Вскоре все шесть лестниц оказались словно ветви плодового дерева увешены десятками легионеров и гномов. Часть из оставшихся ринулась через колючку в лагерь, а часть к воротам, где ничего такого не падало с неба.
— Поднять щиты над головой! — вновь заорал Квин, запоздало вспоминая, что по приказу Чагарэ вся его сотня оставила щиты и часть защитного вооружения. — Проклятье! У кого есть щиты! Лезть первыми!
После очередного упавшего в самую гущу воинов кувшина, не выдержал и Хольфур. Для него падающая с неба смерть казалось истинным проявлением дьявольской воли защитников стены, отступничество которых уже и не требовало никаких других доказательств. Рев его в этот момент был явно услышан из за стеной.
— Прочь, мягкотелый! — с этим воплем Хольфур отшвырнул в сторону стоявшего перед ним легионера и прыгнул на лестницу. — Отступники, я иду за вашими душами! — не переставая орать, он быстро перебирал руками и ногами перекладины лестницы. — Топоры!
Ба-ах! Один из кувшинов попал прямо легионера, почти достигшего края стены, и залил его разъедающей жидкостью. С диким воплем тот сразу же сорвался и полетел вниз.
— Топоры! — Хольфур рывком вытащил свое тело на проем в стене и сразу же прикрылся щитом, по которому кто-то из защитников гулко заехал булавой. — А-а-а! — вновь заревел он, толкая щит вперед и туда же посылая свой молот. — …, — противника словно пушинку снесло с дороги. — А-а-а-а! — новые удар один за другим сыпались по нему со всех сторон. — …
Но уже следом с лестницы спрыгивали и другие гномы, которые сразу же включались в схватку. На узкой площадке стены вплоть до одной из башен развернулось настоящее сражение. Гномы бились с гномами! Черное желез против черного железа. Секиры против секир, молоты против секир! Под ногами хрустели отброшенные арбалеты, переломанные болты для них! Раздавался звон от ударов!
От очередного удара Хольфура его противника, такого же коренастого гнома с длинными ручищами, отбросило к башне. Мастер войны резко развернулся, готовясь встретить другого противника, однако бросавшийся на него «топор»… почему-то остановился. Занесенное над головой широкое лезвие его секиры, покрытое кровавыми разводами, вдруг дрогнуло и медленно опустилось… На лице этого гнома появилось странное выражение — эдакая помесь неверия и испуга.
Тяжело дышавший Хольфур тут же сделал резкий шаг назад и, только почувствовав за спиной надежную каменную кладку башни, стал оглядываться по сторонам. К его удивлению мгновение назад бурлившая воплями, ударами схватка практически затихла… Недавние противники, только что пытавшиеся пустить друг друг кровь, стояли с опущенным оружием рядом друг с другом.
— Проклятая магия…, — зашептал Хольфур, подозревая новое коварство топоров. — Здесь особенно сильна, — сжав еще крепче молот, он посмотрел наконец туда, куда был направлен взгляд остальных. — Боги…
Не родилось еще на Тории гнома или человека, что мог бы упрекнуть Хольфура Молотобойца, мастера войны клана Сломанной Секиры в трусости. А если бы такой и нашелся, то вне всякого сомнения ужа давно бы валялся с размозженной башкой. Однако, сейчас, он переживал странное для него чувство, которому раньше просто не знал названия… Это мерзкое, холодящее спину, делавшее слабыми руки и ноги, заставляющее сутулиться чувство было страхом!
— Подгорные боги, — его рука сама собой потянулась к амулету в виде скрещенных молотов, висевших на бычьей шее Хольфура; но холодок черного метала не подарил ему привычное спокойствие. — Защитите…
Он не отрываясь смотрел, как по каменной лестнице поднимался УЖАС из его детства, облаченный в форму пепельно-серого гнома с двумя здоровенными мешками на спине. Все это было ему до боли знакомо… Еще сопливым мальчишкой он помнил все эти гулявшие среди его сверстников страшные байки о Ледяном Владыке, приходящем с гор в самые холодные зимние месяце и крадущем зазевавшихся гномов. В его память впечатались и рассказы матери о бездонных черных штольнях, где Древний владыка хранил свои богатства и жестоко издевался над пленниками. И с возрастом, эти детские страхи лишь притупились, но не исчезли совсем. Они стали неотъемлемой частью его веры в Подгорных богов, что создали окружавший его мир в огромном первородном горне и там же выплавили первого гнома.
