Я смертельно уставал в те дни и безумно завидовал Валерию, вольготно занявшему кровать в комнате дворца – моей очередной спальне. Валерий всё ещё не мог заснуть, если меня не было рядом. Я постоянно давал себе зарок найти для него хорошего лекаря – давно пора было. Но в моём списке дел этот пункт значился тогда ближе к концу.

Так, поздним вечером, когда король давно уже уснул, я пытался разгрести документы на рабочем столе – их была тьма тьмущая, работа грозила затянуться до утра. А это значило ещё одну бессонную ночь. Тогда среди отчётов и донесений мне и попалось завещание Рэя. Подбросил его кто или специально принесли, не знаю. Но работать в тот вечер я больше не смог.

Рэй всё оставил мне. Всё абсолютно, включая титул де Боттера. Завещание, судя по дате, было составлено за день до коронации – он уже знал, что я сбежал, и не мог не подозревать, у кого я потом «найдусь».

Последние дни у меня не было времени думать о них с Элизой – слишком много находилось других забот. А в тот вечер, после чтения завещания, где мой бывший друг кропотливо перечислял все свои – отнюдь не маленькие – владения, меня и накрыло.

Боги и демоны, я ведь даже не был на его похоронах. Бездна, я не знаю даже, где он похоронен!

Я нёсся сломя голову, понукая коня, по сонному городу, а перед глазами стояло бледное лицо Рэя. Я даже простить его не успел. А мой друг-предатель помогал мне даже после смерти – деньгами, которые так были нужны именно сейчас!

Особняк Боттеров, куда я в итоге прискакал, был тих и сумрачен. Я ожидал этого – прислуга, получившая расчёт (Рэй и об этом позаботился), конечно, ушла. Что меня удивило, так это светящееся окошко на втором этаже.

Кто-то в особняке всё-таки был. Интересно, кто? Сестра Рэя Мадлен жила с супругом и недавно переехала в его владения поближе к северной границе. Другой родни у Боттеров не было. Кто же мог скрываться в их фамильном особняке?

Естественно, первое, что я подумал: мародёры. По закону надо было звать стражу, но мерзавцы грабили дом моего друга, и я решил: пусть арестом они не отделаются. Тогда, оставив коня за воротами и обнажив меч, я прокрался в холл, а потом по тёмной лестнице – на второй этаж, собираясь накрыть тварей с поличным.

«Тварь» была одна и до моего появления мирно укладывалась спать. Но когда дверь за моей спиной скрипнула, закрываясь, а огонёк свечи испуганно затрепетал, она, точнее, он, застыл у кровати как пойманный заяц. Потом медленно повернулся, встретился со мной взглядом… и повалился мне в ноги.

–?Ланс, милый, родненький, не убивай, не надо, я же никогда, никогда против тебя ничего, я же не хотел, я же не… Мы же на одном курсе… Ланс, прошу тебя, не надо, пожалуйста!

Я обалдело внимал. Толстячок Арно был последним человеком, которого я ожидал сейчас увидеть. А его мольбы и вовсе застали меня врасплох. Арно между тем замолкать не собирался: когда я к нему подошёл, он заголосил – пискляво, как девица. Потом с испугу задыхаться начал, когда клинок перед глазами сверкнул. Я-то и забыл про меч. А Арно смотрел на него как зачарованный и всё трясся да бормотал моё имя. Дурачок.

Убрал я меч в ножны, схватил уткнувшегося в пол толстячка за руку и дёрнул вверх.

–?Ты чего удумал? Правда, что ли, решил, что я тебя убью? – глотая смех, выдавил я, хлопая его по плечу. – Зачем?

–?Так ты же всех… всех… дворян ненавидишь, – проблеял в ответ Арно. – А я тебе никогда ничего дурного, Ланс, не делал! Я никогда… ничего…

Он так и дрожал да мямлил, пока я силой не влил в него бокал вина из Рэевой заначки в кабинете. И только потом смог внятно ответить, что он тут делает.

–?Мне герцог Боттер… разрешил… сказал, если что… Вот, у меня даже его расписка есть, – Арно захлопал себя по бокам, явно забыв, что он в ночной сорочке, – была… где-то…

–?Надо же, – пробормотал я, садясь на пол и прикладываясь к бутылке, – и о тебе позаботился. Предусмотрительный.

Арно с ужасом смотрел на меня, а потом вдруг выдохнул:

–?Ланс, как же так? Вы ведь дружили.

