В этот момент песня заканчивается, оставляя нас со сбившимся дыханием. Опускается тишина, наполненная эротическим напряжением. Леонардо прижимает меня спиной к мраморной столешнице в центре кухни. Смотрит мне в глаза, и нам не нужно ничего говорить, все и так понятно: он хочет меня, а я хочу его.

– Сейчас? – спрашиваю на одном дыхании, обняв его за шею. – Наши друзья будут здесь с минуты на минуту.

(А мне еще нужно переодеться, потому что в таком виде – одежда в пятнах шоколада и волосы, припорошенные мукой, – я не могу предстать перед людьми.)

– Ну значит, им придется чуть-чуть подождать, – бормочет. Затем снова обмакивает палец в крем тирамису и размазывает по моим губам, проводя горизонтальную линию, которую тут же слизывает.

Мои нетерпеливые губы приоткрываются навстречу. Чувствую сладкий вкус крема вместе со вкусом Леонардо, отдающим дичью. Леонардо приподнимает меня за бедра и сажает на столешницу. Поднимает платье, оставляя на виду нижнее белье. Затем, поддерживая за спину, прижимает меня к себе. Я обвиваю ногами его талию и чувствую его эрекцию рядом с моими гениталиями, уже увлажненными от желания.

Мы снова целуемся, еще импульсивнее – как два любовника, которые хорошо знакомы, но могут еще многое поведать друг другу с помощью своих тел. Лямка платья соскальзывает вниз с моего плеча, и Леонардо подхватывает одну из грудей, обсасывая, нежно истязая сосок легкими касаниями языка и зубов. Я расстегиваю ремень на его джинсах и открываю ширинку, высвобождая его выпирающее желание. Затем откидываю голову назад, поглощенная этой агонией, и опускаюсь спиной на мраморную столешницу. Одной рукой отталкиваю корзинку с красными апельсинами, и они катятся по полу, как огненные бильярдные шары. Леонардо надо мной, его горящие черные глаза смотрят прямо в мои. Его рука проскальзывает мне в нижнее белье и уверенно проникает внутрь, а его язык продолжает лизать мой сосок. Я в порыве прижимаю его голову к себе.

Он выдыхает возбужденно и, не останавливаясь, терзает кружево трусиков, оттягивая и задевая им мою вульву. Я вскрикиваю:

– Разорви их! – и прикусываю губу.

– Что? – Леонардо дергает кружево с силой.

– Разорви их, прошу тебя, – повторяю, уже со стоном.

На его губах появляется сладострастная улыбочка, руки разрывают ткань, и кружево бесшумно падает на пол.

Леонардо одним махом снимает свои трусы и джинсы и, потянув меня за колени, медленно проникает в меня. Я влажная и горячая, как он хочет, и не могу быть другой каждый раз, как он приближается ко мне.

Мы снова начинаем целоваться. Он подкладывает руку мне под ягодицы и толчком приподнимает меня. Я удерживаю его в себе, вцепившись ему в шею, и позволяю взять себя на руки. Он еще немного удерживает меня так, глядя мне прямо в глаза. Теперь его поцелуи становятся более мягкими, деликатными, разрушающе нежными.

– Элена, ты прекрасна.

Затем неожиданно он подталкивает меня к мойке. Мой зад скользит по холодной стали, но это не имеет значения. – я чувствую только его жар.

Резким жестом он выходит из меня.

– Оближи меня, почувствуй твой вкус, – просит он.

Я встаю на колени и принимаю его в рот. То, что я сейчас облизываю, – это он вместе с моим желанием к этому мужчине, которого обожаю больше всего на свете.

Я действую со страстью до тех пор, пока он не выскальзывает из моих губ, чтобы снова вернуться внутрь меня. Леонардо обхватывает меня сзади за талию, опираясь другой рукой о столешницу, словно хочет придать устойчивость нашему шаткому равновесию. Толчки убыстряются, мощные и уверенные. Я стараюсь удержаться на мойке, но в этот момент моя рука задевает переключатель смесителя. Поток холодной воды выливается мне на спину. Страсть и мурашки.

– А-а-ах! – кричу громко из-за этого неожиданного ощущения, пронизывающего мое тело. Холод смешивается с жаром: вода на коже, огонь – внутри.

Одной рукой Леонардо набирает воды и расплескивает ее по моему лицу и груди, даря мне божественные ощущения. Я так не смогу долго балансировать – отстраняю его от себя на мгновение и соскальзываю на пол.

