– Я не могу противостоять тебе, – говорит он, спуская бретельку моей майки.

– Ну и не стоит, – отвечаю, снимая ее вовсе. Остаюсь обнаженной выше талии, кожу ласкает горячий воздух, поднимающийся от вулкана и от Леонардо.

Он распускает мой хвост и запускает руки мне в волосы, массируя голову. Леонардо лепит мои мысли как тесто, вызывая во мне электризующие ощущения, которые поднимаются от промежности до самых губ.

Его пальцы теперь скользят вдоль затылка, тянут меня за волосы, принуждая откинуть назад голову. Мое горло обнажено и доверчиво открыто его укусам. Я издаю громкий стон, когда его зубы касаются моей плоти, а язык пробегает по шее. Он проникает промеж моих влажных губ. Это жестокий и плотский поцелуй, который переворачивает все мои чувства. Леонардо поддерживает мою голову обеими руками, словно боится, что я сбегу, а я поглаживаю его ягодицы и подталкиваю его таз к своему, чтобы чувствовать его желание.

Я ложусь на землю и принимаю его, он растягивается поверх меня, его мускулистая грудь покрыта потом. Темная земля царапает спину, обжигает, подрагивает и отдает разрядом, который отражается во мне, как в корпусе музыкального инструмента. Леонардо приподнимает меня за талию и следует вверх до груди, крепко сжимает ее. Чувствую неповторимое ощущение пустоты в голове, а затем меня заполняет пьянящий аромат: его запах смешивается с запахом вулкана, амбра с ладаном. Он сжимает губами один сосок, умело посасывает его, облизывает, покусывает чуть не до боли. Я начинаю стонать под невероятными ласками его языка. Вижу и чувствую его. Хочу его всем своим нутром.

Неотрывно глядя в глаза, он расстегивает мои шорты и спускает их, затем поднимается вверх по моим ногам, до промежности. Проводит языком вокруг пупка и спускается вниз, извиваясь как змея. Покусывает за трусики, вдруг разрывает их, как голодный зверь. Чувствую, как его зубы вонзаются в мою горящую плоть, его язык проникает в мое гнездышко, пульсирующее от желания. Я запускаю пальцы ему в волосы и впиваюсь безжалостно, чтобы излить толчок наслаждения, который разрушает меня. Его руки сжимают крепко мои бедра, словно собираются причинить мне боль, а затем и они тоже начинают исследовать вульву. Прикосновения его больших и уверенных пальцев присоединяются к мягкому влажному ощущению его языка, окрашивая мое удовольствие тысячей оттенков.

И вот Леонардо приподнимается, спускает шорты и, не до конца раздевшись, высвобождает свою эрекцию, примеряясь к моей вагине, которая моментально раскрывается, чтобы принять его. Я так сильно хочу его, что уже почти достигла оргазма.

Леонардо проникает в меня, входя с хриплым стоном. Гром поднимается из недр земли, и небо озаряется пламенем. Стромболи извергается, но я совсем не боюсь, даже наоборот: чувствую, как его огонь горит внутри меня. Мощные разряды адреналина пробегают по моим жилам. Я на вершине возбуждения.

– Давай же, Элена, я хочу слышать тебя, – просит мой любовник.

Издает еще один стон и проталкивается вглубь, раз за разом, до тех пор, пока я не теряю контроль полностью. Начинаю дрожать вместе с землей. Оргазм поднимается изнутри, неудержимый, крушит все мои чувства, разгораясь, как извержение лавы.

Леонардо продолжает двигаться толчками, крепко удерживая меня за бедра и сжимая ягодицы. Он кончает вместе со мной, сейчас, здесь. Мы чересчур сильно хотим друг друга, с силой, о которой даже не подозревали и которая немного пугает меня.

Леонардо целует меня, вспотевший и со сбившимся дыханием:

– Я люблю тебя, Элена.

Он падает мне на грудь, в мои объятия, его член по-прежнему во мне. У меня нет сил открыть глаза, даже двигать губами, но из глубины сам собой вырывается шепот:

– Я люблю тебя, Леонардо.

Никогда в своей жизни ни в чем я не была так уверена.

Мы лежим, обнявшись. Мы уже не вдвоем: наши тела и души слились между собой и с окружающим миром, они стали пульсирующей энергией. Наши сердца теперь бьются в унисон вместе с сердцем земли.

