— В таком случае, Хэ вам поможет. Работать с ней будете у себя на квартире. Изучите пока вот эти бумаги. — Начальник протянул Никотинычу толстую папку. — Да, вам придётся переехать со «Сходненской» в центр.

— Почему? — спросил Никотиныч, быстро перелистывая бумаги.

— Представьте себе, что ваш хакер живёт где-нибудь в Солнцеве или на Каширке. Один, упёртый, конечно, поедет на другой конец города, чтобы потусоваться, но другой, скажем так, слабый, которого путают длинные расстояния, туннели метро, закрытые пространства, останется дома, и вы его в конечном счёте потеряете. Но именно слабые — те, которые не любят шумные тусовки, — чаще всего и создают что-нибудь стоящее. Поэтому вы получите служебную квартиру в центре, которая будет надлежащим образом оборудована. Всё, даю вам три дня на отработку документов, после чего вы должны появиться «в свете» вместе с Хэ.

Никотиныч кивнул — а что ему ещё оставалось делать?

В комнате было сумрачно. Тусклый свет едва пробивался сквозь плотные шторы. Компьютеры бесшумно работали. На экране одного монитора плавали, помахивая хвостами, рыбки, на экране другого было объёмное изображение черепа на голубом фоне. Череп словно висел в безвоздушном пространстве. Триллер сидел на столе и невнимательно следил за неторопливыми рыбами. Потом ему это надоело, он спрыгнул со стола, пробежал к окну и, обхватив лапами штору, стал ловко карабкаться вверх. Один зажим не выдержал, раздался треск, правый край шторы оборвался и безжизненно повис, как стяг на флагштоке в безветрие. Триллеру надоела и эта забава, он кувыркнулся в воздухе, приземлился на лапы и побежал на кухню посмотреть, что там у него в миске.

Череп медленно поворачивался на экране, словно стоял на крутящемся круге. На костях уже появились первые багрово-белые волокна мышечной ткани.

Двигатели самолёта завыли надрывнее, пронзительней. Миранда почувствовала, как всё оборвалось внутри, словно они начали падать в бездонную яму, инстинктивно вжалась в кресло и закрыла глаза. Она никогда не перестанет бояться — это врождённое!

Самолёт вынырнул из низких облаков, и земля стала стремительно приближаться. Миранда вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы.

Самолёт слегка тряхнуло, и он покатился по полосе, быстро сбрасывая скорость. «Слава богу, что здесь сейчас нет Лобстера. Иначе он опять придумал бы какую-нибудь каверзу», — почему-то подумала Миранда.

Таможенный контроль она прошла быстро — из вещей у неё была только одна дорожная сумка, — таксисты и частники чуть не за руки хватали, предлагая отвезти на другой конец Москвы «за копейки», но она на их провокации не поддалась отрицательно помотала головой в ответ и побежала на рейсовый автобус.

На «Речном вокзале» Миранда купила телефонную карту, влезла в кабину, набрала номер.

— Ну, вот я и приехала. У меня кое-что есть для вас, — сказала она скороговоркой и повесила трубку.

Никотиныч несколько побаивался предстоящей встречи с юными хакерами. Всё-таки разница в возрасте — ему больше сорока, им — по двадцать, а некоторым и того меньше. Впрочем, инструкции у него было чёткие. За короткий срок стать неформальным лидером хакерской тусовки, и тогда молодёжь должна потянуться в его новый дом, как ночные мотыльки на свет электрической лампы. Для раскрутки Никотиныча Хэ и людьми, пользующимися у хакеров непререкаемым авторитетом, должна быть проведена пиаровская акция. Разрекламировать его должны так, чтобы ни у кого даже тени сомнения не осталось — вот он, главный киберпанк! А разница в возрасте в данном случае должна сыграть на руку — вызвать любопытство и неподдельный интерес: «Неужели этот старый замшелый пенёк ещё может ломать софты, коннектиться в чатах и прикалываться над „игрушками“?» Может, может, он всё может, дай только срок! Служебную квартиру Никотинычу выделили в самом центре, на Поварской. Квартира была довольно сильно запущена, но ему дали деньги и велели нанять мастеров. Деньги они с Лобстером истратили на считыватель смарт-карт ценой в пятьсот баксов, какие стоят в любом банкомате или на кассах в супермаркетах, и цифровой сканер для определения удалённого радиосигнала. Если покупка считывателя никаких возражений у Никотиныча не вызвала, то сканер был принят в штыки.

