Ее крик восторга пронесся по комнате, сливаясь с рыком мужчины, когда их тела соединились. Она стонала и изгибалась, устремляясь ему навстречу, с каждый его сильным глубоким толчком уносясь все дальше в долину удовольствия. Его ритм сильный и жесткий затоплял шквалом удовольствия, и вместе с ним выливались все накопившиеся в ней эмоции, превращаясь в маленький шторм.

В этом сладком экстазе слезы текли по ее пылающему лицу. Но это уже были не слезы боли или обиды, а слезы наслаждения. Удовольствие охватило Мари целиком, проникло во все ее поры. Ее тело впускало его в самые свои заветные уголки. Переживания становились все острее, и, закричав от непереносимого блаженства, она почувствовала, как распадается на кусочки, на атомы, сливаясь с телом любимого мужчины, поглощая его. Ощутив его извержение внутри своего естества, она взлетела еще раз, чувствуя, как Рен содрогается на ней, до боли стискивая ее.

Никогда еще Ринар не любил ее так, как в эту ночь. Казалось, он никак не мог ею насытиться. Его губы порхали по всему ее телу, сплетая жгучую сеть, под которой ее плоть, в свою очередь, воспламенялась. Она подчинялась любым его фантазиям, не испытывая ни неловкости, ни смущения. Все, что он делал в ней, доставляло ей удовольствие.

Марисса наслаждалась им, нежась в его руках. От счастья кружилась голова. Поняв, что девушка совсем обессилила, Рен пошептал:

- Спи, - при этом не спеша покидать ее тело, словно боясь, что она опять ускользнет от него.

Мари ощутила странное животное удовлетворение, проникшее до самых интимных фибр ее естества. Язык их плоти говорил яснее слов. Блаженно улыбаясь, она погружалась в дрему, убаюканная его теплом.

Едва первые лучи солнца проникли сквозь щель в занавесках, Ринар проснулся. Почувствовав, что девушка зашевелилась, мужчина еще крепче сжал ее в своих объятиях. Испугавшись, что он проснется, Марисса больше не двигалась. Изнеможенная за ночь, она постепенно опять проваливалась в глубокий сон.

Когда Мари проснулась, как от толчка, то сразу поняла, что уже опять стемнело. "Сколько же я проспала?" - удивилась она. Марисса села на кровати. Ринара в спальне не было. Рядом с собой на покрывале она нашла короткую записку:

"Собери ребенка. Возьми с собой Галину. Поезжай с Тимуром в аэропорт".

- Ну и куда мы летим? - грустно спросила Марисса Тимура в самолете.

Кондор молча открыл кейс и протянул ей стопку бумаг. Мари удивленно вскинула брови.

- Это вилла недалеко от Сан Ремо, - пояснил Тимур. - Ринар купил ее давно. Сразу после вашего брака. Она оформлена на твое имя. Раньше он не мог отправить тебя туда. Тебя просто бы не выпустили из страны. Сейчас, когда Рен потерял свою власть и авторитет благодаря Шакалу, за тобой никто не следит. Спецслужбы слишком заняты войной, начинающейся в криминальных кругах. Грядет грандиозный передел сфер влияния. Тебе самое время исчезнуть. Ты будешь жить в Италии с ребенком и нянькой. Вас там никто не достанет.

- А Рен? - глаза девушки наполнились слезами.

Кондор пожал плечами.

- Ринар приказал проводить тебя с Даном, проследить, как ты устроилась и возвращаться. Больше мне он ничего не сказал.

Двухэтажная вилла была небольшой, но уютной. Везде были розы: в небольшом садике в беседками, качелями и скамейками, и по периметру невысокого заборчика. Даже стены дома были увиты розами. Алые, розовые, белые - они наполняли воздух нежным ароматом и радовали глаз. Узкая тропинка уводила от домика к частному пляжу, который также находился на территории ее владений. Золотистый песок, бескрайнее лазурное небо и аквамариновая гладь моря олицетворяли собой поистине земной рай.

Тимур помог им обосноваться в своем новом жилище, проверил счета в банках, нанял прислугу и охрану, попрощался и уехал.

Томительно шли дни, похожие один на другой. Марисса почему-то была не рада, наконец, начавшейся спокойной размеренной жизни вдали от всех неприятностей и врагов. Ей так не хватало этого страшного и жесткого, властного, опасного и притягательного, сильного, безжалостного и такого страстного человека. Она готова была терпеть его высокомерный и невыносимый характер, его варварское обращение с ней, лишь только он был бы рядом.

Она так надеялась увидеть его насмешливую улыбку, прищур глаз, появлявшийся у него, когда он смотрел на нее и сердился. Она готова была простить ему все, только бы он был здесь, с ней, такой родной, такой близкий, такой любимый. Вот уже сколько времени прошло, а о нем не было никаких известий. На звонки никто не отвечал. Да и им никто не звонил. Она жила с Галиной и Даном, оторванная от того мира, где так часто рисковала жизнью, а вместе с ним ото всех тех людей, которые были ей бесконечно дороги.

Прошло три месяца. Марисса возвращалась с пляжа, где забыла любимую игрушку Богдана. Ребенок никак не хотел засыпать без своей лохматой плюшевой собачки, и она со вздохом отправилась на ее поиски.

На крыльце стоял мужчина, держащий на руках ее сына, который радостно заливисто смеялся. У девушки подогнулись колени и она, всхлипнув, опустилась на прогретую солнцем мощеную дорожку.

Мари лежала в шезлонге, поглаживая свой заметно округлившийся живот. Она с беспокойством посматривала, как Рен учит Даника плавать. Марисса считала, что двухлетнему ребенку еще рановато этим заниматься. Но мужа было не переубедить. На столике дребезжал телефон Ринара. "Даже тут достанут", - нахмурилась молодая женщина.

- Привет, - как-то возбужденно поздоровался Тимур, - позови Рена. Нужно с ним кое-какие дела обсудить.

- Ага. Помечтай об этом, - зашипела Марисса, опасливо поглядывая на Ринара. - Дела Рен тебе оставил, вот сам с собой их и обсуждай. Только попробуй мне его в свои авантюры втянуть, я тебе нос откушу.

Мари отключила связь, осторожно удалив вызов, закинула телефон подальше и нежно улыбнулась мужу.