И тут же захлопнул себе рот руками, испуганно таращась на меня.

Я глотнул вина.

–?Дружили… Боги, как же вы все меня… Как я… Ненавижу! – бутылка полетела в погасший камин. – Ненавижу! Всех вас ненавижу! За что? За что мне всё это?!

Я не оплакивал Рэя до этого ни разу. А тогда момент, что ли, был подходящий? Эх, я иногда жалею, что не умею плакать, как девчонки. Те чуть что – сразу в слёзы. И, говорят, им легчает. А у меня всё в груди сдавило – не вздохнуть, и от слёз перед глазами туман. Ужас.

–?Чш-ш… Ланс, ну? – и снова платочек кружевной, где он их берёт только? – Не надо. На вот, глотни.

Я поднял голову, глянул на отпрянувшего Арно. И быстро забрал бокал. В голове вертелся какой-то бред, на губах застыло «спасибо», которое я хотел сказать, но не сказал. А грудь давило нещадно, но после вина немного отпустило.

Потом мы зажгли камин заново – комната промёрзла, кажется, насквозь. Слегка опьяневший (ему всегда бокала хватало) Арно поделился историей о том, как прятался здесь после смерти Рэя сначала от старшего брата, который его ни во что не ставил, потом – от горожан. Я смутно вспомнил, что отец и брат Арно были в списке погибших. И сдуру даже поздравил: «О, да ты же теперь граф». Уже изрядно опьяневший Арно хихикнул и тут же тоскливо спросил, что теперь с нами будет. Далее последовал собутыльный разговор «за жизнь», во время которого я жаловался, что деньги взять неоткуда, а Арно слушал. Потом, уже почти в стельку, он вдруг хлопнул меня по плечу и заплетающимся языком выдал: «Ланс, да ты чего, это ж легко!» После чего я прослушал получасовую лекцию по экономике, где Арно, жестикулируя не хуже Рэя, пытался в доступной форме изложить решение моих проблем. На плане о поднятии курса мальтийской марки он свалился спать, в доску пьяный. А утром, когда я его растолкал, стонал и жаловался на похмелье. Не слушая, я потащил его во дворец, выдал пропуск и стопочку для опохмела, а после усадил за бумаги – воплощать тайные экономические планы в жизнь. Арно снова дрожал и заставил себя поуговаривать. Он всё никак не мог поверить, что с планами – это я всерьёз. Но когда поверил и понял, работа у него закипела – любо-дорого. Кто бы мог подумать, что такая светлая голова найдётся – и у кого? У вечно хнычущего лизоблюда! И главное, преданный был, благодарный – удивительно. Положа руку на сердце – только благодаря ему угроза голода нас тогда миновала. И по его подсказкам я торговался с послами, не давая обдирать нас как липку. Это медленно, но давало свои плоды. Однако слишком медленно, чтобы помочь.

Впрочем, боги расщедрились ещё на одну милость. Великую милость…

Опять же был вечер, но пока не поздний. Я снова разбирал бумаги. Вот-вот должен был прийти Валерий укладываться спать. И я снова стал бы ему завидовать: на следующий день ожидалась утомительная встреча с западниками, а прямо сейчас требовалось ответить сэру Джереми и найти где-нибудь ещё хоть немного денег на провиант для солдат. Я знал, что лучше уж мы затянем пояса, но овидстанцы в столицу не пройдут. Я-то знал, а вот горожане пояса затягивать не хотели… В общем, в очередной раз требовалось ломать голову над отчётом Арно, где ответа тоже не было, но имелась хоть какая-то надежда на то, что мы справимся…

В общем, обычный вечер первого года царствования короля Валерия.

Я клевал носом над отчётом, пытаясь вчитываться, и думал, что если не выкрою немного времени для сна, то ничего путного всё равно не придумаю… Когда совсем рядом раздался незнакомый голос:

–?Вы Ланс, да? Я так и думал, что вы будете первым, кого я здесь увижу.

Я машинально схватился за рукоять кинжала и поднял голову. И тут же понял, что кинжал не понадобится: конопатый мальчишка в овидстанских одёжках прямо-таки излучал миролюбие и внимательное сочувствие.

–?Как ты…

Мальчик улыбнулся знакомой и с некоторых пор ненавистной мне улыбкой Матери и быстро поклонился.

–?Мне стоит сначала представиться, господин. Меня зовут Арий, я целитель.