Начальник караула привычным за сегодня, несколько раздраженным движением поправил на посланнике парик, небрежно отряхнул свиток с приглашением (тот все же успел побывать в уличной пыли) и отступил на два шага назад, критически оценивая внешний вид подопечного. Удовлетворившись увиденным, пробормотав при этом — «и так сойдет», он решительно развернулся, взял в руки деревянную колотушку и три раза сильно ударил ею по бронзовому диску, прикрепленному к воротам:

— Радуйтесь вести из дворца, хозяева! Именем Императора — отворяйте!

Створки тут же, будто за ними только и ждали последнего удара дерева о бронзу, широко распахнулись, и небольшой отряд вошел во двор усадьбы, принадлежащей фенешийскому купцу со странным именем Яр, по упорным слухам — новому фавориту Повелителя. Управляющий поместьем, назвавшийся Уоти, вежливо, но без подобострастия поклонился посланнику и предложил следовать за ним. Пройдя через пышный, красивый сад, полный ярких цветов и плодовых деревьев, маленькая процессия остановилась перед высокими резными дверями, ведущими, по всей видимости, в один из парадных залов дома. Правда, выглядела эта процессия в движении несколько необычно. Дело в том, что вестника Императора воинам приходилось поддерживать свободными от копий руками, придвинувшись к нему как можно ближе для незаметности. Иначе он попросту бы свалился, настолько его штормило. Поэтому со стороны их ход напоминал строевой шаг обнявших почему-то друг друга за плечи весельчаков-затейников, по недоразумению напяливших доспехи императорской гвардии.

Управляющий ненадолго скрылся за дверями, затем снова вернулся, распахнул обе створки и сделал приглашающий жест рукой:

— Прошу. Вас с нетерпением ждут.

До появления посланника Яр и Марта сосредоточенно обсуждали свои планы, шедшие к завершению. Ранним утром в кольце у каждого из них одновременно вспыхнул, а затем стал светиться ровным зеленым светом изумруд. Это означало только одно. Кебу все-таки удалось добраться живым до Невра и поставить на него метку Великого Дома Ибер. Теперь Второй Отец Дома Пикчу был помечен их кровью и никуда не мог скрыться. Его можно было найти в любом мире, в который есть вход с Тропы. Личная трагедия бывшего старшего ученика лже-Ако Высокородных совсем не волновала. Их инструмент выполнил свою функцию и теперь стал ненужным.

Появление вестника Императора Первая Мать и Второй Отец восприняли спокойно. Они уже знали о том, что Санахт начал рассылать приглашения на пир, посвященный официальному объявлению детей от второй супруги наследниками. Поэтому, когда посланник Самодержца в сопровождении караула вошел в зал, Яр и Марта встретили его церемонными, подобающими случаю, радостно-восхищенными улыбками. Второй Отец сделал три положенных по этикету шага навстречу пришедшим и с достоинством склонил голову:

— Это большая честь для нас, видеть в своем доме лицо, говорящее от имени Повелителя Тукана!

Молоденький чиновник надменно задрал голову, пожевал губами, сосредотачиваясь, и окинул Второго Отца оловянным взглядом. Потом внезапно громко икнул, и его повело вперед. Если бы не руки воинов, вестник точно бы боднул Высокородного в грудь своей бедовой головой. Правая бровь Второго Отца стала удивленно подниматься. Тем временем посланник, обнимая левой рукой начальника караула за шею, протянул правую к гостю Повелителя, с зажатым в ней сильно помятым, в пыли и почему-то в винных пятнах свитком с приглашением. Его сил хватило на единственную короткую фразу:

— Вот…  Мпер…  Ипме…  Император приглашает…  послезавтра…  чевером…  Сешт…  вечером быть…  со всем почтением…

Высокородный двумя пальцами, стараясь не запачкаться, взял свиток. Потом осторожно принюхался и проговорил с восхищением:

— Однако…

Начальник караула стоял, ни жив — ни мертв, по стойке «смирно». Произошло оскорбление гостя Владыки, и он уже чувствовал на своей шее лезвие топора палача. Но к его невиданному облегчению Яр лишь понимающе ухмыльнулся и произнес заговорщицким, вкрадчивым шепотом:

— И какие мы по счету сегодня приглашаемые?

Воин, глядя прямо перед собой, еще не веря в то, что все может обойтись, четко, как на плацу, но тоже шепотом, отрапортовал:

— Ваш дом шестой, уважаемые. Силы и здоровья вам.

— А в каждом доме по две полные чаши димашского крепкого, верно?

— Именно так, сиятельный гость. Терпения тебе и милосердия.

— И он все их — сам? Все десять — сам?!