– Наверное, пора выходить из воды, – замечает Леонардо, глядя на свои белые, сморщенные кончики пальцев.

Мы в воде уже больше часа и почти растворились в объятии в этом море, еще не очень теплом, но неотразимом. Сегодня потрясающий день начала июня, и я не хотела бы быть ни в каком другом месте мира. Леонардо приподнимает меня за талию и чмокает в плечо. Шутливо слегка шлепает меня по попе, и мы вместе снова ныряем, бросая вызов волнам.

Он быстро продвигается вперед четкими, сильными взмахами рук, а я с трудом плыву за ним своим неопределенным стилем. В такие моменты я сожалею, что не научилась плавать как следует. Но вода – это среда, где я с детства не чувствовала себя комфортно. Хотя темное дно прекрасно просматривается в этом прозрачном море, таинственная глубина подо мной все равно вызывает у меня некоторое чувство беспокойства. Вообще-то, когда я жила в Венеции, одним из моих постоянно повторяющихся кошмаров было падение в какой-нибудь канал и страх утонуть в этих черных мутных водах. Глупо, конечно: ведь на глубине в полтора метра утонуть практически невозможно, но воображению не прикажешь.

В любом случае с Леонардо я ничего не боюсь, а купание в море – это приток энергии для тела и мыслей.

Мы подплываем к берегу и ложимся на наши циновки, чтобы обсохнуть.

– Здесь замечательно! – восклицаю, снимая резинку с мокрых волос. – И здесь только мы.

Этот отрезок побережья, хотя и расположен близко к домам, – совсем дикий и суровый, в нем чувствуются античные отголоски нетронутой красоты.

– Да, туристов еще мало, – соглашается Лео, проводя руками по мокрым волосам и бороде. – А жители Стромболи не часто ходят на пляж. И ты знаешь, многие из них даже не умеют плавать. Странно, правда, для островитян?

Наклоняю к нему голову и встряхиваю волосами, забрызгивая его каплями.

– А кто же в таком случае научил тебя так хорошо плавать?

– Мой отец. Он был как амфибия. Нырял на невероятную глубину с задержкой дыхания, чтобы собирать морских ежей…

Меланхолическая улыбка опускает вниз уголки его губ.

– Это благодаря ему я впервые познакомился с водой. Помню, как сейчас, тот день, когда он взял меня и бросил в море, на глубину, где я не доставал дна. Мне было четыре года. – Морщина пересекает его лоб по центру. – Отец был там, рядом, готовый помочь, но спокойно смотрел, как я борюсь, до тех пор, пока я сам не нашел способ оставаться на поверхности. Он говорил: «В море, как и в жизни, ты можешь полагаться только на собственные силы». И я пронес этот урок с собой по жизни.

– Но иногда лучший выход из ситуации – принять помощь от других, – замечаю.

Леонардо смотрит на меня, прислушиваясь.

– Я знаю, но мне пока сложно понять это.

Я поглаживаю его влажную бороду. Действительно, Леонардо привык полагаться только на себя и заботиться о тех, кто рядом, но ему сложно довериться кому-то, позволить, чтобы окружающие сделали что-то для него. Кто знает, сможет ли он когда-нибудь этому научиться. Это будет моей целью – научить его доверять ближним и переступать через свою гордость.

Поднимаю взгляд, теряясь в чистоте голубого неба, и вздыхаю. Я счастлива, мне бы хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Я больше не думаю ни о работе, ни о Паоле, ни о Риме: меня заботит только то, что происходит здесь и сейчас. Потому что Леонардо рядом со мной.

Солнце, хотя и горячее, ласкает нашу кожу, а долетающий с моря ветерок – сущий бальзам для нашего ничегонеделания.

Леонардо прилег на бок. Одной рукой подпирает голову, другой пишет заметки по кулинарии в маленькой тетрадке в линейку, которая полна неподдающихся расшифровке знаков и чернильных пятен и имеет вид античной рукописи по алхимии. Когда у него в голове роятся новые идеи, он настолько сконцентрирован, что невозможно отвлечь его от этого мира. Но даже в таком образе отличника он все равно остается сексуальным. Мне хотелось бы утопить лицо в этой мускулистой груди, которую он так откровенно выставляет напоказ перед моим взором.