- Вот именно, не может. И хотя ему нравится думать, что у него свой разум, он все еще ударяет, когда я ему говорю, - Джейк видел, к чему она клонит, и попытался возразить, но она схватила его под подбородок. – Герцог и Ведьма использовали тебя как меч. Но ты ведь больше не меч?

- Не меч, – прошептал он, когда она вскинула брови.

- Верно. Ты не меч, ты – человек. И ты способен принимать свои решения. У тебя есть дар боевого мага для войны, но тебе решать, как его использовать. Понимаешь?

Он отвел взгляд.

- Да.

- Хорошо. Больше никаких мрачных разговоров, это тебе не поможет, - она отпустила его и уперла руки в бока. – Так ты еще хочешь отправиться в пустыню со мной?

Он был удивлен.

- Конечно! Я всю зиму об этом и думал, - он выпрямился, и Килэй улыбнулась, увидев привычный блеск его глаз. – Это самая загадочная часть королевства. Три четвертых отмечены на карте как пустоты. Даже барон Сахар слабо там управляет. Его люди просто живут племенами сами по себе. Их десятки, у каждого племени своя культура и язык. Представляешь? И могут быть еще десятки не обнаруженных. Смотри.

Он потянулся к кольцу из книг и вытащил из-под них другую. Она была тоньше большинства, названия не было видно. Когда он полистал большим пальцем белые страницы, она заметила, что они пустые.

- Это дневник, - сказал он со слабой улыбкой, которую можно было сравнить с широкой улыбкой других людей. – Я купил его на прошлой неделе. Я хочу записывать все из поездки – земли, которые мы минуем, существ, которых заметим. Может, мы даже увидим новое племя.

Килэй вздохнула.

- Надеюсь, они будут дружелюбными, - она посмотрела на дверь и понизила голос. – Похоже, нам придется отправляться раньше, чем я ожидала. Ты собрался?

- Шутишь? Еще недели назад, - он порылся в бумагах. – Но… ах, боюсь, я не смог найти нам полезную карту.

- Не проблема, - Килэй постучала по голове. – У меня карта здесь.

Джейк нахмурился.

- Не лучшее место, чтобы хранить…

- Я знаю, что делаю, - твердо сказала она.

Она надеялась, что знает. Дело было в том, что Килэй не привыкла быть лидером. Обычно ее решения касались только ее самой, и она сама потом справлялась с проблемами. Но присутствие Джейка добавляло тревог. Она будет ответственна за него.

И она надеялась, что задание ей по плечу.

И все же она не переживала насчет пересечения пустыни. Эта часть была самой простой в их путешествии, она могла легко ориентироваться без карты. Карты были для людей, чтобы компенсировать их притупленные чувства. Килэй это не требовалось.

- Хорошо, - Джейк опустился на край кресла и посмотрел на нее через очки. – У меня дневник, у тебя карта. И… чего мы ждем?

- Рассвета, - сказала она, подходя к двери.

Она улыбнулась, услышав, как Джейк радостно завопил за ней.

Тучи не уходили, и вечер наступил, казалось, быстрее обычного. Килэй закончила собираться и прятала вещи под кровать, куда Крамфелд вряд ли полез бы. А потом она пошла на кухни.

Это было ее любимое место в Насесте. Она слышала звон котелков из главного зала, шипение супа на огне, разговоры женщин, отвечающих за ужин. Теплый запах еды можно было уловить в коридоре, желудок Килэй заурчал раньше, чем она открыла дверь.

На кухне был организованный беспорядок. Женщины сновали туда-сюда, таскали мешки с мукой, перебрасывали друг другу картофель. Килэй пригнулась под подносом с поросенком, которого ждала печь. Она обошла женщину с горячим котелком и помогла девочке достать корзинку яблок с высокой полки.

Когда она пришла на свое обычное место, она чувствовала себя так, словно прошла поле боя.

Круглолицая молодая женщина увидела ее и улыбнулась, а потом освободила ей место, чтобы сесть.

- Добрый вечер, мисс Килэй.

- Добрый, Мэнди.

Килэй не ожидала, что у нее будут подруги в Насесте. Она считала большую часть женщин пугающими: они могли думать десяток мыслей сразу, их эмоции было не разгадать, а потом они прорывались потоком.

