– Погоди ты с водой, успеется! – махнула рукой первая Фоминишна. – Раз ты такой добрый парнишечка, тебя угостить следует.

Старушки аккуратно забрали у Ладошки ведро, поставили на тропинку рядом с пирамидкой, взяли Ладошку за руки и повели его в дом. Хитрый Ладошка подмигнул Макару, выглядывавшему из-за угла, и кивком позвал его за собой.

– А вот и мой брат, он вас так испугался, что не успел далеко убежать, наверное, у него ноги отнялись от страха, – воскликнул он.

– Неужто мы такие страшные? – удивились Фоминишны. – Так детишек напугать!

– Нет, вы не страшные, – успокоил их Ладошка. – Это мы пугливые. Мы же здесь впервые, ничего не знаем, вам стоит палкой взмахнуть – и у нас душа в пятки.

– Ну, раз не страшные, зови тогда и брата своего. И нечего нас бояться.

На широком крыльце дома Фоминишен стоял дощатый стол. И на нем, как в сказке, стали появляться мед в сотах, орешки, ягоды. Макар понял, что теперь Ладошка замолчит, потому что рот его заполнится всеми этими вкусностями. Но это и хорошо – пришло время для серьезных вопросов…

– Кушайте, деточки, кушайте! – наперебой приговаривали Фоминишны. Они уже и Макара готовы были считать деточкой, так умилил их Ладошка. – А может, и хорек ваш чего съест?

Нюк из вежливости съел две черничины.

– Надо же! – удивилась одна старушка. – Зверек, а ни мяса, ни рыбы не просит.

– Как бакенщик, – хихикнул Ладошка. – Нюк у нас вегетарианец.

Старушки засмеялись.

– Это Святогор-то? Чудной он у нас. Лет пять, почитай, уже тут живет, а так и не привык к нашей жизни. По-своему живет, с нами не водится. С ним и не поговоришь по-людски, все норовит нас, старух, жизни учить. А куда нас уже учить?

– А он разве приезжий? – удивился Макар.

– Приезжий, приезжий, ученый человек, – ответила вторая Фоминишна. – К нам сюда испокон века ученые приезжали. Вот и Святогор в какой-то ученой академии работал, а потом сюда к нам бакенщиком приехал. У нас такое всегда было, для умных людей наши места хороши – видно, думается им тут спокойно.

Как тут было не приступить к самым важным вопросам!

– Как Тетерев? – спросил Макар.

– Вы уж и про Иван Палыча знаете? – удивилась первая Фоминишна.

– Жнаем, – пробормотал Ладошка с набитым медовыми сотами ртом. – Он у вас жил.

– Ну, жил-то он не у нас, а у наших бабки с дедом, – засмеялась вторая Фоминишна. – А нас тогда еще и на свете не было.

«Ничего у них не получится разведать, – вздохнул Макар. – Раз их еще и на свете не было, что они могут знать? Разве что про пирамидку-поливалку…»

Но тут он услышал такое, что даже в самом деле икнул. Вполне ведь можно получить заикание не от испуга, а от неожиданной информации!

– Очень наша бабка Иван Палыча уважала, – сказала вторая Фоминишна. – А мы только и знаем, что хороший человек был. Вот, бабке перевернутый бакен для полива приспособил. Мы еще малые были, не могли ей помогать, а она уж больная лежала, все нам говорила: «Заберите из бакена Ивана Палыча все, заберите!» А что там забирать, воду, что ли? – И старушка засмеялась. – Ты почему меду не ешь? – спросила она Макара. – Вон братишка твой как уминает, молодец!

Но Макару было не до меда… Он выплюнул на ладошку – конечно, не на брата, а на свою ладонь – кусок непрожеванных медовых сот и уставился на старушек. Такой бесхитростности ему еще не приходилось встречать! Если сказано: «Заберите из бакена что-то», – а там ничего нет, то должна же возникнуть в голове хоть какая-то загадка?!

Мозг Макара был настроен именно на разгадывание подобных загадок.

Макар дрожал от волнения.

Стремительность потока информации, который обрушился на него, могла взволновать кого угодно, хоть Шерлока Холмса. Догадок у него в голове было полно, но их еще требовалось проверить. Когда он услышал от Фоминишен о том, что надо было забрать что-то из бакена, догадка вспыхнула в его голове как молния. Понятное дело, что из поливалок забрать ничего нельзя. Значит…

Оставалось проверить только одну версию.

