— Знаю, золотко, — его голос смягчился, и Джесси представила ласковый взгляд его голубых глаз. — Твоя мать оставила тебе достаточно денег. Поэтому если жизнь и работа в Нью-Йорке могут сделать тебя счастливей, то я не стану тебе мешать. Мама порадовалась бы за тебя.

Джесси словно наяву увидела лицо своей матери. Своей настоящей матери. Той, которая вырастила ее, которая…

Неожиданно ей ужасно захотелось рассказать все отцу. Выложить все начистоту.

— Так, что это за встреча, Джесс? Расскажи.

— Мне предложили должность личного помощника Финолы Эллиотт, нашего главного редактора, — Джесси умолкла, ожидая, как отец отреагирует на упоминание этого имени. Ничего не произошло, и она продолжила: — Не знаю, соглашаться или нет.

— В чем ты сомневаешься? — он немного понизил голос. — Это неплохое предложение. И потом, если бы они не считали тебя умной и талантливой девушкой, то вряд ли предложили бы повышение.

Джесси глубоко вздохнула.

— Не уверена, что смогу столько времени проводить рядом с этой женщиной.

— Я считал, что близость к начальству способствует хорошему карьерному росту. У тебя появилась отличная возможность проявить себя, Джесси. В конце концов, за эту работу тебе будут платить.

Джесси улыбнулась. Мысль о том, что его дочь работает бесплатно, была для отца невыносимой.

— Да. Ты абсолютно прав, — согласилась она.

— Тогда почему ты не хочешь использовать свой шанс?

— Пап, я не хочу сближаться с Финолой.

— Но почему, солнышко?

Джесси набрала полную грудь воздуха, закрыла глаза и еле слышно прошептала в трубку фразу, которая не давала ей спокойно жить уже больше года. Она должна была с кем-то поделиться. Хранить эту тайну стало невыносимо.

— Потому что Финола Эллиотт моя настоящая мать.

Когда Джесси наконец вошла в полумрак «Быка и медведя», она опаздывала уже на десять минут. В ее голове все еще звучал голос отца.

— Не думаю, что она разрыдается от счастья, когда правда выйдет наружу… Она деловая женщина, у нее своя жизнь. Вряд ли Финола хочет вспоминать о том, что произошло двадцать три года назад… Если бы она думала о тебе, милая, то давно бы нашла.

Сколько раз Джесси представляла себе тот момент, когда Финола узнает о том, что ее дочь нашлась. Как она бросится к Джесси, обнимет ее и воскликнет: «Моя девочка!» Ей очень нравилось мечтать об этом.

Но мечты мечтами, а отец, пожалуй, прав. Джесси наблюдала за Фин все месяцы, которые она работала в журнале. Ничто не свидетельствовало о том, что молодая успешная тридцативосьмилетняя женщина переживала или интересовалась судьбой ребенка, которого она родила в пятнадцать лет.

Поэтому, может, не стоит открывать свой секрет. Скорее всего, сейчас как раз тот случай, когда молитве лучше остаться без ответа.

При виде светловолосого мужчины за столиком в углу мысли Джесси вернулись к реальности. Она потеряла голову с того самого дня, когда вошла в кабинет Кейда для собеседования полгода назад.

Кейд Макманн был похож на молодого бога. Высокий, почти под два метра, мускулистый блондин с потрясающими серыми глазами. Когда он смотрел на нее, Джесси теряла способность соображать. Кроме всего прочего он был великолепным собеседником.

Она нерешительно остановилась.

Зачем он пригласил ее сюда? Не каждый вечер исполнительный редактор приглашает стажера что-нибудь выпить.

Кейд почувствовал ее взгляд и обернулся.

— Прости, я опоздала, — Джесси опустилась на стул, который он выдвинул для нее.

— Дай угадаю. Наверняка Скарлет надавала тебе кучу поручений.

Джесси положила сумочку на соседний стул и поправила очки.

— Нет, не совсем так. Просто позвонил отец, и я не хотела обижать его. Я и так давно ему не звонила.

— Он ведь сейчас в Колорадо?

Неужели он запомнил ее биографию? На собеседовании Джесси очень подробно расспрашивали о ее семье. Хотя нет. Скорее всего, он просто просматривал ее личное дело, когда речь зашла о новом назначении.

