Ну что ж ему так везет? Приходивший на переговоры местный интеллигент, успел лишь прикурить сигарету и спокойно стоял за углом в ожидании пока тупые подручные оприходуют клиента. Не, ну надо же, какое голимое везенье!

— Послушайте!

Приблизившись вплотную к оторопевшему проводнику, Лихой не собираясь заводить долгих разговоров, указательным пальцем с силой ткнул в точку на шее. Теперь порядок! Сунулся в развалины строения, вернул на место метательный нож. Туда же втащил с тропы торопыгу. Тяжолый, зараза! И в месте прямой видимости двух трупов устроил интелигента, поплескав того по щекам, приводя в сознание.

— Дружище, останешся жив, если честно ответишь на несколько вопросов. — Задушевным голосом предложил пленнику.

В своей жизни он повидал много чего, о чем бы хотел забыть, но то, что он видел сейчас, не приснится и в страшном сне.

Так уж получилось, что отправив Арби к десантникам на блок-пост, его по рации сорвал с места амир района в котором действовал его отряд. Заварушка у дворца президента, могла перерасти в оставление силами оппозиции города. Аллах свидетель, бросив Грозный, вряд ли смогут удержать равнинные районы. Хм! Останется одно, воевать в горах.

«Ничего, — подумал он тогда, — когда вернусь, кровник уже будет дожидаться меня. Оттянутая по времени месть, сладка вдвойне!»

Его самого и весь его отряд не бросили в мясорубку в самом центре города, однако существенно нарезали территории на месте дислокации. Дали территорию ушедших к дворцу на подкрепление отрядов. Куда деваться, согласился. Среди его двухсот воинов, выживших после двух недель уличных боев, молодняк составляет лишь пятая часть, и те рвутся в бой, не смотря на то, что их сильно проредили, спешат, будто боятся, что всех русских свиней порежут без их участия. Вот и его сын был таким же. Был! Теперь его нет.

Еще на подъезде к занятой под штаб семиэтажки почувствовал неладное. Нет, часть отряда находилась на местах. Люди, заметив его УАЗ, взмахами рук приветствовали командира еще за два квартала до основной базы. И дальше ничего не предвещало беды. Только подъехав…

Два охранника первыми выскочили из дверей военного внедорожника, еще не слишком напрягаясь, заняли исходные точки у центрального подъезда. Никто не выбежал встретить командира. Совсем расслабились! Нет. Сейчас он приведет кое-кого в чувство.

Первым вошел в обшарпаный, покинутый жильцами подъезд. Первым увидел спину лежавшего у перил бойца. Без гадливости перевернул на живот, узнавая в юнце земляка-односельчанина. Задушен удавкой, высунутый до самых корней фиолетовый язык говорил о многом. За плечом усиленно задышал Махсуд, один из охранников.

— Чего встал? Вперед идите, Аллах знает, что там дальше!

Дальше было хуже. На первом этаже, за первой же дверью, нашли четверых бойцов, вернее четыре трупа лежавших рядом еще с теплой, не успевшей остыть печкой. Все при оружии, судя по позам, смерть свою они никак не ждали. Здесь были те, кто должен обеспечить пропуск в сам его штаб. Руслан, второй охранник, тенью прошмыгнул в другие комнаты квартиры, вскоре вернулся. Не опуская автомата, обратился к шефу:

— В крайней комнате еще труп. Здесь все застрелены совсем недавно, не удивлюсь, если убийца еще в доме.

— Один человек стрелял, — подытожил Махсуд. В голосе просквозило уважение к неизвестному. — Один выстрел, один труп. Профессионал.

Лицо шефа из бледного, становилось красным, его черты исказила гримаса ярости.

— Чего встали? Найдите мне его!

Скоротечные поиски привели только к подсчету убитых и найденной на одном из тел записке. Дрожащими руками, развернув послание, Тагаев прочел короткое, адресованное именно ему письмо:

Зажав в кулаке волосы на бороде, Магомед тупо вчитывался в скакавшие перед глазами строчки послания неизвестного ему кровника. Скупая слеза вытекла из уголка глаза, повисла каплей на кончике носа. Продышавшись, он смог хоть слегка успокоиться. Обернувшись за спину, позвал охранника:

— Руслан, трубу дай!