— На хрен он тебе сдался? Как ты с ним будешь банк ломать? — горячился Никотиныч, расхаживая по комнате.

— Банк — никак, зато я всегда буду знать, где находится мой собеседник с сотовым телефоном! Как ты не поймёшь, это всё в целях собственной безопасности! Мы начали очень крутую игру, в которой не может быть проколов!

— Ну, не знаю, не знаю, — качал головой Никотиныч. — Деньги казённые, мне за них потом отчитываться.

— Вот тоже проблема! Мы что, обои в комнатах поклеить не можем?

В общем, все деньги были истрачены на аппаратуру, и пришлось им возиться с клеем и побелкой, чтобы придать квартире мало-мальски жилой вид.

Сегодня на Поварской появилась Хэ. Маленькая, изящная, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, она ходила по-кошачьи неслышно, и Никотиныч всегда вздрагивал, неожиданно заметив её в комнате.

Они клеили обои в гостиной, когда она пришла.

— Красиво, — кивнула китаянка.

— Сам выбирал, — гордо сказал Лобстер.

— Ну, как дела, мальчики? — поинтересовалась Хэ, наблюдая за тем, как Никотиныч пытается оторвать от стены неровно лёгшую полосу обоев.

— Видишь, трудимся на благо московских хакеров, — пошутил Лобстер. — Скоро будем тусоваться.

— Начальник доволен — ты сдал работу на неделю раньше срока, — сказала Хэ.

— Плёвое дело, — пожал плечами Лобстер. На самом деле с программами вирусов ему пришлось немало повозиться. Он наивно полагал, что расколет алгоритмы в пару дней, как орешки. Не тут-то было! Некоторые программы были лёгкими, как он называл их — «студенческими», другие — «стелсы», а особенно «полиморфики»[6] заставили поломать голову. Вся беда в том, что вирусы «полиморфики» очень трудно обнаружить, потому что они не имеют ни одного постоянного участка кода, «мутируют». Обычный вирус можно определить по длине файла. Допустим, написал ты сказку величиной в сто пятьдесят килобайт, и вдруг начала она «пухнуть» как на дрожжах, стала больше на две сотни единиц информации, будто попала в волшебный горшочек, который постоянно варит. Откуда эти двести единиц взялись? Просто твоя сказка вирусом заразилась, который, как известно из медицины, очень быстро размножается. Теперь только тип вируса определить — и ату его! С «полиморфиками» такой фокус не пройдёт: компьютер покажет тебе правильную величину файла и скажет, что он здоров как бык, а на самом деле он уже давно на ладан дышит… В общем, за три бессонных ночи справился Лобстер с «полиморфиками», «стелсами» и прочей нечистью, созданной хакерами мира за прошлую неделю. Если за работу эту он принимался с чувством злости на начальство, заставившего его, крутого хакера, заниматься какими-то детскими игрушками, то сейчас испытывал профессиональное удовлетворение и гордость оттого, что сумел раскусить все секреты чужих вирусов.

Поди, не глупее его люди работали?

— Завтра получишь новое задание — 168-разрядный ключ.

Лобстер с Никотинычем переглянулись. 168-разрядный ключ — это круто! А главное — по теме их исследовательской работы!

— Это что, пентагоновский? — намеренно безразлично поинтересовался Лобстер.

— А я откуда знаю? — пожала плечами китаянка. — Мне сказали — я передала. Немецкая пословица, Лобстер: «Знают двое — знает и свинья».

— Ну, в таком случае, не только свинья, но даже поросята знают, что завтра Лобстер будет ломать секретную программку, — рассмеялся Никотиныч.

Хэ покачала головой.

— Ну а что там слышно по поводу нашего дела? — поинтересовался Лобстер. После того как в отделе всплыли два покушения, ему пришлось писать длинную объяснительную, в которой он должен был изложить содержание всех его взломов за последние три года, вплоть до невинных, «игрушечных». Половину взломов он, конечно, скрыл, справедливо полагая, что из-за них могут начаться неприятности по службе.