В его глазах мерцала безмолвная боль.

– Я разрешил им делать с собой все, что они хотели. Лишь бы не было погони за вами. Лишь бы ты смогла улететь.

Он удивил ее – почти шокировал. На секунду или две холод отступил от нее, и это позволило Морн обдумать ситуацию.

– Но почему? – спросила она.

«Почему ты так заботился обо мне?»

– Потому что я заключил с тобой договор, – тихо ответил Энгус.

Морн с трудом улавливала его слова. В своем смущении он выглядел беспомощным ребенком.

– Ты позволила мне жить. Я отдал тебе пульт зонного имплантата. Это было наше соглашение. С тех пор я всегда выполнял свои обязательства – независимо от того, как к ним относилась ты.

Обнажая душу, он с горечью признался:

– Нанося тебе вред, я вредил самому себе.

– Энгус, – хрипло начал Дэйвис, – черт возьми…

Однако его протест затих. Он просто не находил слов, чтобы выразить свои чувства. Юноша съежился, словно от приступа боли. Морн положила руку на его плечо. Под черной материей костюма бугрились напряженные мышцы. Внезапно она поняла, что должна принять решение: принять его сейчас и следовать ему. Уорден Диос взвалил ответственность на Дэйвиса, но мальчик не мог с ней справиться.

Он был принудительно выращен с умом Морн. Тем не менее в нем имелось и наследие отца. Юноша метался между ними – между воспоминаниями о страданиях матери и симпатией к Энгусу. Единственной его защитой оставался гнев. Когда эта защита ослабевала, он терялся. Дэйвис не мог принимать важные решения. С другой стороны, она…

«Ты мой сын. Для меня ты второй по важности элемент Вселенной».

Термопайл насиловал и унижал ее. Это давало ей право выбирать его судьбу.

«Но первой была и будет цель: не предать мою человеческую сущность».

Ценой ошибок и боли она осознала истину. Она поняла, что месть была излишне расточительной – особенно для человечества. Морн должна была отказаться от вечного недовольства и найти замену своему ущербному самобичеванию. Несмотря на вернувшийся озноб, она сказала Энгусу:

– Мы доверяем тебе. И мы выполним твою просьбу.

Слова застревали в горле. Дрожь в ее голосе намекала на обреченность. Пытаясь успокоить Дэйвиса, она добавила:

– Кроме того, мы доверяем человеку, который написал директивы твоего программного ядра. Я думаю, это был Уорден Диос. Мне кажется, он хочет сразиться с Холтом Фэснером. И если это действительно так, то мы должны помочь ему.

Холод в сердце стал метафизическим. Душевная дрожь овладела всем ее телом. Морн с трудом нашла силы, чтобы подвести итог:

– Мы, копы, не используем людей, как вещи.

Рот Энгуса вытянулся в дикой усмешке. От избытка чувств он начал сжимать и разжимать кулаки. Морн заплакала. Дэйвис повернулся к ней и обнял ее за плечи.

Ник будто бы шагал по облаку. Незначительная сила тяжести наполняла его эйфорией. Это был триумф, и он едва не терял голову от счастья. Да! Его самое большое желание могло исполниться Г Мечта, так долго не дававшая ему покоя, стала доступной, как уличная девка! Он завладел «Трубой». По неясным причинам, которые его не интересовали, Уорден Диос отдал ему коды Энгуса, фактически подарив Нику мощного киборга. Мика и Вектор выполняли его приказы – пусть под принуждением, но какая разница? Вскоре он сможет производить иммунное лекарство. Это принесет ему огромное богатство, о котором он так долго грезил. Морн снова перешла в его пользование – так же, как Энгус и «Труба». Ее ожидал настоящий ад! Она созрела для немыслимых страданий. Но главное было в другом! В одном из доков лаборатории находился «Планер». И Сорас Чатлейн тоже была здесь.

Сердце Ника пело от счастья. Голова кружилась, а каждый шаг поднимал его в воздух. Он с трудом удерживал себя на палубе. Заняв место между Микой и Вектором и приказав Сибу и Салаге следовать за ним, он покинул шлюз «Трубы» и плавно запрыгал по проходу, который вел в поселение Динера Бекмана.

