Огни там все ещё горят, манят и успокаивают. Я делаю шаг навстречу, прижимаюсь сильнее. Мне нужно дышать, а не получается. Моргать тоже. Мгновение и всё может исчезнуть. 

– Прости, - шепчу, не знаю, за что прошу прощения. Просто прижимаюсь сильнее, прячу лицо на груди. – Прости, Хал. 

– За что, Ада? 

– Не знаю. Мне просто… Мне словно нужно так много сказать. Я… В голове каша. А от тебя воняет жженой резиной. Конечно, лучше так, чем женскими духами, но… 

– Ревнивая колючка, - мужчина смеётся мне в волосы, тянет за собой к спальне. – Переживала за меня? 

– Я убью тебя за такие вопросы, честно. 

Я все ещё не верю, что он живой. Благодарю всех Богов за это. А при этом угрожаю, что сама убью. Потому что не могу с собой справиться. Слишком глубоко сидит этот мужчина. 

Стягиваю с него одежду, сама справляюсь с ремнем на брюках. Халид не мешает мне, позволяет всё. А я веду по шрамам, ловлю его пульс. Ладонь греется на мужской груди, которая вздымается.

Вверх и вниз.

Дышит. 

– Тебе нужно в душ, - губы пересохли, в горле дерет. И глаза слезяться, хочется снова плакать. Только теперь от счастья, и страха, что оно такое зыбкое. – Я… 

– Пойдешь со мной.

Это не вопрос, но я киваю. Следую за мужчиной в ванную, теряю по пути платье и белье. Первой становлюсь под горячие капли, позволяя им смыть тревогу и боль.

Всё хорошо, всё закончилось.

– Я жив, - Хал словно чувствует моё состояние, ведёт ладонями по моей шее. А я… С ужасом понимаю, что совсем не боюсь. Это ведь инстинкт с детства. Сжать шею, не подпустить, защитить себя. А тут позволяю. – Никто меня не достанет, Ада. 

– Но она смогла, почти что. Арабина. Она взорвала твою машину, она постаралась… А я не смогла ей ответить, не смогла её убить. Арабина сказала… Она думает, что я её внучка. Я не знала об этом, Хал, правда. И не уверена, что она сказала правду. 

– Внучка? Решила отомстить, что я тебя опорочил? 

– Ты меня похитил.

Трясу головой, вода заливает лицо. Бьёт по плечам, шпарит кожу. Но даже не обращаю на это внимания. Куда важнее поговорить с Халидом, услышать его голос.

Грубый, тихий, родной. 

Я выдавливаю на ладонь гель для душа, вдыхаю запах грейпфрута. Провожу руками по груди мужчины, оставляя мыльные следы. Веду по жестким темным волосам, спускаюсь до его члена. 

Обхватываю горячую плоть, веду по всей длине. Член крепнет в моей ладони, наливается кровью. А я смотрю только в глаза Халида, как расширяются его зрачки. 

– Сильнее, - он никак не комментирует моё внезапное желание, только направляет. – Приласкай головку, колючка. 

– Вот так? – проезжаю грудью по коже мужчины, обвожу пальцами головку. – Быстрее? 

– Темп буду задавать я.

Накрывает мою ладонь своею. Заставляет вести сильнее, сжать у основания. С глухим рычанием он впивается в мои губы, терзает их. Ласкает языком, проталкивает в моё тело свой жар. 

Он взрывается в клеточках эйфорией, чистым блаженством. Я целую в ответ, ладони сжимают ягодицы Халида. Крепкие, упругие. Из-за геля всё скользит, так приятно.

Оставляю пену, спускаюсь губами ниже. Мне так нравятся его шрамы. Живой. Ещё один будет. Живой, всегда живой. Эта мысль бьёт в голове, оглушает. Важнее всего. 

Я опускаюсь на колени, запрокинув голову. Халид упирается ладонью в влажную стену. Кожу неприятно саднит из-за грубого покрытия душевой, ноги скользят. 

Но не могу остановится. Мне нужно полностью прочувствовать, каждый сантиметр. Обхватываю головку члена губами, посасываю и наслаждаюсь тем, как тело мужчины напрягается.

Во рту его вкус, терпкий и солоноватый. Член скользит по слюне, упирается в горло. Халид позволяет мне контролировать всё, не двигается, даёт задавать темп.

Медленно, принимая всё длину. Раз за разом, пока мужчина не начнёт материться. Между ног всё пульсирует, горит. Смазка смешивается с потоком воды, становится невыносимо.

Я завожусь от того, что стою перед ним на коленях. Делаю минет и чувствую, как кровь пульсирует в члене. 

– Хватит! – Халид рывком поднимает меня на ноги, не позволяя осознать произошедшее. – Хватит прелюдии. 