– Теперь сзади, – говорю решительно, поворачиваясь к нему спиной и опираясь руками о мойку, выгибаю спину, как кошка.

– Да, Элена, вот такой ты мне нравишься, – рычит, притягивая меня к себе. Его голос проникает мне в уши и доходит до самого сердца.

В спешке он приподнимает мое мокрое платье и переплетает свою руку с моей, прижимая ее к мрамору. Затем проводит языком по моей спине, царапая кожу серьгой, и вводит свой твердый член в мою вагину, влажную и открытую.

– Укуси меня, – умоляю, сдерживая стон: хочу почувствовать его желание на коже.

Тогда он вонзает зубы в мою шею, затем в плечо и убыстряет темп.

Кричу, не в состоянии больше контролировать себя.

– Я сейчас кончу, – шепчу ему на выдохе.

– Еще не время, – говорит он, выходя из меня и оставляя меня неудовлетворенной и заторможенной.

Он ласкает мои ягодицы, затем срывает с меня платье, берет на руки и несет в направлении нашей спальни. Через мгновение он кладет меня на шелковые простыни. Это первая действительно наша постель, и в моих глазах она окутана священной аурой.

Леонардо ложится на меня, с полузакрытыми глазами и неукротимым желанием, которое жаждет высвободиться. Он проникает в меня грубым, но восхитительным толчком.

Смотрю на него, на его такое прекрасное лицо, перевожу взгляд на «Благовещение», – картину, которую мы привезли из Мессины, висящую на стене. А потом больше уже ни на что не смотрю, закрываю глаза и позволяю нашим телам встретиться в борьбе чистой любви. Мы страстно целуемся. Леонардо двигается, скользит взад-вперед, вверх и вниз, затем в глубину, все сильнее. Стонет. Чувствую, как его член касается моей кожи, а затем снова тонет во мне. Я больше не могу выдержать. И вот оргазм наступает, как волшебная волна, которая приходит издалека, проникает в голову и заставляет меня всю дрожать. Его горячая сперма изливается на мою влажную плоть, и я взрываюсь под его руками, разлетаюсь на невидимые частицы экстаза.

Леонардо падает на меня, прижимаясь своим мокрым телом.

– Элена, я люблю тебя, – шепчет он моим губам.

Вздыхаю:

– Лео, люблю тебя.

Мне уже не страшно произнести такое, но это по-прежнему нечто огромное, что каждый раз заставляет меня чувствовать себя маленькой и перехватывает дыхание.

На некоторое время мы остаемся в этой постели, в свежести и аромате наших простыней, наслаждаясь раздающимся с улицы шумом и звуком нашего дыхания. Затем снова ищем друг друга, руками, губами… Страсть между нами – живой огонь, который никогда не потухает. Мы уже почти начинаем все заново, когда нас останавливает трель эсэмэс. Беру айфон с тумбочки и читаю вслух:

– Гайя и Самуэль, – объявляю Леонардо. Затем смотрю время на телефоне и понимаю, что уже почти восемь. Я должна подготовиться – еще не решила, какое платье надеть! – и потом еще нужно приготовить пасту. Каждый раз, когда занимаемся любовью, мы теряем ощущение времени.

– Лео, уже очень поздно! – говорю с отчаянным выражением, показывая ему на айфон.

Похоже, его это смешит.

– Элена, расслабься… без паники! Ты похожа на Уго, моего помощника, который всегда паникует, – он смеется. – Лучше иди подготовься, а я позабочусь об остальном.

У него самый успокаивающий тон. Леонардо подмигивает мне, словно говоря: «Ты просто кошмар, но я люблю тебя и за это тоже».

Я бегу в ванную, быстро ополаскиваюсь в душе и стараюсь обсушить получше волосы, которые, конечно же, даже и не думают укладываться в прическу. Волей-неволей мне приходиться выбрать прическу с эффектом мокрых волос, чтобы сэкономить время. А вот Леонардо выходит из другой ванной уже одетый, побритый и надушенный (ну, почему мужчинам требуется на это так мало времени!). Я бросаюсь к гардеробной в поисках подходящего наряда и под конец выбираю мини-платье от Лакосте в бело-голубую полоску. Это будет неформальный вечер, единственная, кто всегда наряжается, это Гайя. Но я предупредила эту светскую львицу: «Не вздумай приходить на каблучищах, иначе не впущу».