Мика хмуро косилась на него здоровым глазом. Лицо Вектора излучало мягкое спокойствие. Что касается Сиба и Салаги, то Нику были безразличны их чувства и мнения. Он так или иначе собирался пожертвовать ими – покончить с этими ублюдками за то, что они посмели восстать против своего капитана. Саккорсо считал ценным только Вектора. Мика служила прикрытием. Ник сделал все, чтобы она не узнала о «Планере». Эта ведьма могла бы помешать ему, если бы догадалась о его хитроумной интриге.

Бетонированный проход вел к воздушному шлюзу станции. Он освещался длинными плоскими лампами, мигание которых указывало на нестабильный источник энергии. Ник не заметил сканерных дуг и электромагнитных сенсоров. Очевидно, лаборатория полагалась на другой вид защиты – плазменные пушки. Но «Труба» уже миновала их заградительные рубежи.

Приблизившись к внутреннему люку, Ник нажал на кнопку интеркома.

– Говорит капитан Саккорсо. Мы уже здесь. Извините, что заставили вас ждать.

Он оглянулся и убедился в том, что сервоприводы «Трубы» закрыли шлюз корабля.

– Все меры безопасности выполнены.

Охрана станции знала об этом и без его слов. Оборудование доков следило за соблюдением подобных процедур. Тем не менее Нику нравилось подчеркивать свою мнимую «честность».

– Вы можете впустить нас внутрь.

– Спасибо, капитан.

В ответе диспетчера чувствовалось приглушенное нетерпение.

– Мы открываем.

Загудели сервоприводы. Легкий порыв воздуха уравнял небольшую разницу в давлении. Люк раскрыл ирисовы створки, позволяя Нику и его команде пройти на территорию Бекмана. Переступив порог, они оказались в помещении, которое напоминало трюм, – на каждой станции имелась своя приемная зона. Их встретила толпа людей. Ник насчитал шестерых охранников, а также трех женщин и двух мужчин в лабораторных костюмах. Прямо целая комиссия по приветствию гостей.

Охранники были вооружены импульсными пистолетами. Почти все они имели протезы: сканеры, коммуникационные системы, усиленные мышцы, удлиненные конечности и имплантатированное оружие. В некоторой степени они напоминали сброд Билла на «Купюре». Но их глаза не были затуманены дымкой стимуляторов и каталепсоров, нервосока или псевдоэндорфинов. Трезвый ум делал этих людей более опасными противниками. И вполне возможно, что кто-то из них добровольно согласился на технологическое протезирование.

Ник мельком взглянул на женщин, одетых в лабораторные халаты. В прошлый раз при посещении станции он старался не общаться с сотрудницами лаборатории. По его мнению, женщины, посвятившие себя науке и исследованиям, были слишком вздорными в жизни и абсолютно скверными в постели. Зато одного из мужчин Саккорсо узнал с первого взгляда. Это был Динер Бекман – основатель, лидер и движущая сила всего поселения. Имя Вектора и намеки Ника пробудили его интерес – иначе он вряд ли пришел бы на встречу.

Директор лаборатории выглядел карикатурно толстым и приземистым. Ко всему прочему он еще и горбился, словно пытался увеличить свою массу усилием воли. Он походил на закоренелого наркомана. Если его охранники и коллеги демонстрировали рассудительность и некоторую долю раболепия, то он казался стопроцентным безумцем, затерявшимся в грезах.

«Вот к чему приводит гравитационная мутация тканей», – подумал Ник. Бекман явно спятил. Он хотел придумать способ для существования людей в условиях нараставшей сингулярности. Долбаный ученый! Взять бы придурка за ноги да и бросить в черную дыру. Это бы его немного подлечило.

Естественно, Саккорсо держал свои мысли при себе. Чем большим кретином был Бекман, тем лучше. Бестолковый ученый мог легче поддаться на обман. Хотя Ника смущало волнение Динера. Оно прорывалось на поверхность бессистемными вспышками, как тик осветительных ламп.

– Я капитан Саккорсо, – с веселой улыбкой представился Ник. – Спасибо, что впустили.

Осмотрев присутствующих, он лицемерно добавил:

– Надеюсь, что вы не пожалеете об этом.

– Капитан Саккорсо, я доктор Бекман.