— Николай Оттович, — обратился он к командиру корабля с подчеркнутой вежливостью, — прикажите минерам расстрелять противника минами.
— Прошу прощения, Роберт Николаевич, — твердо отвечал Эссен, — не лучше ли воспользоваться для этого миноносцами? Пусть они под прикрытием «Авроры» добьют подранков, а нам лучше бы поспешить на помощь главным силам.
Вирен, с неприязнью посмотрел в глаза командиру своего флагмана. Хуже всего было то, что Эссен был кругом прав и это прекрасно понимали все присутствующие. Но, боже мой, как же не хотелось отдавать честь утопления врага кому-то другому! Впрочем, один крейсер они сегодня уже утопили, а главным силам действительно не помешала бы их помощь.
— Пожалуй, вы правы, — тщательно выбирая слова, проговорил Вирен, — однако миноносцы мне не подчинены и могут не выполнить моего приказа.
— Я так не думаю, — не согласился с ним Эссен, — вряд ли настоящий миноносник устоит перед соблазном утопить врага. Впрочем, отчего бы нам не попробовать? Эти подбитые калоши все равно далеко не уйдут.
Скрепя сердце, Роберт Николаевич последовал его совету и «Баян» с «Аскольдом» подняв буруны, побежали в сторону своего обоза. Подойдя к транспортам, они просемафорили на миноносцы и «Аврору» направление на поврежденные японские корабли и безапелляционный приказ их уничтожить. Впрочем, Сухотин не слишком довольный, что его крейсер выделили охранять транспорты, с восторгом ухватился за возможность отличиться и вместе с четырьмя миноносцами двинулся в сторону противника.
— Богиня, она и есть богиня, — покачал головой Вирен, наблюдая, как неспешно двинулся крейсер в сторону противника.
— На подранков и ее хватит, — заметил в ответ Эссен и вопросительно взглянул на начальника отряда.
— Полный вперед, — решительно приказал тот, правильно истолковав его взгляд. — А то, еще чего доброго, Вирениус с Иессеном всех японцев без нас потопят.
Порт-Артурские крейсера подоспели как раз вовремя. Главные силы японцев и русских только что привели в порядок свои колонны и снова сошлись в смертельном поединке. Чуть в стороне от них кое-как ковылял подбитый «Дмитрий Донской», а с другой спешил на соединение со своими починивший рулевой привод «Асама». Справедливо рассудив, что лучшей помощью, которую он только может оказать своим, будет связать вражеский крейсер боем, Вирен двинул свои корабли на перехват. Разумеется, построенный на эльсвикских верфях японский броненосный крейсер был больше и мощнее своих русских противников, однако те вцепились в него, как борзые в кабана, и, кусая то с одной стороны, то с другой, не давали опомниться матерому зверю. Наконец командир «Асамы» капитан первого ранга Ясиро решил, что огонь от «Аскольда» он как-нибудь потерпит, а вот наглого «Баяна» следует немедленно наказать, и развернул крейсер в его сторону. Орудия обоих кораблей загрохотали с удвоенной силой, стремясь уничтожить противника. Пока флагман Вирена отвлекал весь огонь на себя, бронепалубный крейсер вел стрельбу в почти полигонных условиях, забрасывая врага снарядами. Однако хорошо бронированный японец стоически терпел обстрел, направив всю свою мощь на главного противника. В этом соревновании английской и французской школ судостроения удар следовал за ударом, а попадание за попаданием, но ни один из соперников никак не мог взять верх.
Пока большие крейсера бились друг с другом, на сцене вновь появился «Чихайя». Ускользнув сначала от Вирена, затем от охранения транспортов капитан второго ранга Фукуи решил описать большую дугу и попытаться выйти на свои главные силы и это ему почти удалось. «Баяну» и «Аскольду», сцепившемуся с «Асамой», было не до него, а «Донского» со сбитой трубой он поначалу принял за «Наниву». Затем, убедившись в свой ошибке, японец попытался атаковать подбитый русский крейсер, но старика было еще рано списывать со счетов. Несмотря на повреждение и потери, на нем было еще несколько целых орудий. Поскольку тяжелораненый в бою Добротворский находился в лазарете, командование принял старший офицер капитан второго ранга Блохин. Офицером он был, как и положено в его должности, мелочным и въедливым, но при этом совершенно невозмутимым и с прекрасной памятью. На своем корабле он знал всех матросов не то что по именам, но помнил про каждого все — от места призыва до малейших нарушений, когда-либо допущенных по службе. Заметив, что маленькое японское авизо собирается атаковать его крейсер, он спокойно как будто вокруг учения, а не жестокий бой, отдал приказ комендорам открыть огонь. Спокойствие его, очевидно, передалось подчиненным, и снаряды сразу стали ложиться рядом с вражеским кораблем. На «Чихайе» сразу стало ясно, что они в очередной раз выбрали себе добычу не по зубам, но, как видно Фукуи исчерпал на сегодня свой лимит везения. Один из стодвадцатимиллиметровых русских снарядов угодил прямо в готовый к выстрелу бортовой минный аппарат, грянул взрыв, затем детонировал аппарат с другого борта, и маленький безбронный крейсер буквально разорвало пополам.
