«Два важных вопроса привлекают ныне к себе внимание философов, — писал Марти, — познание Земли и познание жизни» (16, стр. 924).
Вместе с естествоиспытателями Марти рассматривал происхождение Земли и появление на ней человека как естественный процесс. «Как только на Земле создались условия, в которых мог бы появиться человек, человек появился, и в любом месте, где Земля могла обеспечить ему существование» (16, стр. 1045).
Марти прекрасно сознавал всю сложность и другой проблемы — происхождения жизни, сознания, которая имела не только естественнонаучное, но и философское значение. Он отмечал, что «нынешняя протоплазма представляет такую же тайну, как и примитивная первоначальная материальная частица в эпоху Демокрита и Эпикура» (60, стр. 221). Однако, глубоко веря в силу человеческого разума, Марти убежден, что проблема происхождения жизни будет решена, что истина, несмотря ни на что, будет открыта.
Стремясь найти правильный методологический подход к решению этой проблемы, Марти подверг резкой критике, с одной стороны, вульгарный материализм, с другой — спиритуализм. Он критикует вульгарных материалистов, которые полагают, будто «такие прекрасные вещи, как чувства, и такие возвышенные, как мысли, рождаются подобно плесени на мясе…» (16, стр. 943). Марти с удовлетворением отмечал: «Уже проходит детский период современной науки, каким был бюхнеризм…» (16, стр. 1899). Отвергая взгляды вульгарных материалистов, Марти вместе с тем выражал свои симпатии подлинно материалистической концепции происхождения жизни. Он солидаризуется с мнением большинства биологов, что «жизнь возникла из примитивной клетки», считая его равносильным утверждению о том, что «мир не был сотворен, а является таковым в результате непрерывного развития» (17, стр. 1169). Нет никакой опасности в том, что «многие биологи рассматривают дух как порождение материи» (16, стр. 943).
Одновременно Марти отвергает и попытки спиритуалистов положить в основу всего сущего духовную субстанцию. «Влиянием культуры на человеческий ум объясняется стремление последнего рассматривать действительное как явление, а не как субстанцию, как случайное и следствие, а дух как абсолютное бытие» (17, стр. 1684).
В статье «Новая и любопытная книга» (1884) Марти с позиций естественнонаучного материализма подверг резкой критике спиритуалистские рассуждения Фрэнсиса Солтена, призванные доказать абсолютную наследственную предопределенность психики человека. Последний заявлял: «Дайте мне три поколения родственников, и я вам предскажу все духовные качества их потомков» (16, стр. 958). По мнению Марти, такой «теорией» наследственности Солтен преследует цель заставить «материалистическую философию согласиться с тем, что дух появляется на земле с заранее намеченным и сформировавшимся характером» и «даже признать в той или иной форме истинность предсуществования, что в свою очередь ведет к утверждению необходимости и разумности послесуществования» (16, стр. 959).
Отбросив крайности — спиритуализм и вульгарный материализм, Марти не остановился в нерешительности перед таинственной «духовной жизнью». Он считает, что «законы жизни могут быть познаны, как и законы звезд», а «духовная жизнь — это такая же наука, как и физическая жизнь» (16, стр. 958–959). При этом он открыто выражает свои симпатии материализму, материалистической точке зрения: «Материалистическая философия является не чем иным, как горячим выражением человеческой любви к истине и законным восстанием духа анализа против претенциозности и высокопарности тех, кто пытается установить законы вещам, сущности которых не знает. Материалистическая философия, чтобы завершить свои системы, встанет перед необходимостью изучения законов духа. От отрицания духа (которое было вызвано в наше время, как и в прошлом, утверждением об исключительности духа) она перейдет к открытию того, что дух подчинен законам и движется в соответствии с ними, ускоряемый или сдерживаемый в своем развитии механическими причинами или окружающими обстоятельствами…» (16, стр. 957).
Выступая против схоластического раздвоения человека, Марти тем самым отвергал в принципе старый метафизический подход к изучению духовных явлений.
