— Врач сказал, похоже на клофелин.

— Ясно. В клубах нередкое явление. Может коктейль, который дал тебе Олег, тут ни при чем, — неожиданно говорит Камила.

— Что? Почему ты его защищаешь? — не верю своим ушам.

— Нет, я рассуждаю объективно. Я пила много чего. Сидела в баре.

— Да ты была абсолютно трезвой, когда мы начали разговаривать! И вообще, Олег вел себя подозрительно. И он… он сказал, что приедет сюда и не приехал…

— Может дела какие-то нашлись. Лучше скажи, ты значит пришла в клуб с Юсуповым, а потом получается слиняла. Не рассердится он?

— Я ему написала смс. Объяснила где нахожусь.

— Хм. Да вы как неразлучные супруги.

— Не надо шутить, — опускаю голову.

— Что он заставляет тебя делать, Крис? — тихо спрашивает Камила. — Скажи мне. Я должна знать. Ты с ним спишь? Получается, что своей просьбой я тебя подложила под него? — в голосе сестры звучит неприкрытая боль.

— Я ни в чем тебя не виню, — говорю поспешно.

— Хочешь сказать, что тебя устраивает быть в его постели? — голос Камилы вдруг становится резким, неприятным. Словно ее корежит от ревности. Вот только к кому? Ко мне, или к Тимуру?

Мне сразу же становится стыдно за такие мысли.

— Я не хочу об этом говорить, — бормочу неуверенно.

Слишком больно и стыдно озвучивать что произошло со мной.

— Значит и правда понравилось. Послушай меня, Крис. Самое главное сейчас, ничего не говори Тимуру о своих глупых подозрениях.

— Но почему? Ты так защищаешь Олега…

— Да он же босс. Как я могу думать что он хотел травануть тебя или меня, сама подумай? Бред полный! Разве что к Тимуру тебя приревновал, — хихикает Камила.

Мне все меньше нравится наш разговор. Я словно нахожусь на тонком прозрачном канате, где чертовски сложно балансировать. Не могу рассказать то, что услышала от Тимура сестре. Не могу рассказать все как есть Юсупову. Остается только никому не доверять. Лицемерить, врать…

— Скажешь своему боссу что твоей сестре внезапно стало плохо, и ты отвезла ее в больницу. Но не больше, поняла? Маме тоже ничего не говори. Я сама ей позвоню, скажу, что переночую у подруги. Я серьезно. Не лезь глубже, сестренка. Не вывезешь. Тут все слишком сложно.

Это я уже поняла. Все плетут интриги. Мне же отведена роль самой крайней. Девочки для битья.

— Если тебе так надо с ним трахаться, ради бога. Но держи рот на замке, — добавляет Кам и меня взрывает от обиды и негодования.

— Почему ты так жестока? Почему?

Вскакиваю и выбегаю из палаты. Прислоняюсь к стене, запрокидываю голову, меня душат слезы. И стыд. То, что кто-то узнал, что я теперь шлюха… невыносимо. Как и глубокое презрение в голосе сестры…

Чувствую себя полностью опустошенной. Что мне делать? Куда ехать? Больше всего на свете хочется сейчас увидеть тетю Дашу. Ощутить ее теплые объятия. Наверное, она единственный человек, который принимал меня безоговорочно, без каких-либо условий.

Поворачиваю голову и вижу идущего по коридору Юсупова. Кажется, мой босс крайне раздражен. Что он здесь делает?

Меня инстинктивно передергивает от плохого предчувствия.

— Вам не стоило приезжать, — этими словами встречаю Тимура, больше ничего не приходит в голову.

Он вдруг резко хватает меня за плечи и встряхивает будто куклу.

— Почему ты уехала? Неужели не понимаешь, как это опасно?

— Что? — смотрю на него ошеломленно. Ничегошеньки не понимаю! Что он хочет сказать? Почему все настолько сложно? Еще и врать ему… потому что сестра попросила. Хочется вывалить всю правду, все догадки и сомнения. Но я заставляю себя сдержаться.

— Камиле стало нехорошо, я вызывала скорую, приехала сюда с ней… Понимаю, что надо было сначала вас разыскать и доложить вам как положено, куда направляюсь. Прошу за это прощения. Я слишком нервничала…

— Хватит идиотничать, — рявкает Тимур. Похоже мои слова только сильнее его разозлили. Его взгляд пристальный, настороженный. В глазах полыхает непонятный, будто дикий, огонь.

— Я не понимаю, чем вам не угодила. Вы были более чем заняты, — произношу, уязвленная его словами.