Отделываться от Ладошки Макар не стал. Ему было жаль брата, да к тому же ведь именно Ладошка помог ему подружиться со старушками и, значит, получить эксклюзивную информацию. И хотя ему очень хотелось отправить Ладошку домой – все-таки предстоял поход в тайгу, – он сказал:

– Быстро за мной, но от меня ни на шаг. Мы на минуточку!

Но как только они вышли за поселок, Макар понял, что минуточка растянется надолго. Одно дело скользить по гладкой водной поверхности вдоль берега, другое – идти по этому берегу. Иногда им попадались хорошие, ровные, как пляж, участки, но чаще им приходилось пробираться через кустарник, который подходил к самой воде. И вот тут-то братья узнали, что такое таежная мошкара! Поселок-то стоял на открытом, немного возвышенном месте, и ветер сдувал мошкариные тучи. А вот в кустах… Мошкара облепливала лицо, руки! Хорошо было только хонорику – он смахивал лапками мошкару, только когда она лезла прямо ему в глаза, а на шкурке она его особенно не тревожила. А вот ребятам приходилось махать руками, как ветряным мельницам – крыльями.

– Ничего, – бормотал Макар, – зато мы так хоть спешить вынуждены. Не застоимся на месте.

Наконец они достигли того места, где оставили лодку перед походом с Холмогоровым к маяку.

– Совсем забыли про медведей, – боязливо вздохнул Ладошка.

– Ну так и нечего вспоминать! Мошки оказались страшнее всяких медведей, – оглядывая заросший берег, сказал Макар.

Все-таки Холмогоров выбрал для прогулки правильный маршрут: над рекой мошки не было, и тропинка к маяку шла по склону холма, продуваемого ветром. Наконец-то можно было вздохнуть полной грудью, не беспокоясь о том, что вместе с воздухом захватишь ртом пару десятков противных тварей!

Всю дорогу Ладошка – наверное, от радости из-за того, что брат взял его с собой, – не решался спросить о цели путешествия. А сейчас, когда они приостановились перед поворотом в тайгу, вместе с медведями он вспомнил и об этом.

– Мы к маяку? – спросил он. – А не заблудимся?

– Тропинка есть. К тому же, видишь, сколько я в прошлый раз веток наломал, – сказал Макар. – Даже жалко природу! Помнишь, нас Святогор Холмогоров учил, как не заблудиться? Считай, что мы тренироваться идем.

Все-таки он не решился высказать Ладошке свои предположения. Вдруг они окажутся неверными? А так – просто сходили, потренировались…

– Ты принюхивайся, ладно? – попросил Ладошка. – Вдруг медведя учуешь.

Макар хотел ответить что-нибудь прикольное, но, взглянув на брата, пожалел его.

– Ладно, если что почую, обязательно скажу. Сразу же обратно повернем, только не бойся.

Ладошку можно было понять. Макар и сам, если честно признаться и назвать вещи своими именами, трусил. Да и могло ли быть иначе? После Москвы оказаться в тайге – почти то же самое, что на Марсе.

Ладошка, поручив брату нюхать, сам стал прислушиваться. Он крутил головой и ловил каждый шорох. Похоже, что Нюку уже не оставалось никакой работы: все его звериные способности могли отдыхать.

Они уже прошли по тропинке довольно далеко. Макар все чаще и чаще замечал, как Нюк оглядывается назад. Это выглядело забавно – как будто хонорик боится потерять дорогу.

– Принюхивается, – проговорил Ладошка. – Запоминает, как наши следы пахнут.

И тут Макар понял!

– Да он не к следам нашим принюхивается, а к речному воздуху. Понимаешь, над таким большим водным пространством, как Енисей, – важно сказал он, – ветер всегда дует. Потому-то и мошкары этой поганой нет – ни в поселке, ни на открытых местах. Ветер ее разгоняет! Этот ветерок и сюда сквозь густые деревья и кусты залетает, вот Нюк и принюхивается к нему. Наверное, все-таки речной воздух отличается от лесного, рыбами всякими пахнет, водорослями. Свежее, короче.

– А что, Нюк разве водоросли любит? – удивился Ладошка.