Дарвинизм, нанесший сокрушительный удар по антинаучным креационистским воззрениям, способствовал широкому распространению диалектических идей развития. Эти идеи, в особенности идеи трансформизма, всеобщей связи и взаимной обусловленности природных явлений и т. д., нашли свое отражение и в мировоззрении Марти. Опираясь на данные естествознания, и прежде всего на учения Дарвина и Лайеля, Марти подчеркивает всеобщий характер закона развития: «Все течет и изменяется…» Непрерывное изменение происходит как в «мире материальном», так и в «мире моральном». Процесс развития протекает «от несовершенства к совершенству». Все, что рождается, является слабым и несовершенным; и ничто не достигает совершенства без того, чтобы не пройти через первоначальное состояние слабости и несовершенства. Ничто не разрушается без того, чтобы при этом что-либо не возникло.
Следует отметить, что признание идеи развития сочеталось в мировоззрении Марти с диалектическим признанием единства окружающего человека мира и самого человека. «Человек един, — писал Марти, — порядок и единство являются священными и непреложными законами Природы» (17, стр. 367). «Для меня, — говорит Марти, — слово „Вселенная“ (по-испански — „Universo“. — О. Т.) объясняет Вселенную: разнообразное в едином (versus uni)» (17, стр. 1676). И далее: «Вселенная — восхитительное слово, итог всей философии: единое в разнообразном, разнообразное в едином» (17, стр. 487).
При этом Марти высказал идею о существенном тождестве, единстве законов развития во всех сферах жизни. «Законы политики, — писал он, — тождественны законам природы. Моральный мир подобен миру материальному. Закон, присущий движению звезды в пространстве, похож на закон развития мысли в мозгу. Все тождественно». Во всех сферах жизни, указывает Марти, по своей сути единой и сходной в своих различных формах, действует «закон аналогичного развития». Этот закон он выводил из признания того факта, что в действительности все предметы и явления находятся во взаимодействии друг с другом и развиваются во взаимной связи и обусловленности. «Все взаимно превращается, — писал Марти, — но все это происходит в соответствии с каждым предметом — живым существом и вещью — и вместе со всеми» (60, стр. 220).
Эволюция философских воззрений Марти продолжалась вплоть до последних дней его жизни. Несомненно, что в борьбе с религиозно-спиритуалистической идеологией он становится защитником материализма, прогрессивных традиций кубинской философии XIX в. В этой борьбе кубинский материализм делал свои первые шаги и поэтому часто не был свободен от всевозможных теологических, метафизических и прочих идеалистических непоследовательностей. Подобные слабости присущи и философии Марти.
Остановимся, в частности, на непоследовательной оценке Марти дарвинизма, за которую ухватились некоторые буржуазные историки философии, с тем чтобы доказать его принадлежность к идеалистам. Марти высоко отзывался об учении Дарвина, в частности о его «Происхождении видов» и «Происхождении человека». В своих статьях он подробно излагает содержание этих фундаментальных работ. По его словам, Дарвину принадлежит великая заслуга открытия знаменитого закона развития — закона естественного отбора. Марти выступил против всякого рода нападок на Дарвина, усилившихся особенно после выхода книги «Происхождение человека». Он писал, что в этой работе Дарвин высказал мысль о происхождении человека от обезьяноподобных предков, которая породила несправедливые нападки со стороны людей, не воспитанных в духе уважения свободы независимого мышления и усилий искреннего и трудолюбивого исследователя.
Соглашаясь с эволюционным учением Дарвина, Марти в статье «Умер Дарвин» (1882) указывал, что оно дает ответ «на половину живого существа, а не на целое существо», т. е. показывает закономерности развития тела, но не раскрывает законов происхождения и развития духа. Учение Дарвина, по словам Марти, еще «не дает ответа на вопрос о том (однако в этом нет никакой опасности для тех, кто считает, что дух является порождением материи), что дух в животных совершенствовался по мере того, как развивалась их форма» (16, стр. 943). Исходя из этого, он делает такой вывод: «Жизнь двойственна. Ошибается тот, кто изучает только одну ее половину» (16, стр. 944)[20].