Начальник караула нервно дернул щекой, скосил глаза на висящего на его плече вестника, который начал уже похрапывать, и прошептал:

— Он очень ответственный. Очень…

Марта, заинтригованная затянувшимся вручением приглашения и не видящая из-за спины мужа происходящего, решительно подошла сзади:

— Мы так польщены…  — но, увидев бесчувственное тело чиновника, сумела лишь продолжить растерянно — «ой, батюшки…»..

Яр назидательно поднял вверх указательный палец:

— Дорогая, этот молодой человек со всей ответственностью подошел к исполнению своего долга. Не будем строги к нему. Ведь несмотря на все гм…  обстоятельства, он все же донес до нас радостную весть о пире Императора, силы ему и здоровья, на который мы приглашены! — он плутовски подмигнул начальнику караула — я верно сказал, воин?

Тот энергично закивал в ответ:

— Истинная правда, сиятельный гость. Истинная! Клянусь всеми Богами Тукана!!

Первая Мать внимательно посмотрела на начальника караула, потом еще внимательнее — на супруга, удрученно вздохнула и произнесла фразу, которую понял только Второй Отец:

— Солидарность. Извечная солидарность в этом деле. Даже межрасовая. И ничто этого не изменит. Никогда. Поразительно…

Яр попытался в ответ обаятельно улыбнуться, мол, дорогая, это совсем не то, что ты думаешь, но Марта одним только коротким взглядом исподлобья сумела задавить эту улыбку в зародыше. Потом еще раз вздохнула и приложила свою ладонь ко лбу чиновника. Тот вздрогнул и тут же открыл теперь уже совершенно трезвые, но полные недоумения глаза:

— Сешт…  кто вы все такие…  и где я?

Первая Мать сделала повелевающий жест в сторону неприметной двери в стене зала:

— Ведите его туда. Там сможете переждать полуденный жар, и там вас накормят. Скоро ваш начальник будет как новенький. И пусть передаст в дворцовую канцелярию, что приглашение Императора нами было принято с величайшей радостью. Ты слышал, воин?!

Стойка «смирно» начальника караула стремительно переросла из образцовой в идеальную:

— Все будет исполнено так, как ты сказала, сиятельная! Неукоснительно! Силы, здоровья и радости тебе!!

Глядя в спины торопливо уходящим воинам, ведущим под руки чиновника, Марта задумчиво проговорила:

— Все же любопытное племя эти хезуры. В их коротких жизнях всегда непостижимым образом сочетается смешное и трагичное. Они обладают сильным чувством долга, и в то же время — обескураживающей безалаберностью, замешанной на беспечности. Ими легко управлять — как мы старшим учеником, но они могут быть чрезвычайно упорны в выполнении поставленной цели — как этот мальчишка. Интересное племя. И опасное…

Она еще некоторое время постояла в задумчивости, а затем повернулась к супругу:

— Ну что, яростный? Пора действовать. Твои предсказания Санахту должны начать сбываться, а мне надо выполнять обещания, данные Нафрит. Я это сделаю с помощью арканов Пасы. Невр теперь никуда не денется, и им мы можем заняться после Императора.

Яр положил ей на плечи свои тяжелые ладони:

— Ты уверена, что именно с помощью арканов Пасы надо это делать?

Первая Мать Великого Дома Ибер усмехнулась так, что даже у Второго Отца от ужаса на мгновенье приостановилось одно из сердец:

— Все наши подопечные получат противоядие. А остальным хезурам я дам возможность стать всего лишь самими собой. Пусть Санахт полюбуется на внутренний мир, без прикрас, своей второй жены…

День уходил. Золотая ладья Шу неудержимо уплывала на запад, уступая место огромной, прозрачно-серебристой луне, всплывающей на востоке. Два светила ненадолго замерли напротив друг друга, даря людям то время между днем и ночью, когда чувство обыденности внезапно уступает место ощущению близкого чуда, необычного, радостно-тревожного, что кажется, может длиться вечность. Тяжелый, дневной фиолетовый цвет неба над столицей Империи Тукан, плавно и незаметно преобразился в бархатную, темную синеву с россыпью звезд, а редкие перистые облака, нестерпимо белые, от которых веяло тревогой и сухим, обжигающим жаром пустыни Ха, как-то незаметно стали округлыми и лилово-розовыми. Легкий ветерок с Геона, вобравший в себя запахи прохладной воды, белых лилий, голубого лотоса, зеленого тростника, перемешался с этим лилово-розовым светом и прозрачным, волшебным покрывалом опустился на сад Императора, в котором шли последние приготовления к пиру посвященного возложению руки Владыки на его детей от второй жены.