Он сделал еще один шаг, оставшийся до жертвенного круга, и встал перед ним. За его спиной встали и остальные старейшины, за ними полукругом пристроились вершители воли, здоровенные гномы с обнаженными секирами. Внешний полукруг, раскинувшийся огромным полумесяцем, образовала многолюдная толпа гномом, неделями добиравшихся до Замодонга к этому дню.

— Братья, — руки старейшины взлетели в воздух, призывая к тишине и вниманию. — Долгие годы наших страданий, унижений подходят к концу. Словно песок, сметенный ветром, это время проходит и наступает новое время.

Верхний город, даже в самые тяжелые годы забвения, когда в его руинах не было ни души, не знал такой звенящей тишины. Казалось, замолчали не только живые существа — гномы, звери, но и неживые — скалы, ветер…

— Сегодня вы увидите призванную Подгорными богами Железную стену, — он вдруг замолчал и в воздухе отчетливо послышался какой-то странный звук.

Это было что-то не ясное, на грани слышимости. Оно все нарастало и нарастало, проявляясь в неуловимой дрожи на стенах, каменных плитах под ногами.

— Братья, узрите ее! — старейшина, после недолгого молчания вдруг вскрикнул, резко поворачиваясь в сторону небольшого холма, на горизонте упиравшегося в уходящие в небо горы. — Узрите Железную стену!

Над горбом холма, возвышавшегося на расстоянии не больше двух сотен шагов, неожиданно появилась странная ровная линия металла, от которой слепящими зайчиками отражалось встающее солнце. С каждым биением сердца линия вырастала все больше и больше, наконец превращаясь в первую шеренгу Железной стены — огромного построения в виде квадрата тяжелых гномов-пехотинцев.

Хорошо различимые с этого расстояния отдельные воины, закрывшиеся большими щитами и глухими шлемами, казались монолитными брусками черного железа, сплавленными Богами в единую полосу.

Следом появилась еще одна шеренга, а потом и еще, и еще, и еще. Десятки мерно шагавших по замерзшей земле воинов текли сплошной железной массой, почти без просветов между шеренгами. Такое плотное построение, в отличие от почти такого же шаморского, позволяло гномам использовать свои главные преимущества — массу, существенно превышающую вес тяжелого гоплита «бессмертного» и, конечно, непревзойденные качества доспехов и рубящего оружия из черного железа. Такого пехотинца, своеобразную железную черепаху, было физически невозможно вскрыть обычным человеческим оружием — ни копьем, ни мечом, ни боевым молотом. А в плотном строю, это становилось вообще делом безнадежным. И если гном-пехотинец был крепостной башней, то их шеренга — целой крепостной стеной, а весь строй — шагающей крепостью.

— Узрите! — продолжал выкрикивать хранитель с торжествующей улыбкой. — Узрите!

Он и все остальные видели спускающая с холма древнюю мощь! Грандиозную железную лавину, которая просто сметет все на своем пути. Эта мысль, словно едкий вирус, вгрызалась в головы простых гномов, старейшин кланов, хранителей, самого Калеба… Правда, пока никому из них не приходило в голову другое. Железная стена — это мощь, но пришедшая из седой древности. Это старые дедовские доспехи, который его правнук одевает для боя с мушкетером или кирасиром. Они видели лишь грозные клыки этого поднятого из спячки зверя, но совсем не замечали его слабых лап, плохого зрения и т. д.

— Узрите! — фанатично выкрикивал Калеб. — Узрите!

Наконец, грозный квадрат заполнил собой всю площадь, своей массой отодвинув толпу людей от алтаря. Из первой шеренги вышел один из гномов, выделявшийся среди остальных лишь золотыми рельефными рунами на груди доспеха. Это был Кровольд, Владыка Подгорных кланов!

Вся эта масса металла опустилась на колено перед алтарем и старейшиной Калебом. Глухой шлем был сдернут с головы. Сразу же за ним, в едином порыве, на колено пустились и остальные воины. Словно волна прошла по морской глади и все снова успокоилось.

— Ты услышал зов Подгорных богов? — прозвучал первый из почти десятка ритуальных вопросов, составлявших сам обучай представления.

— Да!

— Ты призвал Железную стену? — сразу же последовал и второй вопрос.

— Да!

— Все ли откликнулись на твой зов? — ответ на третий вопрос был не так прост, как казалось; ведь среди Подгорного народа были отступники.

— Нет! Отступники не откликнулись на мой зов!

