— Правда. Но плац все равно надо расчистить, и хорошо бы управиться к завтрашнему дню. Очень на вас надеюсь!

Гирп немного приободрился, созвал рабочих, раздавая указания, а я снова погрузилась в диалог с хранителем.

Уже к обеду я была вымотана донельзя. Поскольку что бы я не делала, куда бы не шла, ум, как заколдованный, разгадывал слова канцлера. Зачем ему кольцо Леяш? Но ведь в руках постороннего человека, кольцо лишь металлический ободок.

Ведь… так?

Под мысли, бегающие в панике по кругу, перешла на склад, чтобы взглянуть на заряженные артефакты. Я еще утром кокетливо попросила молодых драконов помочь с зарядкой, и те послушно согласились мне угодить.

Засев в самое дальнее помещение, наскоро проглядывала артефакты, когда хлопнула дверь, и на складе резко потемнело.

— Вот ты где спряталась, жена.

Дареш стоял у самой двери, и выглядел чужеродно на фоне убогой сырой комнатушки с земляным полом. Все-таки объективно он был очень хорош. Не зря юные драконицы табунами вокруг него паслись.

Интуитивно напряглась, но он не подошел. Так и остался у двери, оперевшись бедром о боковину и сложив руки на груди. По-звериному желтые глаза ощупывали меня сантиметр за сантиметром.

Вспомнилась его вчерашняя угроза исполнения супружеского долга, и я невольно поежилась.

А здесь мы наедине, в полутьме и достаточно далеко от остальных драконов. Так далеко, что я слышала только звук нашего дыхания и звон капель у срезанной трубы.

— Много работы, — коротко кивнула и вернулась к артефакту.

Но было поздно. Чувства обострились, как у загнанного зверя. Взгляд косил вбок, отслеживая каждое движение Дареша.

— Этой ночью мне нужен хороший дипломатический прием, и ты, как моя супруга, должна его организовать.

Слово «дипломатический» в моей голове самым причудливым образом соединились с канцлером и ифритами. Резко подняла голову, больше не думая изображать из себя хозяюшку за работой. В голосе прорезалась привычная жесткость:

— Прибудут ифриты?

Глаза Дареша тускло блеснули в сумраке.

— Вот поэтому я и выбрал тебя. Идеальная кровь, сокровищница, полная редкостей со всего мира, иномирная терпимость к черной магии. Хоть и прикидывалась мямлей, но леяшская кровь таки выбралась наружу. Ты станешь идеальной императрицей.

В какой-то немыслимый момент он вдруг сместился, расплескавшись вспышкой силы, и миг спустя уже стоял рядом. Наклонился так близко, что некуда было деться от ядовитых змеиных глаз.

— А как же Лети? — выдавила из пересохшего вмиг горла.

— Лелиане останется. Впрочем, когда станешь императрицей, можешь сделать ее поломойкой или отправить работать в поле. Вы, девицы, любите считаться.

Я с ужасом уставилась на Дареша. Он сейчас серьезно говорит все это?

Супруг наклонился еще ниже, так что наши губы почти соприкасались, но я не отодвинулась. Так и сидела окаменев, как садовая статуя, втягивая тяжелый запах сложной черной магии. На Дареше не было артефактов, но едва видимый флер черной магии кутал его в невидимый саван. Непреложная истина была такова: чем сложнее магия, тем больше размер артефакта. И судя по аромату магии, Дареш должен носить при себе артефакт размером с амбарный замок.

Но… На нем сегодня даже запонок не было.

— Но брак нужно консумировать, Виве. Тебе ли не знать, сколь многое зависит от брачного союза.

Пустыми глазами смотрела на Дареша и молчала. Законы Вальтарты таковы, что консумация является завершением брачного союза. Пока ее нет, остается маленькая лазейка для разрыва уз. Лечь с Дарешем в постель, значит добровольно зайти в ловушку, из которой нет выхода.

Вот почему он был так добр все это время. Он просто ждал. Дареш знал, что после консумации я заплачу за каждое слово, за каждого увезенного из Бельх слугу, за каждый золотой, вынутый из его сокровищницы. Деться мне будет некуда. Драконий Зов, возникающих между супругами после консумации, вынудит меня вернуться к мужу, где бы я ни была.

Я сидела лицом к узкой полоске окна, поднимающейся к уровню земли, и лишь поэтому заметила взметнувшееся алое платье, скользнувшее за угол.

Лети. Только она могла додуматься напялить сольферино в жаркий полдень. И теперь стояла, притаившись тенью, и подслушивала нас. Судя по сузившимся глазам, Дареш тоже ее чувствовал. Но молчал. Наверное, ему льстило внимание сразу двух девиц. Если припомнить его небогатые фантазии, то одну из девиц он любит, а вторую всячески мучает. Просто теперь мы с Лети поменялись местами.

Сердце застучало от волнения. А ведь совсем неплохо обернуть оружие Дареша против него самого.

— Хорошо, Дареш, — я нежно коснулась его щеки. — Но не сегодня. Дай мне два дня. Через два заката я буду ждать тебя в своих покоях и надену самое тонкое кружево, сделанное Леяш.

Дареш застыл на миг, уронив щеку мне в ладонь, даже глаза прикрыл от удовольствия. Меня преследовало чувство, что я ласкаю гадюку, которая в любой момент может вонзить ядовитые клыки мне в руку.

Колотящееся загнанное сердечко Лети, дыхание Дареша, сладковатый ужас, идущий по кромке сознания, пришедшая в полную боеготовность драконица. Все слилось в один бесконечный миг.

— Если любишь меня — докажи, — сказал Дареш.

Третье правило любого дела. Хочешь выиграть битву, проиграй бой. Отдать пядь, чтобы отыграть десять.

Покорно закрыла глаза, и Дареш с рыком скрутил меня в подобии объятия. Кажется его не смущало, что я не отвечаю на поцелуй. Он был из породы драконов, которым и так нормально.

Тьма вокруг стала такой густой, что, казалось, пролезла в самое сердце. Драконица глухо зарычала, отторгая неугодного партнера. На миг мелькнула мысль, что здесь может стоять Аш, наблюдая, как я предаю его.

А после я зажмурилась, из последних сил пытаясь представить, что с моим телом не происходит ничего плохого. От поцелуев вроде бы не умирают, даже от таких омерзительных.

И, уж прости Аш, но у меня нет в кармане верного рыцаря или принца на белом коне, так что… Я сама себе принц. Сама себе рыцарь. И если мне потребуется белая лошадь, я просто куплю ее.

Раздался грохот. Воспользовавшись моментом, вывернулась из рук Дареша, и мы оба, не сговариваясь, обернулись.

На пол упал старый деревянный стеллаж, на котором хранились коробки с артефактами, старые документы и прошитые толстой нитью папки. Размеренные тени бешено метались по стенам, принимая самые причудливые образы то мне виделась оскаленная волчья пасть, то непроглядно-черный вихрь. Тени рвались, протягивая ко мне незримые щупальца, но человек, который держал Аша на поводке, держал его очень крепко.