С тех пор как демоны захватили ее брата и задумали с его помощью уничтожить Кейтланд, Таэн знала, что должна во что бы то ни стало помешать Проклятым Кором превратить Эмиена в свое послушное орудие. Раньше она не смогла уберечь брата, и груз вины заставил Эмиена отринуть все человеческое. Но теперь Таэн решила пустить в ход свой дар, чтобы найти его в Храме Теней и вырвать его душу из лап демонов.

«Безлунный» обогнул мыс Тьерл Эннета, направляясь в открытое море, и волны стали захлестывать корму. Утлегарь нижнего паруса развернулся; девушка ударилась головой о переборку, но не проснулась. Ее не разбудил и задувающий в иллюминатор ветер, который пах близким дождем.

Таэн и не подозревала, что мысль, только что мелькнувшая в ее мозгу, была подсказана ей врагами. Дар сновидицы нес ее через дикие пустоши, лежавшие за пределами Кейтланда.

Среди каменных шпилей Храма Теней гудели порывы ветра, этот печальный звук доносился даже до глубокой темницы, в которой Таэн в конце концов нашла брата. Тот сидел на полу в темной пустой камере, закрывая лицо руками; а сатид, введенный демонами в его кровь, делал все, чтобы подчинить юношу своей власти.

Очень осторожно Таэн заглянула в мысли брата — и немедленно погрузилась в глубины кошмара.

Кристалл заставлял Эмиена видеть прошлое так ярко, как будто все это происходило сейчас. Юноша видел море, бушующее под порывами штормового ветра, видел взлетающие над лодкой пенные гребни волн. Вцепившись мокрыми руками в планшир пинаса, Эмиен в потрясенном молчании смотрел, как погружается в пучину судно, которое он только что покинул. Хотя корабль было трудно разглядеть сквозь тучи брызг, Таэн узнала «Ворон», флагман Кисберна, который увез с Имрилл-Канда закованного в цепи Стража штормов. Десятилетней девочкой она тогда спряталась на корабле, чтобы попытаться освободить Анскиере. Эмиен причалил к «Ворону» на рыбацком шлюпе, поклявшись матери, что вернет сестру домой целой и невредимой. Вместо этого он потерял ее навсегда.

И вот теперь Эмиен снова видел, как бушует посланный Анскиере шторм, как галеас погружается в пучину.

Сестра, видя прошлое его глазами, разделяла горе и гнев Эмиена: они так душили его, что он не мог даже плакать. Юноша не сомневался, что его младшая сестра осталась в трюме галеаса, и считал себя виновным в ее гибели. Точно такое же чувство вины терзало его, когда отец утонул, запутавшись в сети, которую Эмиен случайно уронил за борт.

Тоска по погибшим не давала юноше забыть о случившемся, и груз на его душе был столь тяжел, что Эмиен попытался найти спасение в ненависти к Стражу штормов, из-за которого его сестра попала в беду и погибла…

Таэн поняла, что пора действовать, но не успела ничего предпринять, потому что сатид, понукаемый демонами, устремился в яростную атаку. Печаль и вина, не дававшие Эмиену покоя, возросли многократно, все его существо охватила невыносимая мука. Таэн почувствовала, как ее брат сползает в безумие, как и ее саму затягивает тот же водоворот, — и, утратив самообладание, отчаянно закричала.

Она вырвалась и медленно, с трудом стала приходить в себя, но в камере до сих пор звенело эхо от ее крика.

А мучения ее брата продолжались; он искал забвения, но могучая сила, овладевшая им, не давала ему потерять сознание.

И наконец демоны, контролировавшие сатида, который подчинил себе волю Эмиена, подали голос: «Эмиен, ты страдаешь из-за верности сестре, но она тебя предала. Если ты забудешь свое имя и станешь Маэлгримом, ты избавишься от мук и все демоны будут тебя почитать. Ты согласен?»

Дрожа от невыразимой тоски, Эмиен хрипло прошептал:

— Да! Я согласен!

«Так тому и быть. Стань Маэлгримом!»

Таэн услышала то ли вздох, то ли шум ветра, увидела яркие вспышки…

…Вокруг пинаса снова пенились штормовые волны; Эмиен опять смотрел на тонущий корабль. Но теперь он больше не чувствовал угрызений совести из-за гибели сестры, в его душе остались только гнев и ненависть к Анскиере. Жажда мести гулко звенела в душе Маэлгрима, словно колокола на маяке в туманный день.

Сатид заставил Эмиена вспомнить светловолосую прекрасную колдунью, которой юноша принес клятву верности…

И тут застывшая было от ужаса Таэн призвала на помощь свои магические силы и очертя голову нырнула в память брата.

Она обнаружила, что человек, которого она знала и любила в детстве, неузнаваемо изменился. Там, где она надеялась найти воспоминания о матери и о их родном доме, она нашла провалы, полные горечи и злобы. Человеческая душа юноши почти погибла, а со временем исчезнут последние остатки человеческих чувств, и тогда место Эмиена займет Маэлгрим, ужасное порождение демонов.

Таэн не могла этого допустить!

Эмиен снова закричал от боли, когда сновидица воздвигла в его разуме завесу, защищающую его от демонов.

Потом крики юноши смолкли, и Таэн вместе с ним вздохнула с облегчением. Она наконец-то услышала, как любимый голос слабо вскрикнул:

— Сестренка?

И тогда с ловкостью искусных шахматистов, разыгравших ловкий гамбит, слуги Храма Теней сомкнули свою ловушку.

Навстречу Таэн с ужасным воем, какой могли издавать только обреченные на смерть, взметнулся ураган темных сил. Но Таэн смело встретила атаку: магическая мощь сатида помогла ей выдержать натиск демонов. Сновидица нанесла ответный удар; в темноте брызнули ослепительные искры. Зашумел водоворот сил, похожий на вырвавшуюся из берегов реку. Оковы, которыми демоны пытались удержать Таэн, задрожали и начали рваться.

Оказавшись на свободе, девушка устремилась на помощь брату, чтобы защитить его истерзанный разум. Но все это оказалось ловушкой, устроенной специально для того, чтобы ее поймать.

Таэн рассчитывала найти поддержку родной души, но вместо этого ее закружил вихрь неистовой злобы Маэлгрима. Сновидица рванулась назад, но было уже поздно: Маэлгрим был ее братом, и его дар не уступал по силе ее собственному. К тому же ему помогал не только сатид, но и Проклятые Кором. Демоны заставили подвластного им сатида перейти в наступление, и тот попытался использовать против Таэн ее же собственные магические силы.