— Тебе грозит опасность, Кристина. Ты должна быть рядом со мной. Постоянно. Надеюсь, на этот раз ты запомнишь мои слова.

— Да, как скажете.

Не могу отвести взгляд от его лица. Тимур смотрит мне в глаза, потом на губы… Жадно. Он стоит настолько близко, что могу видеть его ресницы, тонкую линию века, трепетание ноздрей. Ощущать его запах. Что бы ни говорил разум, тело реагирует на этого мужчину так, как не реагирует ни на кого. Даже слова про опасность кажутся неважными. Он специально меня запугивает. Чтобы все время рядом была, как карманная собачка.

— Ты уверена, что рассказала мне все? — спрашивает требовательно.

— Да…

Как же тяжело ему врать. Меня охватывает дрожь, обнимаю себя за плечи.

— Пойдем, — рявкает Юсупов, берет меня под руку, тащит за собой.

Мне ничего не остается как подчиниться. Все равно я не смогу сейчас зайти к Камиле. Слава богу, ей уже лучше, я больше не нужна ей, а наш разговор был слишком неприятным…

Возле лестницы неожиданно спотыкаюсь, Тимур подхватывает меня.

— С тобой точно все в порядке? Ты не врешь мне?

Отрицательно мотаю головой.

Почему он так злится? Ну подумаешь, ушла с вечеринки! Мир не рухнул и не перевернулся от этого самовольства. Просто этот мужчина запредельно властный. Не выносит, когда что-то делается не по его приказу. А мне плевать! Пусть считает себя Хозяином, вот только я никогда не признаю добровольно себя игрушкой!

От этой мысленной бравады становится чуть легче. Сажусь в автомобиль, который почти сразу срывается с места. Доезжаем до дома Юсупова в молчании. В лифте, пока едем на нужный этаж, оно становится просто невыносимым. Меня переполняет чувство вины, что рассказала не все, и раздирают сомнения. Могу ли рассказать Тимуру про Волошина?

Юсупов ничего не обещал и не гарантировал, просто брал то, что само приплыло в руки. Поэтому, не стоит доверять ему. Но в глубине души я безумно этого хочу. Мне это необходимо.

— Ненавижу тебя! — вырывается, когда заходим в квартиру. Это неосознанно, кажется, у меня начинается истерика. Все эти часы стресса, выливаются в нечто уродливое. Смахиваю с тумбы в коридоре высокую хрустальную статуэтку. Она рассыпается вдребезги.

— Ненавижу! Не могу больше принимать участие в этом фарсе! Будь ты проклят!

Но когда Тимур подходит вплотную и обхватывает мое лицо руками, замираю. Расслабив плечи, запрокинув голову, позволяю ему стиснуть меня в объятиях.

А потом все как в дурмане, он прижимает меня к стене, наклоняется, припадает губами к учащенно пульсирующей венке у основания шеи. Его теплое дыхание и мягкий рот ласкают кожу, заставляя меня дрожать. Вскрикиваю, все еще переполненная ядовитыми эмоциями, и мой крик эхом отражается от стен.

Это словно сигнал для Тимура. Чтобы стать неистовым. Распластать по стене, сдирать с меня платье. Вот уже раздвигает коленом бедра, и мы тремся друг от друга, тяжело дыша. Стискивает мой подбородок, рыча в мои губы, жадно целуя, не давая подумать, вздохнуть. Часть меня жаждет бороться, оттолкнуть его, вырваться. А другая умирает от потребности в нем.

Боже. Когда я успела стать такой ненасытной?

Внезапно все меняется, поцелуи становятся нежными, длинными, тягучими. Он будто пьет меня, язык осторожно неторопливо играет с моим языком. И я плавлюсь, отвечаю, чувствуя как между ног становится влажно. Так унизительно… Тимур всегда берет что захочет, ему ничего не стоит не просто заставить меня.

Заставить откликнуться.

Он подхватывает меня на руки, несет в спальню. Когда ставит перед кроватью, вдруг понимаю, что он еще одет полностью, тогда как на мне — только белье.

Отстраняется немного.

— Расстегни лифчик. Хочу видеть твои груди, — его голос неузнаваемо низкий.

Когда выполняю веленное, проводит костяшками пальцев по нижней части груди, разглядывая при этом так внимательно, что снова заливаюсь краской. Наклонившись, касается языком соска. Посасывает. Огонь бежит по венам, чувственность разгорается все больше и больше. Инстинктивно скрещиваю ноги, сжимаю бедра, внутри нарастает и пульсирует возбуждение.