Журналы соскользнули с изящных колен на пол. Госпожа Зеленолист сцапала подменыша за руку неосознанно болезненной хваткой и поволокла прочь из зала.

Плотно закрыв дверь, она нависла над Джейн. Побелевшее лицо эльфийки сделалось жестким, рот сжался так плотно, что не стало видно губ.

– Ты ничего не видела, ясно? – Она встряхнула девочку за руку, подчеркивая последнее слово: – Ничего!

– Да, мэм.

– Мы старинный почтенный род, у нас не было и намека на скандал с тех пор, как… на что ты уставилась?!

– Ни на что. – Джейн испугалась, как бы благородная госпожа не врезала ей со всего размаха.

Но вместо этого ее отвели в гардеробную. Рабочее платье вернули, а нарядное игровое, вместе с кружевным бельем, завернутое в белую бумагу, снова легло на полку. Прошла только половина оговоренного времени, до появления Благга оставалось никак не менее часа, однако девочку выставили на парадное крыльцо.

– Я не думаю, что тебе стоит приходить завтра, – твердо произнесла госпожа Зеленолист.

И закрыла дверь.

Благг опоздал минут на сорок. Она ждала его с мучительным нетерпением. Когда надсмотрщик наконец явился, то несколько опешил, увидев подменыша на крыльце, а не в вестибюле, как все предыдущие разы. Тролль сразу же потребовал разъяснений, и она, запинаясь, пересказала ему последние слова госпожи Зеленолист. Он откинул голову и завыл. Звук получился ужасный – смесь боли и горечи разбитых надежд.

А когда они вернулись в пятый корпус, Благг принялся ее избивать.

Пробуждение обернулось настоящей пыткой. Джейн с трудом удалось выбраться из койки. Левый бок пылал от боли. Одна нога отказывалась принимать переносимый на нее вес и постоянно норовила подвернуться. Вихляющей походкой Джейн, позади всех, добрела до столовой. Ложку с овсянкой-размазней пришлось проталкивать в левую часть рта – правую наглухо закупорила огромная, размером с яйцо, гематома.

Благг бросил на нее один-единственный взгляд, молча вытряхнул из жилета рассыльного и швырнул оранжевую униформу Тряпочке. Хульдра тут же напялила ее через голову и, победно хлопая складками юбки, направилась за надсмотрщиком в его каптерку.

К своему изумлению, Джейн осознала, насколько ее ранило и унизило отстранение от должности.

Даже лишенный гипотетической поддержки Балдуина, проект Благга все-таки оставался на плаву, успев набрать достаточно собственной инерции. Слишком много честолюбивых менеджеров среднего звена вложили в предприятие свое личное время и, что важнее, свою репутацию. Теперь они просто не могли позволить ему скончаться на полпути.

С момента отказа хозяев замка от услуг Джейн все только завертелось с еще большей скоростью. Экспериментальный образец, неделями томившийся на сборочном стенде в ожидании очередного исправления, был в авральном порядке закончен, испытан и напичкан смазкой. Малявка, Червяк и Трехглазка целый день полировали его поверхность, пока та не заблестела как зеркало.

А Задира каждую ночь заползал в стену медитировать над гримуаром. Он потребовал от Джейн показать ему главу про кулачковые соединения и штудировал раздел за разделом, пока не наткнулся на схему, примененную в своем образце старым мудрым инженером Гримпке.

– У нас мало времени, – говорил полукровка. – Я разговаривал с Хобом – тем, который бригадир кузнецов, а не с одноногим, – и он сказал, что через пять дней посмотреть на эту ногу явится какой-то высокий лорд Супер-Пупер из головной конторы. Генеральный инспектор отдела по рассмотрению рацпредложений. – Он почти пропел эти слова. Задира просто обожал высокопарные титулы. – В цехах поговаривают, что пришлось изрядно подергать за разные ниточки, чтобы заманить его сюда, а теперь все носятся как угорелые, пытаясь уложиться к сроку.

– Бросил бы ты эту глупость, – шепнула в ответ Джейн. Из-за чрезмерной тесноты она оказалась плотно прижата к нему и, несмотря на то что на этот раз была полностью одета, чувствовала себя довольно неловко. – Ты не можешь всерьез надеяться обратить против Благга его собственное творение.