Оборотней-женщин в ее стае можно было хоть успокоить животной кровью. Но обычные женщины бывали… дикими.

К счастью, Мэнди не была как большая часть женщин. Она была спокойной и уверенной, мудрой не по годам. Только она во всех Высоких морях согласилась не называть Килэй леди.

- Что за ужин? – сказала Килэй, устроившись на высоком стуле.

- Оленина, - Мэнди схватила нож и начала точить лезвие о камень. – Повариха нашла вашего… ах, очередного оленя нашли у двери днем. И мы не хотим, чтобы он пропал зря.

Килэй прижала пальцы к губам, чтобы скрыть улыбку, задумчиво кивая. Ей казалось, что несколько дам неподалеку слушают, смотрят на нее, как группа любопытных белок.

- Да, точно. Будет жаль, если это снова произойдет. Жаль, что они прыгают на стены и ломают шеи.

Мэнди старалась сохранять серьезное лицо.

- Может, стоит повесить для них табличку, чтобы они знали об опасности.

- Гениально. И мы напишем на оленьем, чтобы они смогли прочить.

Теперь подслушивающие дамы хихикали в фартуки и отходили. Повариха прогнала их и принесла ужин Килэй.

- Не время для разговоров, за работу! Пироги сами не испекутся, - она опустила на стол тарелку с горой оленины, быстро поздоровалась и ушла ругать девушек, которые говорили на оленьем, а не чистили яблоки.

- Боюсь, я их подставила, - сказала Килэй, вонзая нож в мясо. Оленина едва прожарилась снаружи и была сырой внутри, как она и любила.

Мэнди улыбнулась.

- Ничего. Им нравятся ваши выдумки, приятно видеть, что леди Коппердока ведет себя так открыто. Вы бы видели, как они сияют, когда гости-капитаны ворчат о том, какая вы странная.

- Я в негодовании, - сказала Килэй с полным ртом мяса. – Я не странная.

Мэнди улыбнулась и покачала головой. Она вытащила морковь на доску и начала резать мелкими ровными кусочками, управляя ножом с изяществом убийцы. Килэй смотрела, наслаждаясь специями, которыми повариха натерла оленину. А потом она озвучила мысль:

- Хочешь, научу тебя использовать меч?

Мэнди выпрямилась.

- О чем вы?

- Как сражаться. Как ударять и целиться в яблочко.

Глаза Мэнди расширились, она схватилась за живот, словно Килэй предложила сунуть Крамфелда в мешок и бросить в море.

- О, нет. Не думаю, что я гожусь для такого, мисс. Сражения – удел мужчин.

Может, что-то в Мэнди было забавным. Но Килэй хотела показать ей логику.

- А если мужчина нападет? – возразила она. – Как ты отобьешься?

Мэнди опустила плечи и продолжила резать.

- Я бы не хотела сражаться, потому что на спасение придет красивый юноша.

Килэй закатила глаза.

- Это бред, Мэнди.

- Нет, это романтично, - сказала она, погрозив Килэй ножом. Она указала ножом на кубок у ее локтя. – Выпейте свой тоник, мисс. Вы сговорчивее после этого.

Тоник Килэй был теплым вином с пряностями и несколькими травами. Она обычно не пила такое, но в последнее время это стало необходимость.

Ее первые ночи вдали от бухты Взятки были настоящей пыткой. Она убеждала себя, что успокоит сердце. На ее стороне было время. Но ее душа считала иначе.

Если Килэй и засыпала, она резко просыпалась пару мгновений спустя, ее пугала тяжесть в груди. Ее горло терзали вскрики, слезы текли по лицу, обжигая. Она обвивала себя руками, царапала ногтями до крови. Как-то раз она закричала так громко, что Крамфелд отправил стражу в ее комнату, решив, что ее убивают.

Но со временем ее грудь перестало сдавливать, всхлипы утихли. Но по утрам она не могла толком ходить. Ее тело ощущалось так, словно с нее сняли кожу, а внутренности избили палками.

Таким утром она спускалась по лестнице, чуть не сбив Мэнди, которая взглянула на нее и понимающе кивнула.

- У меня есть кое-что для вас, мисс. Приходите после ужина.

Килэй пришла, и тоник Мэнди из вина смог утихомирить ее… как говорила Мэнди, припадки. Килэй не знала, как назвать это. Она знала лишь, что это больнее топора по лицу.