— Да. У нас там ранчо.

Кейд знаком подозвал официанта.

Джесси заказала белое вино. Самое главное для нее было сохранить в этой ситуации трезвый рассудок. Хотя присутствие мужчины, который ей нравился — да что там говорить, которого она желала — уже пять месяцев, опьяняло само по себе.

Кейд снял пиджак и небрежно бросил его на спинку стула. Джесси мысленно поздравила себя с тем, что ей удалось удержаться от искушения и не уставиться на перекатывающиеся под рубашкой мускулы.

— И каким же образом девчушка из Колорадо затерялась в каменных джунглях Нью-Йорка?

— Я уже рассказывала об этом, когда ты брал меня на работу, — мягко напомнила Джесси. — В Колорадо я закончила Академию искусств, факультет графики. Но меня всегда интересовала мода. Так куда, по-твоему, я еще могла поехать? — Она сделала глоток вина и продолжила: — «Харизму» я читаю с четырнадцати лет. Мне всегда очень нравился этот журнал. Поэтому, когда я узнала о вакансии, то решила рискнуть.

О том дне, когда она узнала, что главный редактор журнала ее родная мать, Джесси предпочла умолчать.

— Значит, ты нашла работу своей мечты.

— Можно и так сказать.

— Не хватает лишь достойной зарплаты, — Кейд подмигнул ей, и Джесси затрепетала.

— Зачем ты пригласил меня сюда? — она принялась расправлять салфетку под фужером, стараясь не встречаться с Кейдом взглядом.

— Я хотел поговорить с тобой без лишних ушей, — Кейд повертел в руках бокал с пивом. — В той ситуации, которая сейчас сложилась, шпионы могут быть повсюду. Да ты и сама знаешь.

— Не знаю, — Джесси подняла фужер. — Но очень надеюсь, что победа достанется «Харизме»… За Финолу.

Последние слова она произнесла через силу. Кейд поддержал тост, и они чокнулись.

— Да, мы очень рассчитываем выиграть, — уверенно произнес он.

Они выпили.

— Кстати, — спросил Кейд. — Ты не ходила на собеседования в другие журналы, прежде чем пришла к нам? Я слышал, что «Пульс» набирает стажеров, да и «Снэп» очень популярный журнал.

— Я даже и не задумывалась о такой возможности, — быстро ответила Джесси и покраснела. — Конечно, перспектива встречаться со знаменитостями, о которых пишет «Снэп», очень заманчивая. «Пульс» тоже отличное издание. Но моя душа всегда лежала к моде.

И это было чистейшей правдой.

Когда Джесси узнала, что ее родная мать является главным редактором журнала, который она просто обожала, она пришла в неописуемый восторг.

— Спустя неделю после выпуска я приехала в Нью-Йорк и тут же направилась в «Харизму».

— А как к твоему решению отнеслись родители?

Она в сотый раз за вечер поправила очки. Когда она увидела такие же у Лэнни, то они ей очень понравились. К тому же очки отлично скрывали ее глаза.

— У меня только отец. Мама умерла три года назад.

— Прости, — он легонько сжал ей пальцы.

От такого естественного сочувственного жеста у Джесси внутри все замерло.

— Спасибо. Это было так неожиданно. Я до сих пор не могу оправиться.

— Мой отец умер, когда мне было пять лет, — в его голосе зазвучали грустные нотки. — Маме пришлось нелегко со мной и девчонками.

— У тебя же четыре сестры, — уточнила Джесси. — Я где-то об этом читала. А где они сейчас?

— С мамой в Чикаго.

— Теперь меня не удивляет, как ты умудряешься так хорошо ладить с сотрудницами журнала. У тебя богатый опыт.

— Да уж, опыта мне не занимать, — он отхлебнул пива и поставил бокал на стол. — А у тебя есть сестры или братья?

— Я единственный ребенок.

Джесси размышляла, стоит ли говорить Кейду, что ее усыновили? Или это чересчур рискованно? Интересно, кто-нибудь в редакции знает о прошлом Финолы? Джесси пыталась выяснить это с самого первого дня в Нью-Йорке.

Она понизила голос и спросила:

— Открыть тебе тайну? Хочешь?

Кейд подался вперед.

— Ты даже не представляешь, насколько.