– Хал… 

– Прогнись. 

Приказывает, заставляя упереться ладонями в стену. Я вскрикиваю, когда мужчина одним толчком заполняет меня. Давит на поясницу, сжимает бёдра. Его ладони хаотично ползут по телу, заново изучая.

Халид ни капли не жалеет меня, не сбавляет скорости. Таранит моё тело на полную, врезаясь, превращая меня в груду смятых чувств. Я разрываюсь, каждым атом сгорает внутри.

Невозможно дышать, пока ток бежит по венам, заменяя кровь. Двигаюсь бёдрами навстречу, выгибаюсь в спине. Хнычу, пока Халид не прижмет к себе. Тело к телу, кожа к коже.

Необходимо чувствовать его жар, дыхание, близость. 

– Хал… Не сдерживайся, - прошу на грани крика, кусаю ладонь мужчины, его пальцы. Держусь из последних сил, чтобы не орать. – Я хочу… Хочу тебя. Люблю. Господи. Как. Я. Тебя. Люблю. 

– Не сильнее меня, - у него сбитое дыхание, рваные фразы. Острые толчки, от которых меня выворачивает наизнанку. – Повтори. Что любишь.  

– Люблю. Сильно. Мой. Никому не отдам. 

– Моя, колючка, моя. 

Ощущение, что в этот миг мы сливаемся. Одно дыхание на двоих, сердцебиение. Поглощающее желание, которое похоть проникает под кожу. Жется, убивает.

Я рассыпаюсь пеплом, едва не падая вниз. Халид держит крепко, пока я дрожу в его руках. Чувствую, как он кончает внутри, как сперма стекает по моим бёдрам.

Меня лихорадит, сильнее сжимаюсь, желая прочувствовать каждый миг. И разворачиваюсь к мужчине, запечатывая свой оргазм глубоким поцелуем. Держусь, стону, исчезаю.  

– Тише, Ирада, тише. Я здесь, - он держит меня крепко, целует щеки, по которым катятся слёзы. – Всё хорошо. Всё закончилось. 

– Нет, - всхлипываю, чувствуя себя потерянной и слабой. Не боюсь показать это Халиду. – Я не смогу так. Я… Я не смогу ждать с тебя войны каждый день. Прости меня, прости. Но я не… Я хочу быть твоей женой, Хал. Но не смогу быть женой Цербера.

Халид отстраняется, пока я боюсь собственных слов. Слишком резко, грубо… Но это было правдой. Я просто не выдержу ещё раз подобное, снова и снова.

Я всю жизнь училась бороться с преступностью. Поступила в академию, пробивалась на лучшие позиции ФСБ. Я просто не смогу перешагнуть грань и всегда за ней находиться.

Засыпать с Халидом, думая, что он мог убить чьих-то родителей сегодня. 

– Ты не понимаешь, что говоришь. 

– Да, - киваю, поток воды застилает лицо. – Не понимаю. Я не… Просто перенервничала.

Вру, иду на попятную, мозги уже кипят. Потому что нельзя так в лицо говорить, нельзя признаваться. Если мне нужен будет побег – Халид должен верить до последнего, что меня всё устраивает.

И… 

– Не знаю, - сдаюсь, потому что не могу врать. Прячу лицо от потока воды, прижимаюсь к Халиду. Его грудь часто вздымается, заполняет лёгкие мужским запахом. – Я не знаю, Хал. Прости. Я просто… 

– Перенервничала. 

– И это тоже. Я… Давай потом, хорошо?

Я пониаю, что дико устала. Не знаю, как себя чувствует мужчина, но меня словно перемололо в мясорубке. А после ещё подожги и оставили остатки пепла на трассе.

Хочется рухнуть вниз, падать и падать, пока не отдохну. Но вместо этого я тянусь за шампунем. Лучше смыть всю грязь с себя, налипшую обиду и злость, страхи и сожаления.

А потом говорить откровенно.  

– Давай сюда, - мужчина забирает у меня бутылочку, выдавливает шампунь на свои ладони. – Я займусь твоими кудряшками. 

– Рад, да? – притворно хмурюсь, выключая воду. – Что больше не прямые волосы. Может, вернуть? 

– Я тебе ремень по заднице верну. Зачем портить? Люблю тебя такую, настоящую. Тебе не нужна никакая примесь, чтобы выглядеть лучше. Ясно? – улыбается, надавливает пальцами на голову. Царапает, аж мурашки сбегают по спине. – Хорошо?

– Мхгм. 

– Мгм? – мужчина передразнивает меня, резко опуская ладони на мои ягодицы. Сжимает больно, сильно. Впечатывается в моё тело своим, проезжает стояком по животу. – Колючка, вот что ты за человек?