Примерно две недели назад произошло немыслимое: подражателю удалось восхитить мэтра. Некто из безымянных последователей смог похитить Сьюзан Эверфорт, дочь Илона Эверфорта — магната-судостроителя, который «пал» настолько, что женился на фаширазской принцессе и поставил материальную выгоду выше чистоты крови.

В то утро Роб Вейс ликовал и решил не отставать от последователя, избрав не менее статусную жертву. Все пошло не так как ожидалось. В черном парокаре не оказалось Дианы Нейджи. Более того, он сам едва не попал в лапы Тайной канцелярии и скрылся лишь благодаря Гунту, оставив себе на память ожоги, шрамы от которых останутся до гробовой доски.

Но, кроме ужасных ран, в тот вечер Роб приобрел нечто большее: он получил достойную цель — жертву, что оставила его в дураках. И теперь Диана Сьюзен Аберфорт Нейджи была единственной, чей вкус крови он попробует сам, а не скормит Гунту, а ее чучело украсит замок Нокс, после того, как удастся их предприятие.

— Я наигрался, Каин. Ты победил, — бесцветно произнес Роб, заставив импульсивного мага заскрипеть зубами.

— Нокс, у тебя еще есть шанс победить, — седовласый кудесник негодовал над меланхоличным настроением молодого герцога.

— Каин, оставь его. Он опять думает о той грязнокровке, — хихикнул тифлинг и на это отреагировал гомункул Нокса, подскочив и зарычав что-то нечленораздельное в сторону сэра Рокбелл.

— Надоело это заточение. Никаких опытов и экспериментов, только это недоразумение, — от досады герцог Вейс, не вставая с кресла, оттолкнул находившуюся в бреду, но скованную паралитическим газом голую девочку, что последние дни служила ему игрушкой.

Голос алхимика, приглушенный маской, почти не выдавал интонаций, но опальные лорды понимающе закивали головами. Лишь изредко, ночью, и то по вескому поводу, они могли покидать грот и роскошь, что окружала их, мало смягчала этот факт. Однако, и ищейки Августа Крайтона, начальника Тайной канцелярии, не спали, разыскивая логово бунтарей, что силой, серебром, алхимией и магией распалили костер людского негодования, из которого раздули пожар революции. Как не прискорбно им было признавать — чтобы таскать из огня каштаны, нужна челядь.

— Алукард, я наигрался с девчонкой, — герцог Вейс сдвинул маску, под которой таилось немыслимое уродство: губы алхимика были сожжены чем-то едким, в щеках зияли дыры, а эмаль зубов почернела, словно печной уголь. Не обращая внимание на морщившихся от его уродста компаньенов, Агастос облизнул пипетку, которой собирал пот со лба девочки и заключил. — Посредственность, кошмары у нее банальны. Разум цел, так что тебе сгодится. Слух вернется через минут шесть, а зрение через четверть часа, поторопись с решением. Можешь забирать.

Алхимик указал на девочку, которую «отпускало». Воздействие парализующего вещества спадало, позволяя разжать скованные судорогой пальцы, и та прятала наготу ладошками, беззвучно плача. Однако, возвращался только контроль над телом. Побелевшие зрачки и сукровица на ушах говорили о том, что слух и зрение пока ей недоступны.

— Она точно не бросится на меня, или не упадет в припадке как та… — тифлинг с недоверием смерил девчонку взглядом. И наконец что то решив, осклабился в белоснежной улыбке. — Хотя какая разница, правда⁉

После этих слов Алукард Рокбелл отложил нож и уверенной походкой зашагал к дрожащей на ковре девушке. С каждым шагом тифлинг преображался. Сначала истаял хвост и рога, затем рубиновая кожа и волосы начали светлеть, и к девушке подошел уже не краснокожий демон, а голубоглазый юноша с копной пшеничных волос на голове.