— Ты покарал отступников? — ритуал вновь «свернул на привычные рельсы».

— Да! — Кровольд просто еще не знал про судьбы посланного к топорам отряда, поэтому и говорил с такой уверенностью.

— Железная стена готова выполнить волю Подгорных богов?

— Да!

— Встань…

Дальше ритуал предусматривал жертвоприношение священного животного, посвященного Подгорным богам. Этим согласно канону занимались остальные старейшины, что произошло и в этот раз. Сам же Калеб медленно отошел от алтаря и, стараясь не привлекать внимания, встал у высокой стены какого-то здания. Здесь его уже дожидалась скрюченная фигура, у которой даже широкая мешковатая ряса не скрывала небольшой горб. Оба гнома, настороженно посматривая по сторонам, завели негромкую беседу. Хотя в таком шуме, что сопровождал жертвоприношение, вряд ли бы кто услышал хоть что-нибудь.

— Почему ты один? — жадно спросил Калеб скрюченного гнома — одного из своих посланцев, хранителей, сопровождавших отряд для кары отступников из клана Черного топора. — Что случилось с остальными? — и тут же прошипел, видя, что его собеседник не открывает лица. — И откинь капюшон…

Тот снял капюшон и старейшина отшатнулся от увиденного. У гнома была дьявольски обезображена голова, выглядевшая словно сырой кусок мяса, рваный дикими зверями. Волос почти не осталось — так, редкие клочки. Левая часть лица напоминала оплывшую свечу, оплавленный воск которой превратился в уродливые наросты. Бровь, щека, часть рта просто съехала вниз и стала непонятной красно-синей массой.

— Мне одному удалось вырваться. Остальные, кто выжил, попали в руки Ледяному владыке, — две обожженные неровные полоски, в которые превратились губы, шевелились еле-еле. — Он настоящий демон! Нет! Он сам дьявол! Это вот его подарок! Видите?! — руки его, тоже напоминавшие уродливые куски обрубленного мяса, описали вокруг голову круг. — Я не спал почти 7 дней и ночей… Спешил сюда, чтобы рассказать об нем… Я раньше был там. Какие-то пол года назад, проездом… Там же была пустыня! Пусто! На земле ничего не было! Топоры доживали последние дни! А сейчас, Подгорные боги…

Его лицо сжалось словно тряпка и багровые рубцы обожженной кожи и мышц стали выделяться еще сильнее.

— Когда мы пришли, там была настоящая крепость. Проход к городу перегораживала серая стена с башням, высотой в тридцать — сорок локтей. Не меньше двадцати локтей в ширину, — глаза его расширились и стали напоминать два ярких огонька. — Как они смогли это все построить? Кто добывал камень? Кто его обрабатывал? Кто все это строил? Там же почти не осталось мастеров. Это все он, мастер! Это только он, никто другой этого сделать не мог!

Налетевший со стороны гор ветер заставил гнома натянуть капюшон, из-за чего голос его стал звучать глуше.

— Хуже всего стало, когда мы только начали подходить к крепости. Из-за стены полетели огромные камни. Это были целые скалы! — он начал захлебываться, пытаясь говорить все быстрее. — Я видел людские механизмы, бросающие каменные валуны. Но в нас метали не детские горошины, в нас летели камни величиной с повозку! Они плющили нас как тараканов! Раз! И все! Раз! И все! — разволновавшийся гном стал яростно размахивать руками. — Это демоны! Лишь демоны обладают такой силой!

Старейшина Калеб, не обращая внимание ни на громкие крики заведенной толпы, ни на рев воинов Железной стены, внимательно вслушивался в рассказ. Открывающаяся перед ним картина многое, если не все меняла.

— Но и камни были не самым страшным… Когда мы уже решили, что у них больше ничего не осталось, все началось сначала. С неба вдруг начали падать крошечные камешки. Вот такушечные! — он сжал в кулак руку и затряс им перед носом хранителя. — Едва — едва больше птенца… Но тут они начали грохотать так, что мы многие из падали замертво. Следом за ним стали прилетать и другие демонические камни. Только внутри этих уже был огонь и ядовитое дыхание демонов! Десятки наших братьев и шаморских «бессмертных» сгорели как солома, едва взобравшись на стену! Я слышал, слышал…, — он попытался закрыть свои уши-обрубки руками. — Как они заживо горели… Крики, повсюду были крики. Они бросались со стены вниз, на камни, лишь бы только не испытываться такую боль.