Просыпаюсь от того что меня грубо трясут за плечо. Открываю глаза — надо мной лицо Дины.

— Что вам нужно? — спрашиваю слабым голосом.

— Вставай. Пошли, — женщина отдает короткие приказы. Буквально вытаскивает меня из комнаты, как котенка за шкирку. Я еще толком не проснулась и нет сил сопротивляться.

Женщина тащит меня по коридору, толкает в помещение, которое оказывается небольшой ванной.

— Раздевайся, быстро.

— Нет! Пошла ты! — я готова драться с этой огромной бабой, насколько хватит сил.

— Ты воняешь, неужели самой не противно? — кривится Дина. — от тебя несет.

Это правда, мои руки в засохшей крови, неприятный железистый запах вызывает тошноту. Все потому, что я вчера кое-как сделала повязку на рану Камилы. Оторвала кусок ткани от простыни, сделала импровизированный бинт. Для того чтобы вымыть руки нужно было стучать в дверь, звать мужчину, которому было поручено охранять нас. Была уже глубокая ночь и лишний раз привлекать внимание мне не хотелось. Ясно было, что в такое время они не вызовут доктора. Если вообще согласятся это сделать. К счастью, самочувствие Камилы было относительно стабильным. Меня передергивало от мысли, что Волошин принудит меня спать с ним ради сестры. Но смогу ли найти моральные силы, чтобы отказаться? Я же потом себя сожру… Чувство вины не даст покоя.

Руки в засохшей крови — ужасно неприятно, но то, что тебя заставляет принимать банные процедуры незнакомая, неприятная тетка — куда омерзительнее. Хотя, наверное еще хуже если бы тюремщиком был мужчина.

— Это кровь моей сестры, которую вы ранили и даже не оказали помощи. Это вам с рук не сойдет, надеюсь ты понимаешь? — произношу с яростью.

— Если хочешь помочь своей сестре, лучше не сопротивляйся. Будешь продолжать выделываться, позову хозяина, — грубо рычит в ответ женщина.

— Ты ведь не собака, чтобы иметь хозяина, — выплевываю с омерзением.

— Не тебе судить, — Дина дергает на мне кофту, сильно, так что ткань трещит. Толкает к ванной, прижимая рукой за шею наклоняет над ней, включает душ. Вода сначала ледяная и я взвизгиваю. Дина одной рукой настраивает воду, продолжая поливать меня. Потом продолжает сдирать с меня одежду. Я сопротивляюсь как могу, но силы быстро заканчиваются. Ощущение, что эта экзекуция длится просто бесконечно. Я презираю себя за то что не выходит сдержать слез. В конце просто стою обняв себя руками. Несмотря на всю омерзительность моего положения, теплые струи воды приносят краткое облегчение.

— Ты испортила мою одежду, — говорю, когда вода наконец выключается, и Дина швыряет мне в лицо большое махровое полотенце.

— Если ты думаешь, что мне все это нравится, ты дура. Мне противно не меньше твоего.

— Тогда зачем ты это делаешь?! Почему не откажешься?

— Потому что должна ему. Много.

Я открываю рот чтобы что-то сказать, воодушевленная тем, что преданность этой женщины основана не на чувствах, а на банальном шантаже, по всей видимости. Но не успеваю ничего произнести — Дина отвешивает мне пощечину. Моя голова дергается, перед глазами рассыпаются искры. Невольно подаюсь назад, ударяюсь головой о стену, выложенную кафелем.

— Я не должна была откровенничать, сука, — зло кривится женщина. — Но ты из тех кто душу вытрясет. Правильно Олег меня предупреждал. Не твое дело почему я с ним. Делай что говорят, если жить хочешь. Поняла?

Мне ужасно больно, Дина дергает меня, заставляя вылезти из ванной. Смотрю на себя в зеркало над раковиной. Щека красная. Хорошо если голову не разбила себе… Осторожно трогаю затылок и кривлюсь. Ужасно больно.

Дина тащит меня из ванной в одном полотенце. Толкает в какую-то комнату, в центре которой стоит кровать.

— Я должна вернуться к сестре.

— Ты будешь делать то, что тебе скажут. Начнешь свои условия снова вякать, еще раз по морде приложу. Похоже, с тобой так и надо, — отрезает Дина. — Она подходит к пакетам, стоящим на высоком комоде, роется в них. В меня летит комплект белья, прямо в упаковке, и белое полупрозрачное платье-туника.

— Одевай. Если не хочешь встретить своего хозяина голой.