– Разумеется, могу. – Задира дрожал то ли от холода, то ли от возбуждения. – Эти железные пальцы будут гнуться и поворачиваться в суставах, и титановые когти сомкнутся на гнусном жирном ублюдке. Медленно, чтобы у него хватило времени испугаться. А затем… это будет великолепно.

– Все равно я не понимаю, как ты рассчитываешь запомнить все эти данные за пять дней. Здесь не меньше семи страниц!

– Справлюсь, – мрачно ответил полукровка.

Нахмурившись, он склонился над гримуаром, и лицо его в серебристом мерцании рун сделалось почти невидимым. Джейн знала, как трудна задача, которую возложил на себя Задира. Она-то уже умерила свои амбиции с полной власти над драконом до управления несколькими ключевыми функциями в его оптической и операционной системах.

– Вообще-то, я даже не верю, что ты умеешь читать цифры.

– А вот и умею.

– Ну и что тогда здесь написано? – Джейн ткнула пальцем в рунический символ «3,2 ома».

– А мне не надо знать названия всех этих закорючек. Я не хуже тебя вижу, как они выглядят. Я просто запомню их как картинки.

Задира взялся за невыполнимое дело. Джейн оставила его между стенами и вернулась в койку, втайне благодарная за возможность поспать дольше обычного. Полукровка помучается ночку-другую да и бросит эту безумную затею. Тогда она снова вернется к занятиям.

Но он не бросил. И в ту ночь, и в следующую, и еще три ночи подряд Задира уползал за стену и торчал там до рассвета, общаясь с гримуаром. Джейн даже начала ревновать. Потом попыталась выразить недовольство. В конце концов, это ее книга и она ей очень нужна. Однако Задира пропускал мимо ушей все намеки, предложения и, наконец, требования проводить за гримуаром по очереди ночь через ночь.

С ним стало бесполезно разговаривать. Он впал в безумие.

Вечером накануне инспекции, невзирая на середину рабочей недели, детей выстроили перед ванной. Мыться их вызывали по одному. За девочками надзирала Тряпочка. Благг вооружил хульдру жесткой щеткой на длинной ручке, чтобы та имела возможность дотянуться до всех мест, которые девочки во время помывки могли пропустить, а сам с откровенным удовольствием наблюдал за процессом. Особенно воинственный вид щетка приобрела, когда подошла очередь Джейн. Казалось, Тряпочка пытается продемонстрировать надсмотрщику нечто недоступное разумению подменыша.

– Снимай свои тряпки, ты, сука! – заорала хульдра. – Шевелись!

Джейн, раздеваясь и неуклюже залезая в ванну, старалась не смотреть в сторону надзирателя. Она в основном уже успела оправиться от побоев, но синяки – желтые и черные разводы вокруг лиловых облаков – все еще напоминали готовое разразиться ненастье.

Радужные пузырьки мыльной пены лениво колыхались на серой поверхности не успевшей остыть воды.

– Ты обосралась, свинья!

– Неправда! – Джейн невольно сорвалась на крик.

– Тогда что это? – Тряпочка сунула щетку подменышу между ног и принялась елозить резкими сильными толчками. – Да оно у тебя по всей заднице.

Барахтаясь и расплескивая воду, сглатывая навернувшиеся слезы, Джейн попыталась отступить подальше, но хульдра полезла за ней в ванну и все продолжала скрести ей кожу острой нейлоновой щетиной.

– На! – В лицо подменышу полетела серая от долгого употребления тряпка. – Утри харю. Она у тебя грязная.

Одеваясь, Джейн робко подняла глаза и увидела, как Тряпочка и Благг обменялись странными взглядами. Загадочными и понимающими, исполненными какого-то ужасного смысла.

За завтраком на губах Задиры то появлялась, то исчезала недобрая ухмылка. Пальцы его слегка подрагивали, а взгляд блуждал где-то за пределами реального мира. С тех пор как он стал ночи напролет проводить над гримуаром, лицо полукровки приобрело более землистый оттенок и его асимметрия бросалась в глаза еще сильнее. Пространство вокруг Задиры заполняла атмосфера перманентного утомления, но нынешним утром в глубине его изношенной души бурлила неестественная энергия. Так разряды электрического тока заставляют сокращаться мышцы умершего тела.