Еще Н. И. Пирогов настойчиво рекомендовал применять на войне палатки для размещения раненых и больных. Об этом он неоднократно говорил в «Началах общей военно–полевой хирургии»: «Нам следовало бы их иметь в огромном запасе и заменить ими исключительно все прочие роды помещения больных в военное время… В гигиеническом отношении я отдаю преимущество в военное время госпитальным нашим палаткам не только перед большими зданиями (госпиталями, батареями, дворцами), но и перед частными домами и бараками… мы в этом отношении опередили Западную Европу».
Несмотря на большой опыт использования госпитальных палаток на войне и указания Н. И. Пирогова, они были заготовлены в ограниченном количестве и отличались низким качеством. Применялись редко и то по настойчивому требованию врачей.
Консерватизм, равнодушие, бездеятельность администрации приводили к тому, что одни госпитали переполнялись ранеными, другие так и оставались неразвернутыми. «Очевидно, что явление это стоит в прямой зависимости от несостоятельности администрации», — говорил Н. В. Склифосовский.
Существовавший параллелизм в руководстве госпиталями усложнял и без того тяжелое положение медицинской службы: рядом с госпиталями военного ведомства имелись лазареты Общества Красного Креста и организаций частной благотворительности. Уполномоченные Красного Креста, по своему усмотрению, перебрасывали госпитали и отряды медицинских работников, вели прием и эвакуацию раненых, организовывали питательные пункты.
Особенно странно было видеть, как при недостатке врачей и сестер в военных госпиталях медицинский персонал учреждений Красного Креста сидел без работы в ожидании раненых. «Не численный недостаток врачей, — подчеркивал Н. В. Склифосовский, —а нецелесообразное распределение их было причиной прискорбного явления, ради которого терпели раненые, не получая подчас своевременного пособия». Кроме того, Общество Красного Креста, располагая большими средствами, расходовало их нерационально (на приобретение предметов роскоши, изысканные блюда), стремясь к показному блеску, в то время как в ведомственных госпиталях раненые часто испытывали нужду.
Н. В. Склифосовский не мог примириться с такой порочной системой медицинской помощи. Он решительно возражал против нездоровой конкуренции и считал необходимым подчинить благотворительные общества и Красный Крест военному ведомству, направив всю их деятельность и средства исключительно на помощь военным госпиталям. «Если бы огромные средства Красного Креста, — отмечал он, — были переданы Военно–медицинскому управлению, они принесли бы гораздо большую помощь».
В то же время он рекомендовал предоставить Красному Кресту и другим обществам большую самостоятельность в тылу действующей армии, внутри страны. Здесь Красный Крест должен взять на себя организацию госпиталей и содержание их. Этим он снимет с военного ведомства часть забот по устройству госпиталей в тылу. Осуществить подобную реорганизацию в то время не удалось.
Н. В. Склифосовский высказал интересную мысль о создании подвижных санитарных команд, которые могли бы появляться там, где они необходимы. Подготовленные и обученные заранее, они должны были входить в состав санитарного персонала военно–временных госпитальных учреждений. Эта идея так называемых летучих отрядов для помощи раненым в местах наибольшего их скопления тоже не была реализована. Она получила развитие только в годы Советской власти, когда в армии были созданы отдельные роты медицинского усиления (ОРМУ) фронтового и армейского подчинения, направлявшиеся в период боевых операций в госпитали и медсанбаты для хирургической и специализированной помощи.
А во времена Н. В. Склифосовского первую помощь раненым оказывали передовые перевязочные пункты, которые развертывались часто в зоне огня противника. Работали они удовлетворительно только при незначительных потерях и в спокойной обстановке. Отсюда раненых перевозили на повозках или доставляли на носилках в главные перевязочные пункты, которые могли принять не более 85 человек. Но практически количество их доходило до 1000 человек. Так было во время штурма Плевны, в боях под Никополем и в других местах. При большом поступлении раненых на передовых и главных пунктах делались лишь перевязки и иммобилизация поврежденных конечностей, после чего следовала эвакуация в тыл.
Несмотря на недостатки, Н. И. Пирогов довольно высоко оценивал работу перевязочных пунктов, считая, что она организована все же рациональнее и практичнее, чем в Пруссии.
Большие трудности возникали и с транспортировкой. Отдельных конно–санитарных рот не существовало, не было и лиц, ответственных за эвакуацию раненых. Подводы для этой цели мобилизовались у местного населения. Только вывоз раненых с поля боя производился лазаретными или интендантскими повозками. Строго разработанной системы эвакуации, как мы понимаем ее в настоящее время, не существовало. Эвакуационный путь, несмотря на его большую протяженность, не был оборудован. Перевязочные и обогревательные пункты встречались редко, раненые не получали горячей пищи.
Во время русско–турецкой войны впервые был применен для эвакуации железнодорожный транспорт, которым ведали специальные эвакуационные межведомственные комиссии. Но нерегулярное отправление санитарных поездов нередко приводило к скоплению раненых и больных на пристанционных пунктах. И все–таки железнодорожные дороги сыграли существенную роль в разгрузке действующей армии от скопления в ее тылу раненых и позволили быстро «рассеять» их по отдаленным местам России. Система рассеивания раненых и больных принадлежала Н. И. Пирогову, а затем была заимствована у нас западными странами во время австро-прусской войны 1866 года, франко–прусской войны 1870—1871 годов.
Н. В. Склифосовский придавал большое значение железнодорожному транспорту как средству эвакуации раненых и больных. Он одним из первых рекомендовал приспособить весь подвижный состав для нужд армии и горячо поддерживал своего соотечественника Городецкого, предложившего интересную систему переоборудования пассажирского и товарного вагонов в санитарные. Станок Городецкого нашел применение и при оборудовании санитарных повозок.
Большей же частью раненых переправляли по грунтовым дорогам на необорудованных крестьянских телегах, в которых «хорошо, если можно было достаточно подостлать соломы, не то и без соломы обходились». Этот первобытный способ перевозки наносил им огромный вред. После битвы под Плевной 18 июля «под влиянием паники 19 июля раненых наших провезли верст 5— 6 вскачь, — писал Н. В. Склифосовский. — Многие из них бежали пешком. Раненые прибыли в Зимницу через двое и через трое суток. Последствия были самые печальные. Мы не нашли в Зимнице ни одного из ампутированных па главных перевязочных пунктах 18 июля. Гнилостное заражение… производило страшное опустошение… и это зависело преимущественно от крайне неудовлетворительного способа перевозки их на пространстве 60 верст».
Н. В. Склифосовский придавал важное значение сортировке раненых на этапах эвакуации, считая, что эта ответственная работа на главных перевязочных пунктах должна проводиться опытными хирургами, «а если есть профессор хирургии, то сортирование должно быть предоставлено ему». В дальнейшем он не раз возвращался к этой мысли и отмечал, «что без ущерба для дела профессор хирургии может отдаться исключительно сортированию раненых, предоставляя производство безотлагательных операций» другим врачам. Раненых сортировали по категориям, оставляя одних на месте для долечивания, а других отправляя в глубь страны.
При этом нередко допускались ошибки. «В Петербурге, — писал Н. В. Склифосовский, — я находил здоровых солдат или с такими ранениями, ради которых не следовало отправлять раненого в московский или даже в петербургский госпиталь: он мог бы остаться в госпитале, ближайшем к месту военных действий, и поступить через две или три недели в действующие войска». Его замечательная идея лечить легкораненых на месте также получила дальнейшее развитие в годы Великой Отечественной войны, когда были организованы специальные госпитали для лечения легкораненых в армейском и фронтовом тылах.