— Что с вами, юная леди? Кто вас обидел? — даже голос тифлинга преобразился, стал глубоким и полным участия. — Ох, вы совершенно наги! — спохватился он и накрыл плечи неуверенно поднимающейся девушки своим камзолом.

— Пижон, — хмыкнул так и не спустившийся с парящей подушки маг-стихийник. — Даби, брысь! — обезьянке досталось за то, что забралась в стоящую на столе вазу с финиками.

Алукард Рокбелл помог бедняжке подняться и повел ее прочь из комнаты, на выходе подмигнув остальным герцогам.

— Кажется у кого-то сегодня будет дивная ночь… — ни к кому конкретно не обращаясь произнес облокотившись на гомункула Роб Нокс.

— Не переживай, будет и на твоей улице праздник, — подшутил алхимик так и не удосужившись надеть маску скрывающую его уродство.

Ментальная связь хозяина и гомункула была высока. Ответом ему стал рык Гнута, хотя сам Чучельник ответил на выпад молчанием. Но алхимику хватило и рыка гомункула.

— Ах да, совсем забыл, ты же у нас по юношам, — произнес Агастас Вейс увернувшись от брошенного Робом Ноксом винного бокала.

Не добрый вечер и ночь

— Чарльз, шестьдесят капель эфира. Вильям, приступай к бритью как пациент потеряет сознание, — вместо ответа оба ассистента кивнули и принялись выполнять инструкции.

Голос целительницы был приглушен марлевой повязкой, Хельга надеялась, что никто из присутствующих не различит в нем нервной дрожи. Начальник Тайной полиции к полудню прислал семерых претендентов на должность ассистента. Двое ушли сами, решив что учиться у девушки, которая к тому же моложе их — это ниже достоинства полевого медика Короны. Еще троих Хельга отбраковала сама: грязь под ногтями и легкий тремор рук не позволяли допустить их до операции на хрюшке, не говоря уже о человеке.

В конце концов, остались двое претендентов. Вильям Стоун — молодой русоволосый парень с выцветшими и влажными глазами старика, в которых было что-то такое отчего волосы на загривке вставала дыбом. Он был красив, парень с внешностью Кена или диснеевского принца но вот эти глаза… Вот что творят с молодыми парнями Восточные рубежи степей Мельхиор.

Второй ассистент лысый как коленка, высокий и статный с усами Сальвадора Дали мистер Чарльз Армстронг. Тридцати семи лет от роду, половину из этого срока он отдал службе Его Величеству. Немногословный и исполнительный — такую характеристику дал ему сэр Крайтон, а еще, он единственный прибыл в поместье Дартшир с кожаным саквояжем, в котором хранил личный инструмент. К сожалению, инструмент полевого врача в эти дикие времена мало чем отличался от инструмента плотника или пыточных дел мастера.

Молодой парень отсчитал капли маслянистого эфира и приложил смоченную марлю к морде паникующей свиньи. Хельга считала про себя, волнуясь, а вдруг что-то пойдет не так. Семь… животное начало успокаиваться, девять… визг смолк, одиннадцать… поросенок мирно засопел на столе.

Хельга проверила действие наркоза кольнув ланцетом под ребра хрюшки.

— Наркоз действует. Пациент готов к операции, — повернувшись к зрителям импровизированного анатомического театра произнесла Хельга.

Зрителей было немного: мистер Неджи, Август Крайтон с камердинером Оливером Хиллом который прикусив губу увлеченно записывал увиденное и еще шесть человек от гильдий и цехов. Проконсультироваться с Хельгой о присутствии при операции посторонних сэр Крайтон посчитал необязательным и просто поставил перед фактом.

Гелиот, желая сгладить острый момент, после пояснил Хельге, что присутствующие не просто случайные люди. Бородатый и сухой как жердь мужчина есть личный доктор королевы Анны. Рыжебородый дворф глава цеха цирюльников, что в отсутствии хирургов, вскрывают болящим чирии и совершают кровопускания. Трое господ в расшитых мантиях являлись делегацией от магов-стихийников ордена Черной розы.