— Пока невелика… — язык у ифрита начал заплетаться, а взгляд съехал на мои губы.

Теперь я поняла. Это плохо.

Это прямо-таки очень, очень плохо.

Он качнулся вперед, даже успел коснуться губами рта и тут же с силой откинул от себя. По инерции я отступила несколько шагов назад, пока не осела в кресло, так удачно попавшееся на пути.

— Что ты подмешала в вино, дрянная хисса?!

Я невольно бросила взгляд на бутылку, которая, как ни странно, свалилась в корзину, да так там и осталась после моего отчаянного демарша. Даже вина осталось немного. Вон, блестит рубинный бархат вина сквозь толстые стенки.

Бутылку мне дала Рене.

Но Рене под кровной клятвой! В отличие от Аша или, например, Гирпа, у нее нет возможностей выжить после нарушения клятвы. А с Ашем, который якобы меня уже ждет в охотничьем домике, связывалась Фирре, которая лишь наполовину драдера, и тоже под кровной клятвой. Если, конечно, Рене не солгала об этом.

Мысли метались белками.

Кровные клятвы легко нарушаются, артефакт защиты не действует, а ифрит проходит по генеральской магии, как какой-нибудь пророк по воде. Что здесь происходит?!

Ифрит снова метнулся ко мне, тряхнула кресло с такой силой, что у меня клацнули зубы.

— Ну? Говори!

Я не дала панике взять верх.

Плевать. Плевать на все. Я смогу договориться с этим мужчиной. Если он связался с заговорщиками, то и мне по силах дать ему то, что он хочет. А если не сумею, то, может, он сделает милость и помрет от яда, подмешанного в вино.

— Я ничего не подмешивала, — сказала холодно. — Я же не думала, что встречу вас здесь, и уж тем более не думала, что буду распивать вино в вашей компании.

Внутри дрожала тонко натянутая струна.

Несколько секунд мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, а после он наклонился ближе, пытаясь лизнуть меня в губы. И до меня с некоторым опозданием дошло, что в вино подмешали вовсе не яд.

Так меня хотели убить или напоить афродизиаком?

Что-то у моих заговорщиков большие проблемы с планированием.

— Что они пообещали тебе? — вместо того, чтобы отстраниться я, переборов дрожь, обхватила высокомерное смуглое лицо ладонями, не позволяя отвернуться. — Со мной будет выгоднее иметь дело, ведь я официальное лицо. Последняя из Леяш. Просто скажи, что ты хочешь?!

Он глянул на меня блестящими жутковатыми провалами глаз и пьяно ухмыльнулся:

— Хочу жить, иномирянка, представляешь? Я семнадцатый сын своего отца, самый младший, и шансов выжить у меня меньше других. Ни один из домов не стоит за меня.

Его слова мне почти ни о чем не говорили.

Об ифритах, даже учитывая постоянные войны, было известно на удивление мало. Но зато я подсознательно чувствовала, что прямо сейчас, пока он под влиянием этого… средства, можно разговорить его.

— Чем же тебе помогут те, кто приказал меня убить?

— Тебя? — язык ифрита заплетался. — Не тебя. Ты моя плата за смерть…

Ну знаете. А вот это уже оскорбление! Меня можно любить, ненавидеть и даже убить, но делать платой?! Монеткой на сдачу.

Бешенство накатило с такой силой, что я без особых усилий сдавила ифриту руку, и с удивлением увидела когти на собственной… лапе. Ифрит почти натурально застонал и тут же зашипел, что ему нравятся дерзкие темномагички, и если я буду вести себя хорошо, он возьмет меня второй женой. Первой он не может. Отец уже женил его на хиссе из дома Белых песков.

Ифрит оказался силен. С легкостью вывернулся из моих рук, а после пластично ушел от удара трансформированными когтями, и в какой-то момент оказался за спиной, вбивая меня в собственное тело. Я вырывалась с агрессией раненого тигра, едва уловив краем сознания, как ифрит скользнул языком вдоль шеи. Даже омерзения не ощутила, только бешенство. Желание поставить на место зарвавшуюся демоническую особь.

Мне удалось вывернуть из захвата одну руку, когда стекло обрушилось на пол в очередной раз, а в проем черной молнией влетел Аш.

От облегчения у меня мгновенно ослабели колени. Только сейчас я вдруг осознала в каком напряжении была все это время. Из груди вырвалось:

— Аш! — даже не имя, а восклицание.

Генерал застыл громадной черной птицей в центре стеклянного крошева. Угольные, сложенные по ангельски за спиной крылья переливались мириадами чешуек, волосы, небрежно схваченные в низкий хвост, налипли прядями на лоб и скулы, рот оскалился в низком зверином рыке. Зрачок вытянулся в нитку. Когти, с силой обрушенные на грубый стол, рассекли его на брусочки. Аш был зол. А я впервые за последний месяц вдруг остро ощутила его нечеловеческую природу.

Даже его голос, мягкий и по-страшному вкрадчивый, превратился в змеиный шелест:

—Гос-с-спош-ш-ша…

Он плавно сдвинулся, что выглядело ужасающе для его мощной фигуры. А миг спустя припал к полу, когда над него обрушился град каких-то дротиков, которые при соприкосновении с поверхностью расцветали короткими взрывами.

Ифрит намертво прижал меня к себе, прикрываясь, как щитом, а после щелкнул пальцами и воздух моментально очистился от дыма. Аш слился со стеной, больше напоминая гигантскую ящерицу с крыльями и человеческой головой, даже двигался, рефлекторно повторяя ее движения.

Это было прекрасно и отвратительно одновременно. Инстинктивно я чувствовала, что это очень, очень фигово. Дракон, который в порядке, летает в небе, а не ползает саламандрой по стенам и не уворачивается от атак.

— Не обманула, — сказал ифрит куда-то мне в волосы. Я едва ли не затылком ощутила его улыбку. — Забвение его искалечило. Спасибо, кстати, милая иномирянка, ты представить не можешь, как нам помогла.

В груди с грохотом церковного набата колотилось сердце. Я слышала ифрита, но его слова словно отлетали от сознания, как мячик от стены. Не могла я покалечить генерала, не могла, не могла! Забвение лишь меняет приоритеты, но не ослабляет дракона!

Ведь… так?

Что было в том вырванном листке из книги зелий? Возможно ли, что я просто не все учла?

В пробитое окно спрыгнули еще несколько ифритов в боевых ипостасях, глаза у них горели в темноте, как костерные угли. Аш почти мгновенно прорвал образовавшийся круг, но ифриты тут же снова стянулись в новое кольцо вокруг него. У меня в глазах зарябило от темных юрких фигур, которые лезли на Аша, как муравьи на подбитую птицу.

Генерал выдохнул огненный шар, который прокатился дугой громадным красным яблоком по комнате, и ифриты дружно отпрыгнули. Несколько из них осели на пол сломанными куклами, но в окно лезли все новые и новые ифриты, скоро слившиеся для меня в единое темное полотно. Смуглые, ладные и слаженные в смертоносной атаке.