… Именно таким, каким древний ужас предстал перед ним, он его и запомнил с детства: одетый во всей серое, словно покрытый сплошным льдом; с налитыми кровью глазами, которые казалось светились внутренним светом; с хриплым, каркающим голосом; с огромными мешками, где лежали головы тех, кто смел встать у него на пути… На какое-то мгновение массивный, по две сотни весом мастер войны превратился в того самого маленького ребенка, что до жути боялся выходить зимними вечерами в темные коридоры подземелий клана. Ему вдруг до ужаса захотелось, как и тогда, многие годы назад убежать от этого страха и забиться куда-нибудь в укромный угол…
— Ледяной Владыка… Владыка… Мертвитель…, — древняя легенда, уже давно ставшая частью преданий всего Подгорного народа, как оказалось, жила в памяти гномов всех кланов. — Ледяной… владыка…, — бежал по гномам негромкий шепот. — Колосажатель…
Все это промелькнуло в его голове словно молния и осталось в виде паники. Хольфур дернулся назад, но спина его уперлась в мощные каменные стены, не пускавшие дальше. Он сглотнул плотный ком, возникший в горле, и до боли сжал рукоять молота. Ногти с силой врезались ему в ладони, оставляя кровавые вмятины. И эта боль чуть отрезвила его… Хольфур несколько раз сильно мотнул головой, словно выгоняя из головы всю эту дурь.
— Сейчас… проверим какая у тебя кровь, — прорычал он, делая от стены шаг вперед. — …
В этот момент из мешка Ледяного Владыки, неловко замешкавшегося при виде замерших гномов, вдруг выпало что-то круглое и до боли знакомое Хольфуру. Железный шар! Потом еще один! И еще! Тяжелые шары падали на камень, высекая своими боками искры и начиная скатываться к башне.
— …, — один из шаров вдруг зашипел, обзаведясь вертящимся огненных хвостиком. — …, — мгновенно вспотевший Хольфур, вновь дернулся назад, снова упираясь в стену. — Колдовство! — шептали его губы. — Проклятое колдовство…
Он уже видел такие же железные шары, что падали на его воинов и после сильного грохота осыпали их жалящими осколками. Хольфур понимал, что он уже не успевал бежать. Даже если метнуться к краю стену и прыгнуть вниз, то шансов спастись было еще меньше.
Мастер войны скривил губы и вытянул вперед молот, словно добрая черная сталь могла защитить его от проклятого колдовства. В какой-то момент Хольфур почувствовал, как под его ногами зашатался камень. Его повело в сторону, а край башенной кладки пробили змее подобные трещины.
— Сгинь! Сгинь! — горячо зашептал гном, видя и в этом силу Ледяного Владыки. — Сгинь! — со скрежетом часть стены начала опускаться вниз. — …
Над их головам поднялись в воздух десятки черных птиц. Воронье с тревожным карканьем закружило над их головами.
И в этот момент раздался сильный хлопок и все вокруг залил яркий свет. Хольфуру, уже опустившему молот, показалось, что его ударили прямо в лицо.
— Глаза! Мои глаза, — закричал он, бросая молот и начиная тереть лицу. — Глаза.
Камни под его ногами вновь пошли волнами, бросая его, гномов и людей сверху вниз. С хрустом и треском начала сваливаться вбок крыша ближайшей башни. Ее конический купол, покрытый керамической черепицей, словно санки поехал вниз. Начала рассыпаться кладка под ним…
Однако это было лишь начало! Это были лишь жалкие предвестники настоящего землетрясения, которое так заявляло о своем приходе.
Оно ударило без звука, без криков! Первый толчок! Потом сразу же второй и за ним третий! Сильно тряхнуло скалы-близнецы, что мгновенно отозвались щедрой порцией снега и льда, рванувшего на сторожевую стену и прилегающее поле. Тонны и тонны спрессованной снежной массы, словно каток, поползли с гор.
Четвертый толчок! И снова отозвались горы гулким протяжным треском лопающихся тысячелетних ледников! С пушечными звуками крошился камень скал, не выдерживая давящей силы…