— Ты совсем больная? Он мне не хозяин! — выкрикиваю возмущенно.

— Тогда я прямо сейчас пойду и добью твою сестру. Она этого заслуживает. Редкая лгунья.

Оглядываюсь по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, что можно использовать как оружие. От последних слов Дины меня трясет. Я в полном ужасе. Теперь приходит окончательное понимание, что никто не поможет. Нас никто не найдет… Дом в глуши… Бедная тетя Даша… За нее больнее всего. Она никогда не узнает что с нами случилось… Тимур… я даже не знаю, будет ли он искать меня. Может быть сразу забудет о моем существовании. Есть еще Ангелина. Она то точно должна забить тревогу. Причем в скором времени, ведь я обещала ей что приеду на работу… Но что она может сделать…

— Если ты тронешь мою сестру хоть пальцем, — произношу угрожающе, делая шаг к Дине. Хотя понятно, что у нас разные весовые категории…

— Не смеши меня, блондиночка, — усмехается мерзкая баба. Я бросаюсь на нее, с намерением хотя бы лицо расцарапать, но Дина ловко меня блокирует, хватает за волосы. Полотенце падает, я голая, оказываюсь на коленях перед ней.

— Что тут происходит?

Голос Олега недовольный, жесткий. Дина сразу отпускает мои волосы, я поспешно нащупываю и хватаю полотенце. Обматываюсь им, встаю на ноги.

— Я сказал, что трогать ее нельзя. Никакого физического воздействия, — еще более злым тоном произносит Олег.

— Она нарвалась, я не хотела, — оправдывается тюремщица.

— У нее теперь синяк на лице будет, — Волошин крайне недоволен.

— Принесу лед, — все что успевает ответить Дина, когда кулак Олега прилетает ей прямо в скулу. С ужасом смотрю как она впечатывается в стену, теряет равновесие, падает, совсем как я минуту назад, на колени…

— Ты должна четко выполнять то, что я тебе говорю, Дина. Иначе твой долг будет только расти, — ледяным тоном произносит Волошин. От его голоса у меня леденеет спина. Он явно совсем не такой, как я думала вначале. Считала его простым, обаятельным, приятным мужчиной. Полной идиоткой была! Но как же легко ему дается притворство! От этого еще страшнее.

Эти двое — в одной весовой категории, тем более мне странно, что тюремщица даже не пытается спорить, уходит, покаянно опустив голову.

— Я должна была одеться. Вы можете выйти? — спрашиваю, не скрывая неприязни в голосе.

— По-моему, это лишнее, — ехидно усмехается Волошин. — Раз я уже здесь, значит ты сама виновата, что не одета. Сопротивлялась Дине, теряла даром время.

— Я не буду разговаривать в таком виде!

— Кто сказал что я хочу разговаривать? — Волошин дергает меня к себе. — Я настолько тебе неприятен? Раньше не замечал этого. Ты была вполне дружелюбна. Если бы Тимур тебя не поймал тогда… не принудил, ты была бы со мной, девочка. Ты ведь это знаешь.

— Нет! — меня передергивает от отвращения. Потому что в словах Волошина есть доля истины. Мне был симпатичен Олег, а Тимура в то время я совсем не понимала, не доверяла ему, боялась… Если бы все пошло иначе… если бы начала встречаться с Олегом? А потом узнала какой он подонок… Меня передергивает от этой мысли.

— Не жди что он придет. Тимур про тебя давно забыл. Хотя, если вспомнит, у меня будет хороший козырь на переговорах, — усмехается Волошин. Он крепко держит меня за предплечье, садится на кровать.

— Пожалуйста…

Пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает. Притягивает к себе. Он очень силен, и вот я уже на его коленях, отбиваюсь от настойчивых объятий.

— Ты ведь заигрывала со мной, дразнила. Так откуда столько паники? Все потому что Тимур про меня дерьма напридумывал? — рычит Олег. — Хватит играть в недотрогу, это меня забавляло, но теперь начинает раздражать.

Он срывает с меня полотенце, отбрасывает в сторону. Открываю рот, чтобы прокричать ему в лицо как ненавижу его, но Волошин грубо впивается в мои губы. Меня затапливает волна отвращения. Отбиваюсь, тошнота подкатывает к горлу. Извиваюсь, отпихиваю от себя голову Волошина, мычу, ногтями впиваюсь в его лицо. Олег вдруг резко отпускает меня, отшвыривает грубо и я оказываюсь на полу. Колени обжигает боль, смотрю на этого урода — на щеке кровавая полоса. Я его, оказывается, очень сильно оцарапала!