«Величайший исповедник» родился в Константинополе в 582 году от благородных родителей, давших ему хорошее образование, и был знаток философии Аристотеля, Платона и неоплатоников».

От имени его написано большое число проповедей, известных, повидимому, лишь в печатных изданиях.

Он прошел все богословие и был «премудрым и славным мужем, почитаемым даже в царских палатах». Царь Ираклий принял его в число своих советников в высоком чине, и он гак прожил до 43-летнего возраста. «В то время признавали в Христе только одну волю и одно хотенье, тогда как у него (по мнению лучших знатоков), на самом деле были две воли и два хотенья, соответственно его двум естествам — божескому и человеческому, и эта мерзкая ересь одновольства распространилась тогда по всему Востоку».

«Величайший исповедник», не будучи в силах убедить даря в негодности такого мнения, ушел далеко от столицы, в Хрисополь, поступил в монахи и вскоре был назначен настоятелем своего монастыря.

«По наущению константинопольского патриарха Сергия, царь издал в 632 году декрет, повелевавший всем быть приверженцами единоволия Иисуса, и это сильно удручало „Величайшего исповедника“. Он тужил и плакал. Услышав, наконец, что на западе Европы папа Северин не принял этого учения, а его преемник Иоанн даже предал его анафеме, он поехал к ним морем в Рим со своим учеником Воскресшим» (по-гречески Анастасием).

По дороге он обходил африканских епископов и, поучая их, рассылал послания и к дальним христианским церквам, как и апостол Павел.

«После смерти патриарха Сергия, царь Ираклий устыдился своей ереси и написал всюду, что одноволие Иисуса было учение Сергия, а не его. Но и он скоро умер».

«Ему наследовал Константин, царствовавший только четыре месяца, после чего его отравила мачеха Мартина, возведшая на престол своего сына Ираклиона. Но и Ираклион царствовал лишь шесть месяцев, так как на него восстал весь синклит, избравшие вместо него Консту, отца Константина Паганата, а его с матерью, ослепив, отправили в ссылку. И вот, когда „Величайший исповедник“ еще оставался в Африке, пришел туда патриарх Пир (Огонь) с проповедью вышеописанной ереси. Был назначен собор в Карфагене, где „Величайший исповедник“ словесно сразился с этим „Огнем“ и так посрамил его, что и он тоже присоединился к двуволию Иисуса и был потом с почетом принят за это папой в Риме».

Царь Конста послал к нему в Рим сановника Олимпия, чтоб убедить его вернуться к одноволию, и «Огонь», вызванный к нему в Равенну из Рима, снова возвратился к идее об одноволии Иисуса, «яко пес, — прибавляют „Жития“, — на свою блевотину».

Царь, наученный Павлом, новым царьградским епископом, написал второй декрет о монофизитстве, под названием «Тип».

«Величайший проповедник» посоветовал папе созвать собор, и, когда он был созван в числе 105 епископов, ересь одноволия вновь была проклята при деятельном участии самого инициатора этого собора.

«Царь велел арестовать за это папу Мартина, и он был взят ночью и отправлен в ссылку в Херсон, где и скончался».

«Величайший проповедник» тоже был взят и, связанный, отправлен в Константинополь вместе со своим учеником «Воскресшим», там его заключили в темницу уже в 70-летнем возрасте».

Затем в «Житиях святых» рассказывается длинное препирательство «Величайшего исповедника» с его оппонентом, одновольцем Газофилаксом, на торжественном суде византийского сената. Но я воздержусь приводить здесь их спор, так как он представляет самое нелепое словопрение, с упреками в том, что, признавая одноволие Иисуса, противники двуволия этим самым признают в боге не «Троицу», а «Четверицу», сливая две воли Иисус в одну и этим создавая у него еще и третью волю — слитную. За такое возражение вывели «Величайшего исповедника» вместе с «Воскресшим» вон из сената с побоями и вновь посадили в темницу, увещевая подчиниться царскому повелению и признавать лишь одну волю в Иисусе. А когда он все-таки не перестал утверждать, «что их у Иисуса было две и два хотенья», то его сослали во Фракию, в Визию, а его ученика «в злую землю Перверис».

