— Я — встала со стула и вытянулась Катя.

— Вручаю вам боевую звезду героя русской Империи. Император вчера подписал соответствующий указ. Будьте достойны высокой награды.

— Но… — Катя растерялась сразу же, покраснев на месте. — Но я недостойна такой чести! За что?

— За генерала.

— Но я не брала его в плен! Я только сфотографировалась с ним! Все сделал Ваня, он командовал боем, я лишь в танке сидела!

— Зато удачно сфотографировалась. Его Величество лично тебя отметил, а с Императором не спорят! Считай, что это по совокупности заслуг. Что нужно отвечать?

— Служу Империи и русскому народу!

— Вот то-то же. Старший центурион Тихомиров!

— Я.

— За проявленное мужество и героизм командование Империи награждает вас медалью «за отвагу»! И присваивает звание старшего центуриона досрочно.

— Служу Империи и русскому народу! — принимая награду, я прикинул в уме новое звание — на наши деньги это считай что майор, а может и бери выше. Неплохо, однако. А то, что обошли большими орденами — ерунда, переживем.

— Хорошо служишь, — улыбнулся легат. — Ладно, отдыхайте пока. Больше никаких занятий на танкодроме. Будем считать, что всему необходимому вы уже научились в бою. Спокойной ночи.

Этой ночью Катя сама пришла ко мне в постель. Деловито откинула одеяло, залезла мне под бок и, обняв, начала целовать в губы.

— Э подруга, — удивился я, чуть отстранившись. — У тебя же обида? И мы в ссоре? Я ничего не путаю?

— Нет, ты все правильно говоришь, Ваня, — оторвалась от меня медичка и, опустив руку вниз, начала медленно гладить меня там. — Я на тебя очень зла и ты меня ужасно обидел! Не прощу тебя, даже не проси! Но у меня есть мой долг, и я не допущу, чтобы такой бравый старший центурион как ты остался без ласки. Держать тебя в хорошей форме моя забота, некому больше. Так что помолчи и расслабься.

— Мне даже как-то неловко, Кать, — честно сказал я. — Неудобно это, целого героя Империи трахать. Непатриотично.

— Тогда ляг на спинку и подожди когда герой Империи трахнет тебя, — серьезно ответила подруга. — Все, хватит разговоров Вань, дай мне сосредоточиться как следует.

— Руководство спецотдела приняло решение расширить проект, — сказал нам с Катей Ситников примерно через неделю, встретив у ворот полигона, когда очередное занятие по тактической подготовке подошло к концу. С киннеровской броней мы уже вполне освоились, занятия на танкодроме отменили, и теперь пришло время получать специальные навыки из арсенала разведчиков и диверсантов. Не по полной программе, конечно, об этом пока и речи не шло. Но Ситников решил, что раз уж мы военнослужащие и участвуем в специальном проекте, то нам надо хоть что-то уметь сверх обычного минимума. Например, замаскировать свою позицию, более или менее бесшумно ходить по лесу, суметь переплыть неширокую речку в форме и с оружием или в киннеровской броне. Пройти через болотце, преодолеть с помощью подручных средств высокий забор с колючей проволокой или сориентироваться и найти выход в тесном и темном подвале с мешаниной трубопроводов и проводов. Даже правильно прыгать и падать надо уметь. На Дороге все пригодится, а проделать все это без специальных навыков и опыта не так-то просто. На одной умной инопланетной технике вечно не выплывешь, спецподготовка необходима. Прикрепленные к нам наставники считали, что всю «тропу имперского разведчика» нам не пройти и через пару-тройку месяцев, даже на оценку «удовлетворительно», но хотя бы отдельные препятствия мы должны уметь преодолевать. И я был в целом с ними согласен. Обучение действительно помогало — теперь бы я уже не стал смотреть на глухой забор «Трансгена» как на непреодолимое препятствие, да и обойти стороной «спящий» объект на Дороге было бы проще. После выпавших на нашу долю приключений дело двигалось неплохо — например, обкатка танками или преодоление полосы препятствий под огнем у меня и Кати страха и оторопи не вызывали вовсе, а вот с физической подготовкой, рефлексами и наблюдательностью дело обстояло не очень…

— Что значит расширить, Виталий Матвеевич? — вытерев рукавом новенького бушлата пот, спросил я. — Нам подгонят новую технику и персонал? У вас есть на примете новые Ходоки? Или речь идет о другом?

— Верно мыслишь, — задумчиво ответил особист. — Но не совсем. Сейчас вы единственные имперские Ходоки и других у нас на примете нет. Но я думаю, что у вас умеющие ходить по Дороге знакомые найдутся. Впрочем, потом договорим, — глянув на нас повнимательнее, сказал Ситников. — Палыч вас сегодня, поди, совсем загонял на тропе? Я смотрю вы оба мокрые как мыши?

— Да, не терпимо, — пожал я плечами. — Под конец дня разве что набегались. И я сдуру с каната в лужу свалился… ну и Катька вслед за мной. А потому что нехрен под ноги дымовухи бросать, что за дурацкая манера обучения!

— Ясно… ничего, Ваня, терпи. Тяжело, как говорится в учении, легко на Дороге. Садитесь скорее ко мне — показал нам на стоящую у края летного поля небольшую левиплатформу Виталий Матвеевич. — Подкину вас до госпиталя, примете душ, переоденетесь, и встретимся в семь часов внизу у пруда, в «русской кухне». Там все расскажу. А то дело к осени, похолодало. Еще простудитесь.

— Мы не хрустальные, потерпим, — возразил я. — Рассказывайте сейчас, интересно же!

— Не торопи события, Ваня, — покачал головой особист. — Всему свое время.

— Так вот, народ, — продолжил Ситников пару часов спустя, когда мы сделали себе заказ в кафе и сели на веранде в подземном мини-парке госпиталя, поодаль от остальных посетителей. — В последнюю неделю мы ощутимо продвинулись в исследованиях. Не буду скрывать: в основном благодаря связям с тент-ал и вашему рейду к Ломжино. Случай с мостом на многое открыл нам глаза. А у «эльфов» наконец-то начала отрастать листва на их волшебном древе и от них появился хоть какой-то толк, — вздохнул Виталий Матвеевич. — Но главное это, конечно, мост. Руководству стало ясно, что наш проект не только дает надежду на «последний шанс», если попросить Хранителей о победе Империи у мифического нулевого километра, но и может использоваться на фронте. Причем самым практическим образом…

— Что-то мне сейчас тревожно стало, — честно сказал я. — Вы собираетесь нас снова бросить в бой, чтобы мы что-нибудь взорвали или восстановили магией? Или выкачать из нас побольше крови, раз уж наш Д-антиген что-то вроде волшебной маны?

— Ваня, не говори ерунды. Никто из тебя кровь в Империи качать не будет, — возразила медичка. — У нас ценят кадры и попусту их не расходуют.

— Ты уверена?

— Конечно!

— А вот я что-то сомневаюсь…

— Катя права, мы не изверги, — улыбнулся Ситников. — Не стоит препираться. Можешь за себя не беспокоиться, мы вас ценим и бережем.

— И это заметно. В Ломжино вообще безопасно было, милая прогулочка вышла.

— Хватит ерничать, Ваня. И не вали с больной головы на здоровую, ты мог бы отказаться от десанта, если бы захотел, — начал злиться особист. — Проект решено расширить, а значит нужно больше капсул, больше Д-антигена и больше информации. И есть лишь одно место, где их можно взять. В ГНЦЭМТ.

— Ну, да, — вслух задумался я, наливая себе холодного лимонада в бокал. — Где же еще… Интересно получается. В нашем мире Ходоков хватает, это верно. Попасть к нам можно лишь через портал, который наводится «эльфами», верно? Причем сначала там должен оказаться маячок — я или Катя. И если я все понимаю верно, то перенести нас Айвер может лишь туда, где я уже бывал и где есть капсулы перехода. То есть в Калужский питомник или в Штаты. Но в Америке все уже разгромлено вдребезги и пополам, поэтому остается питомник. А дальше что? Вы собираетесь забрать оттуда Ходоков? А потом точно так же выводить их на Дорогу и качать из них кровь, перерабатывая ее в Д-антиген?

— Если будет надо для победы, то мы сделаем и это, — жестко ответил Ситников. — Но вообще-то мы бы хотели получить не рабов, а сознательных сотрудников. Что хорошего ждет русских ходоков у вас в питомнике? Выходы на Дорогу и отбор крови, пока они не погибнут или не сойдут с ума?