«Ниитака» был совсем не плохим кораблем. Японцы здраво рассудили, что бронепалубные крейсера совсем не обязательно строить слишком уж большими. Рекордные характеристики для них тоже не обязательны и потому выполняющие те же функции, что и русские «шеститысячники», корабли получатся дешевле. А сэкономленные таким образом деньги можно будет пустить на постройку больших броненосных крейсеров, которые и в линию поставить можно и на помощь к легким собратьям отправить. Все это было абсолютно правильно вообще, но в данной конкретной ситуации было слабым утешением. Русский крейсер имел почти вдвое большее водоизмещение, в его бортовом залпе было вдвое больше шестидюймовых орудий, и вся эта мощь двигалась на три узла быстрее его, не оставляя своему противнику ни малейшего шанса на спасение. Капитан второго ранга Содзи честно попытался спасти свой новенький кораблик для страны Восходящего Солнца. Прекрасно понимая, что его поступок будет воспринят как трусость, он, тем не менее, вышел из боя и попытался уйти. Главное спасти корабль и моряков, а в следующем бою им повезет больше. Что же до него, то, как говорят северные варвары: «мертвые сраму не имут». Верный танто[78] поможет ему избежать людской молвы, а те, кто лучше понимают сложившуюся обстановку и чем именно рискует империя, бросившая вызов могущественному соседу, те поймут и его мотивы. Поймут и не осудят. Но похоже, сегодня боги действительно не на их стороне. Большой русский крейсер под названием «Богатырь» настигает их. Кажется, богатырь по-русски означает самурай или что-то похожее. Хотя откуда этим варварам знать, что такое самурай? Поднявшийся справа по борту всплеск возвестил, что русские начали пристрелку. Что же, долг тяжелее, чем гора, а смерть легче перышка!
В это время в боевой рубке «Богатыря» капитан первого ранга Стемман пристально следил за своей добычей. Не ладивший до сих пор с Иессеном, он был сейчас очень благодарен своему адмиралу. Пойди он вместе с остальными Владивостокскими крейсерами в бой главных сил, его лишенному поясной брони «Богатырю» пришлось бы нелегко. А вот в стремительном броске вместе с крейсерами Вирена отличная скорость и высокая огневая мощь пришлись как нельзя кстати. Правда, им пока не удалось продемонстрировать этой мощи, но сейчас они догонят японца и, несомненно, утопят его. И что еще более важно, утопят один на один! А это слава, это чины, это ордена, наконец! Ну, а что, если чиновник служит из-за жалованья, то офицер ради чести. И сегодня он эту честь получит.
В отличие от порт-артурских крейсеров, этот бой для артиллеристов «Богатыря» был первым. Поэтому неудивительно, что они поначалу немного растерялись. Впрочем, постепенно им удалось прийти в себя, и сейчас Стемман с удовлетворением наблюдал, как работают его подчиненные. Как оказалось, башенное расположение части орудий, помимо лучшей защищенности и больших углов обстрела, таило в себе и неприятные сюрпризы. Палубные установки оказались более скорострельными, нежели башенные, к тому же из-за отличий в станках и прицелах ими нельзя было пристреливаться одновременно. Но это ничего, теперь, когда они поравнялись с противником, пристрелку ведут палубные и казематные орудия, а когда дистанция нащупана, в дело вступают башни. Восемь орудий в залпе против четырех — это подавляющее преимущество, а если учесть, что шесть из них защищены броней, то японцев остается только пожалеть. Впрочем, японцы не собираются сдаваться и ожесточенно отстреливаются. Но это ненадолго. Вот замолчало разбитое кормовое орудие. Вот вспыхивает пожар, скоро, впрочем, потушенный. Вот японцам удается удачным выстрелом снести за борт шлюпку и переранить осколками несколько человек на верхней палубе. Вот еще один снаряд вспыхивает на борту русского корабля подобно зарнице, но это последний успех. Подошедший на пистолетную дистанцию «Богатырь» расстреливает «Ниитаку» в упор.
