметровки и после первого залпа данного с заведомым недолетом перед вражеским крейсером вскипели четыре столба воды. Но русские комендоры уже приподняли прицел и дали еще залп, но уже с перелетом. Частая гребенка водяных всплесков поднялась за корпусом «Касаги». Сложности добавляло то, что на маленьком крейсере не было приборов управления огнем, и команды приходилось отдавать голосом, однако тренировки, начатые еще в гавани, сделали свое дело и, когда русские артиллеристы нащупали дистанцию, очередной залп поднял столбы воды вокруг вражеского корабля.