Вскоре после этого в Константинополе умер одновольческий патриарх, и был назначен Петр, такой же еретик, который увещевал «Величайшего исповедника» через своих посланников возвратиться к одновольческой вере. Один из них привез ему и царское послание об этом, названное «Тип», чтобы он прочитал и признал его правильность. Но «Величайший исповедник»! решительно отказался признать этот «Тип» и даже убедил в его негодности и царева посланника Феодосия с патрикиями. Однако, потом, возвратившись к царю, Феодосии снова согласился на одноволие.

Царь опять вызвал «Исповедника» в синклит на суд, где Газофилакс обвинил его в том. что он ненавидит царя и изменнически предал много византийских городов сарацинам.

Опять началось длинное словопрение казуистического характера, которое теперь скучно читать, и «Великий проповедник» был отдан «сначала на сечение бичами, а потом отведен в темницу».

Ему и его двум ученикам отрезали языки, чтобы они не могли более проповедывать двуволия и двухотения Иисуса, но, к удивлению присутствовавших при этом, они без языков стали говорить еще лучше, яснее и убедительнее, чем с языками.

«Тогда отрезали „Великому проповеднику“ и одному из „Воскресших“ по руке и влачили их по торжищам, всем показывая их языки и руки. Потом их послали в ссылку в Скифскую страну, в город Схимону». По дороге туда умер ученик; «Великий исповедник» жил еще три года и умер, предупрежденный об этом заранее самим богом, сам предсказав свои час. На его гробе появились неизвестно откуда три горящие свечи.

Это, да еще говорение без языков, единственные чудеса из жизни «Великого исповедника», что крайне удивительно, если отнести его эпоху к VII веку. По всей вероятности, время было много позднее, но искусно апокрифировано введением в его биографию событий, бывших при Ираклии.

Одной антитезы его имени Величайший со значением имени Павла — Малый, который тоже путешествовал морем в Рим, конечно, еще не достаточно, чтобы признать и нем прообраз «Малого апостола», но это, во всяком случае, самая ранняя эпоха для автора посланий к римлянам, коринфянам, галлам, ефесам, евреям и остальным.

Резюмируя все вышеприведенное, можно сказать лишь одно: апостол Павел, т.е. Малый, называемый теологами также и Величайшим (Максимом по-гречески 3) наравне с Петром, есть личность литературная, составленная из двух совершенно различных лиц по способу прививки одного фруктового дерева к другому, родственному ему, но не одновидному с ним, и у него, как у лимонного дерева, к которому привито апельсинное, на нижней части до известной высоты зреют лимоны, а на верхней апельсины.

Таков же и нераздельно соединенный с ним другой «верховный» апостол, который снизу Симон, а сверху Петр.

Вполне возможно, что нижняя языческая часть Павла-Савла является новацинским епископом Павлом, относимым вместо IV века к III, а нижняя часть Петра — Петр, епископ Александрийский в церковной истории Сократа-Схоластика. Впрочем, о Петре в связи с Симоном Волхвом мы уже говорили ранее.

(Ум. 15 января около 725 г.)

Его небесный символ — созвездие Льва.

«Жития святых» относят смерть Марка Афинского к 400 г. «после рождества Христова».

Если мы сочтем этот год за год, отмеченный по нашей гражданской эре, которая, как мы видели, вовсе не от «рождества Христова», то сразу же увидим невозможность появления подобного Марка (как его изображают «Жития святых») в такое раннее время. Точно так же и существование Евангелия Марка немыслимо в это время.

Везде в нем ссылки на пророчества «Исайи», «Захария», на псалмы и т. д. и притом не в виде корректурных вставок на полях от руки какого-нибудь позднейшего редактора, которые с полей рукописи перешли в скобках в текст при последующей переписке, а органические, как, например, в главе VII, где Иисус говорит упрекающим его фарисеям: