А ещё Овидстан на долгие годы забыл о восстаниях свободолюбивых провинций: после того, как чародей утопил богатую Славну в крови, отделяться от Овидстана уже никто не хотел.

Амир был согласен, что чародей действительно стал благословением для их земли. Но отец не вечен, как не вечен и Заккерий, а силой не решишь все проблемы. Да, столица процветала, но король давно не был в Нижнем городе, а там свирепствовали болезни, которым магия чародея не давала выйти за пределы Нижних ворот. Отец же просто забыл про этих людей, предоставив их своей судьбе. Зачем, ведь большая часть – Средний, Верхний города в столице, как и в других провинциях, – жила хорошо. И на каменоломнях работали теперь рабы: мальтийцы или западники, а не южане. Всё совсем неплохо на первый взгляд.

И конечно, отцу хотелось больше рабов, больше денег из соседней слабой Мальтии, например. После смерти короля она стала легкой добычей – пока идёт гражданская война, кто охраняет южную границу? А о том, что та же Мальтия куда лучше подошла бы Овидстану как свободный рынок сбыта, король не думал. Экономика в принципе была для него тайной за семью печатями. Он всегда был воином, а старшего сына не раз называл торгашом и сваливал на него все торговые договоры с соседними странами. Удобно, хорошо, но Овидстан всё больше и больше привыкал жить за счёт рабов и войн. Хорошо, если после смерти отца на трон сядет Аджахад вместе с Элизой – ещё лет сто, быть может, Овидстан протянет. А потом? Просто развалится на провинции – и его заберёт ещё один такой же южный «хищник». Или несколько.

А если, не дай боги, на троне окажется Надим с той же Элизой, то Овидстан повторит судьбу империи легендарного Родриго Ужасного. Или протянет ещё меньше.

Себя Амир на троне не видел – Элиза была обязательным к нему дополнением, а жениться на чародейке Амир хотел меньше всего. Он достаточно насмотрелся на Заккерия во время сражений. Спать с такой же, как он? Спасите боги.

Вопреки приказам отца Амир не мог и не хотел соблазнять юную чародейку. Это было низко, это было ненужно и подло. Отец злился – из всех сыновей именно Амира он хотел видеть на троне. Но уступать ни отец, ни сын не желали.

Сама же Элиза больше увлекалась любезным, льстивым Аджахадом – Амиру иногда казалось, что у младшего брата в жизни принципов ещё меньше, чем у Надима. Зато, кажется, она была счастлива и тяготилась Амиром так же, как и он ею.

Потому старший принц потерял дар речи от удивления, вернувшись вечером с очередного совета в свои покои и найдя там чародейку.

Я ждала его уже второй час и успела перечитать все свитки на столе и съесть весь виноград из чаши с фруктами. Оставались ещё персики, кажется, прямиком из дворцового сада. Но мне от винограда уже сделалось нехорошо. Пора было заканчивать.

–?Добрый вечер, принц. Честно говоря, я боялась, что вы завернёте по дороге в гарем, – сказала я, чтобы как-то спрятать вздох облегчения, глядя на застывшего в дверях Амира, – И тогда мне пришлось бы дожидаться вас до утра.

Амир медленно, не спуская с меня глаз, выпустил дверную ручку. Так же медленно подошёл к столу. Осторожно сел в кресло напротив – собранный, пальцы подрагивают от напряжения. Ему до смерти хотелось взяться за рукоять изогнутого кинжала, заткнутого за пояс, – я чувствовала его желание как своё. Как он был насторожен – точно при встрече с ядовитой змеёй!

Но голос его звучал тем не менее совершенно спокойно:

–?Моя госпожа, вы не заблудились? Покои Аджахада…

–?В противоположной стороне дворца, – подхватила я, улыбаясь. – Я знаю. И даже мне сложно так заблудиться.

Амир прищурился, и его правая рука всё-таки поползла к кинжалу – медленно, почти незаметно.

–?В таком случае, что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался принц.

А мне стало смешно. Очень. Что он обо мне думает – что я брошусь на него, разорву заклятьем в клочья, изнасилую?

–?Скажите, Амир, почему вы меня не любите?

Пальцы легли на рукоять кинжала и спрятались за поясом и за полой широкого шёлкового кафтана. Как будто ничего не происходит, как будто всё в порядке, как будто так и надо.

–?Что вы, госпожа, как вы могли такое подумать?

Я выронила персик, который до этого вертела в руках. Он покатился по мраморному полу к ногам принца, но Амир, кажется, даже не заметил.

–?Не лгите мне, принц. Вы никогда мне не лгали. Давайте же продолжать в том же духе.

На минуту наступила тишина – Амир вглядывался в меня, собранный, напряжённый. А потом вдруг расслабился, откинулся на спинку кресла, полуприкрыв глаза.

–?Элиза-сайе, что вы хотите от меня?

Я удивлённо фыркнула.

–?Всего лишь ответа на мой вопрос, Ваше Высочество. Мне интересно, почему я вам не нравлюсь. И вы не находите нужным это скрывать. Почему?

Он открыл глаза, снова посмотрел на меня со странной, непонятной обречённостью.

–?Потому что вы оружие, и слишком опасное. Потому что владеть таким «мечом» – значит нести слишком тяжёлое бремя всю жизнь.

–?Бремя? – изумилась я, принимаясь за второй персик. – Какое бремя, принц? Вы приказываете – я подчиняюсь. Ваши враги в могиле, золото мира в ваших сундуках, прекрасные девственницы в вашей постели. Так какое бремя?

Амир улыбнулся.

–?Ответственности, Элиза-сайе.

Я смотрела на него, подняв брови, и он, по-прежнему улыбаясь – совсем, впрочем, невесело, – продолжил:

–?Вы знаете легенду о святом Банделее?

–?Все знают. Он был настолько благочестив, что Великая Матерь согласилась в награду исполнить любое его желание. И?

–?И он до сих пор сидит на горе Манут и размышляет, что пожелать.

–?Никак не может выбрать? – усмехнулась я.

Амир покачал головой.

–?Он мудр, Элиза-сайе, и знает, что нет ничего печальней исполнившейся мечты. Желания убивают, госпожа, некоторые – быстрее даже ваших заклинаний. Именно поэтому я не хочу, чтобы у меня было такое оружие, как вы, и именно поэтому я не против уступить трон кому-то из моих младших братьев – если вы выберете их. Я удовлетворил ваше любопытство?

Я смотрела на него и не могла понять – неужели он действительно верит в то, что говорит? Я заглянула в его сердце и не поверила уже себе: таких людей, как он, нет и не может быть на земле. Ну кто, право же, станет задумываться о последствиях, если ему подарят артефакт, исполняющий желания? Только сбрендивший святоша. Амир на такого совершенно не походил.

Но на этот раз он мне не лгал.

–?Вполне. Благодарю вас, принц.

Он выхватил кинжал, когда я поднялась и шагнула к нему. Замер – я опустилась на колени у его ног и, глядя в пол, чуть в сторону от его украшенных вышивкой парадных туфель, ровным тоном медленно и чётко начала: «Я клянусь тебе в вечной верности…»

Когда я замолчала, наступила тишина – тягучая тишина южного вечера, непоколебимая и сонная, с запахом жасмина.

Слова «Эл-лиза… сайе?..» утонули в ней совершенно.

Я выпрямилась. Поднялась, оказавшись близко-близко к нему, – настолько, что могла легко различить запах его масел для купания и пота.

–?А вы знаете, Амир… Я вас тоже не люблю.

Он изумлённо моргнул. Медленно опустил руку с кинжалом и, уже глядя на меня, вдруг захохотал.

Мне пришлось полить его вином из кувшина – Амир как-то слишком близко принял к сердцу мою клятву. Я-то ожидала, что он обрадуется.

Валентин бы радовался.

–?Элиза? – вытирая лицо широким рукавом, выдавил наконец принц. – Ну зачем… зачем вы так? Я же совершенно не подхожу на роль вашего господина, мне это просто не нужно! Мои братья… О боги, это совсем никак нельзя отыграть обратно?

Тут уже не выдержала и рассмеялась я. Правда, успокоилась куда быстрее и без вина.

–?Амир, вы не заставите меня убивать? И лгать?

Он уставился на меня, как всё на ту же змею, правда, вместо укуса взявшуюся танцевать.

–?Да я вообще не знаю, что с вами делать!

–?А делайте что угодно, – отмахнулась я. – Только на гору Манат рядышком с тем старым придурком не уходите, ладно?