Пусть себе бывший ржет, язвит и отпускает комментарии, лишь бы выдал нужную мне информацию. Мне надо принести генералу что-то существенное, чтобы он пропустил немного воздуха между плахой и моей нежной шейкой. Вряд ли весть о смерти его брата можно считать хорошей новостью.

Аш, конечно, говорил, что любит меня, но таким голосом на клиросе заупокойную поют. Барышням вроде меня нет смысла надеяться на такого сомнительное рыцарство, надо самой себя спасать.

— Тогда почему именно ты стал императором? — напомнила терпеливо, когда Дареш замолк.

— Потому что со смертью первого генерала династия окончательно прервалась, а значит, трон может взять любой, доказавший свое право в поединке. Я победил.

Как говорил мой иномирный супруг, кивни, если поняла. И я поняла.

Выходит, это Дареша хотел поймать за хвост моей первый генерал.

Я уставилась на мужа во все глаза, пытаясь соединить в сознании совершенно противоречивые данные. С одной стороны красивый, но туповатый и недальновидный мужик, склонный к насилию, трусливо отступающий перед более сильным противником. И хитрый, осторожный, беспощадный дракон, сумевший низвергнуть целую династию, с другой. Как ни крути, а это два абсолютно разных человека. Дарешу бы просто не хватило ума выстроить такой сложный план.

Но… Ведь Фирре работала экономкой в его доме. Фирре умна, дальновидна и жестока, ей по плечу столь изощренный план. Она могла вступить в сговор с Дарешем и провести его тайной тропой в Леяш, могла вступить в сговор с ифритами, поскольку долго жила в этих землях и была дочерью доверенной служанки жены главы рода. А Дареш со своей стороны гарантировал ей иммунитет от судебного преследования за преступления Леяш.

Вот только Фирре сейчас сидит в каменном мешке, а Дареш пьет чай, наворачивает пироги и нисколько не интересуется судьбой свой сообщницы. Фирре не может не понимать, что в Интересах Дареша избавиться от нее. Теперь, когда он достиг своей цели, та из сообщницы стала свидетелем его преступлений.

Я мысленно сделала в голове пометку, что надо допросить Фирре. Но не сейчас. Не сегодня. Дать ей время на осознание, помариновать. Пусть посидит в холодном мраке темницы и осознает, что никто не придет ее спасти. Пусть я буду ее единственным лучиком света, по которому можно выбраться на свободу.

Перевела взгляд на Дареша, который уже привстал с кресла и навис надо мной, сверля недобрым взглядом.

Вздохнув поглубже заставила себя успокоиться и сменить стратегию. Помниться на ифрите хорошо работал образ беззащитной и — будем честными — бесполезной лани, качество жизни которой зависит от мужских прихотей.

Взглянула на Дареша, добавив во взгляд тумана и мягкости. И покорности того сорта, от которого у мужчин с слабым иммунитетом напрочь отшибает мозги. Я уже успела заметить, что дракониры, претерпевавшие инфернальные капризы своих половинок, очень грустят по кротким девицам.

— А как же остальные генералы? — спросила беспомощно.

Наугад подвинула к Дарешу какой-то конфитюр и сложила ручки на коленях, как юная девственница. К моему удивлению, Дареш успокоился. Рыкнул еще для острастки, но сел обратно и конфитюр взял.

В голове промелькнула крамольная мысль, что Аш бы не купился. И брат его, император, тоже. Ни на фальшивую улыбку, ни на показное смирение, ни, тем более, на банку залежалого варенья. Да и что это вообще за императоры, которые за мешок сахару продадутся? Это же ненормально!

— Второй и четвертый генералы в тюрьме, где слабакам самое место, — удовлетворенно сообщил Дареш, когда сожрал варенье. — А Лиоль встал на мою сторону. Он всегда был умным драконом, всегда знал, кому солнце светит.

Я вспомнила золотоволосого генерала, который не дал убить меня императору, и нахмурилась. Он показался мне весьма сообразительным, но определенно надежным парнем. С другой стороны, мне и Дареш казался, да и все еще кажется тем еще болваном, однако он император, и мне действительно стоит быть с ним любезной, если я не хочу попасть на плаху.

Единственное в чем я уверена полностью, так это в том, что пора сбавить тон и поменьше нажимать на кольцо. Это колечко и мой отец носил, однако, оказался казнен, и родовая магия его не спасла.

Значит, родовую магию тоже можно обойти. Например, превосходящей силой.

Наступило молчание. Столь долгое, что в памяти всплыло одно из воспоминаний Эйвери.

Тощая бесцветная фигурка в слишком объемном ярком платье, прислуживающая Дарешу за столом, как простолюдинка-вея. И гробовое молчание между ними. Дареш не стеснялся раздеться при ней или начать раздевать при ней свою Лети, или приказать ей держать магический светильник, пока сам не прикажет опустить его. И забыть, что пора отменить приказ.

Тогда Эйвери видела каменную маску на красивом лице, жестокость, равнодушие, властолюбие. И сейчас, на один короткий миг, глядя глазами давно ушедшей Эйвери, я тоже увидела в Дареше того, кто мог бы обмануть нас всех.

Дареш отставил чайную чашку, которая в его лапах смотрелась пугающе-маленькой, и встал с кресла. Навис надо мной. Пальцы ласкающие скользнули мне на горло.

— А теперь рассказывай все, — сказал пугающе тихо. — Начиная с первого дня в Леяш, не пропуская ни единого слова.

Я замерла. Дареш придвинулся ближе и сильнее сдавил горло. В помутневших глазах мелькнуло удовольствие.

— Я долго убивал, слышал, как затихает сердце, как дергается в теле кровь, и отныне знаю, когда мне лгут, а когда говорят правду. Даже не думай обмануть меня, Виве.

Нервно сплела пальцы в замок и заговорила. Взвешивая и контролируя каждое сказанное слово, каждый жест, каждый взгляд. Если допустить хоть на миг, что Дареш узурпировал власть, опираясь всего лишь на малышку Фирре, нужно быть очень осторожной. Очень искренней.

Поэтому я не стала лгать, чувствуя кожей проявленный коготь, легший в ямку под яремной веной. Ум судорожно метался в ловушке.

Тени в комнате словно сгустились.

Собрались за спиной Дареша. Нависли плотным дымом. Тень, в которой исчез Аш, когда уходил, была такой же густой и чернильной. Это ведь он? Это Аш сейчас стоит за спиной гадюки Дареша?

Глаз поймал проявленное крыло, чуть выступившее в дымных тенях, а скоро смог различить очертания знакомой фигуры.

Облегчение было таким сильным, что тело невольно расслабилось, затряслось, как праздничное желе на блюде. Обмякло в кресле. Аш не оставил меня одну. Он пришел, он готов помочь!

Но… если сейчас он обнаружит себя, мы никогда не узнаем планов Дареша, не вычислим его помощников, не сможем узнать о возможном предательстве Лиоля Фарха.

Тень стала рельефнее. Проступил абрис руки, сжимающий меч, и в следующую секунду я выкрикнула:

— Нет!