Набрав на спутниковом телефоне известный лишь ему номер земляка, к тому же дальнего родственника в Москве, дождался, когда на смену гудкам послышался голос.

— Салам Исрафил. Узнал?

— Узнал. Рад слышать тебя Магомед. Говорят ты в гостях у друзей в Грозном.

— Это так. Послушай меня брат, сейчас речь не обо мне. Аллах забрал к себе твоего племянника, а моего сына. Виновный в его смерти шакал, подозреваю, скоро будет в Москве.

— Я понял тебя брат. Назови имя нашего кровника.

— Исрафил, имени я не знаю, но попробую добыть. Здесь под боком блок-пост, попытаю десантников, но собачья кличка мне известна. Тихоня. Ради такого дела потряси мошной, русские любят деньги.

— Крепись Магомед, а я все сделаю.

Самолет пошел на посадку, заставив пассажиров испытать легкий перепад давления. Лихой открыл глаза, сдвинувшись на жесткой лавке, выглянул в иллюминатор. Чудно! Вся земля внизу была густо расцвечена огнями населенных пунктов. Как там спокойно, будто и нет где-то на южных рубежах страны войны, будто каждую минуту не гибнут люди. Вспомнилось «Поле дураков», пока еще только начавшее прорастать. Ряды битой сгоревшей техники, вывезенной из Грозного, вызывали чувство горечи, обиды за неумелое управление войсками, отчаяние, потому что знал, что ожидает страну в дальнейшем. Летом девяносто пятого он увидит его заполненным по самое «не могу». Вспомнились палаточные городки, два похожих, и в то же время таких разных. Первый забитый трупами солдат и офицеров, тихий, даже по незнанию для непосвященных, источающий скорбь. Второй госпитальный — стоны и боль. В этот раз он минул оба места «десятой дорогой».

Из Грозного в Моздок он попал на вертолете, просто в тот день ему улыбнулась удача. Пробиваясь через слоеный пирог военных формирований обеих сторон конфликта, уже на самой окраине города стал свидетелем того, как представители одной из банд смогли завалить «Крокодила».

При совершении облета города, два Ми-8 с десантом на борту сопровождала пара Ми-24, вот один из них и получил повреждение. С большим трудом летуны смогли посадить на землю поврежденную машину. Из всех щелей, как мухи на говно, к подбитой вертушке полезли боевики. Понимая, что нужно выиграть время, летчики приняли бой. Андрей, покинув свой схрон, ударил чеченцам в спину, подчищая численный состав кавказских моджахедов, сам вышел к летунам. Дальше подоспели восьмерки с десантом и вторым «Крокодилом» и всыпали бандитам по первое число. В горячке боя, оказался на борту восьмого и дорога в Моздокский аэропорт сократилась до полутора часов.

После приземления боевой угар отпустил только в огромной палатке столовой. Никому до него дела не было, люди приходили, занимали свободные столики, ели и уходили. В целом все это было перевалочной базой группировки, ежедневно на взлетные полосы садились десятки самолетов со всей России. Война рядом. В столовой Лихого разыскал Вовка Коломийцев, летун подбитой двадцать четверки.

— Андрюха, ну ты чего? Я договорился, тебя доставят бортом до Москвы.

О-о! Это благодатное время неразберихи первых недель войны, на всех уровнях потеря контроля сложившейся ситуации, куда не кинь взгляд — полуанархия и жопа.

Российский военно-транспортный самолет, ИЛ-76 МД, под самую завязку груженый ранеными и добрым десятком левых пассажиров, журналюг, тыловиков, каких-то бизнесменов от политики, по заснеженной ВПП тяжело взял разбег, поднялся в воздух и полетел, всю дорогу сопровождаемый беспрерывными стонами раненых солдат. Уставший от долгих скитаний по воюющим районам, Лихой несмотря на не слишком комфортные условия полета, распитие водки здоровыми пассажирами с экипажем и холод, отключился, и лишь неприятные ощущения нарастающей пробки в ушах, заставило его проснуться. Самолет устало приближался к заданной точке.