Мои раздумья на крылечке внезапно прервал прогуливавшийся мимо незнакомец, который рассмотрев меня, приподняв шляпу, вдруг остановился, явно желая побеседовать. В ответ на оживленное приветствие незнакомого мистера я суховато поклонился.

— Артур? Ты ли это?

Я на секунду замер, изучая, с кем это свела меня судьба. Затянутый в корсет, обрюзгший, в потертом сюртуке визитке с явными залысинами на меня смотрел Эдмонд Клей, собственной персоной. Вот кого мне видеть совсем не хотелось.

Не то, что я до сих пор помнил былые неприятности, скорее, мне абсолютно не хотелось их вспоминать.

— Kennen wir uns nicht?* — сухо поинтересовался я, вежливо склонив голову набок.

*Мы с вами знакомы?

— То ли я обознался, то ли ты меня не узнал… — Еще раз посмотрев на меня, грустно констатировал Клей, опуская голову.

Почти сразу вышла и Джулиана с младшим. Нянечка в серой накидке и таком же шерстном капоре и служанка, в нечто подобном, гуськом семенили за ней.

Как когда-то давно, словно это было не здесь, а в чудесной сказке, Джил украшала элегантная прическа: из высокого пучка на затылке вниз спускались отдельные локоны. Крупные завитки обрамляли лоб.

И моя супруга из будущего смотрелась здесь куда органичней, чем я со своим загаром и грубой бородой. Хотя привычка ходить в комбинезоне и сапогах на сервотяге, скверно сказалась на ее походке. Сейчас моя супруга походила на кавалериста как никогда, но мне, давно потерявшему интерес к внешнему и общепринятому, ее уверенная походка нравилась куда больше, чем жеманное ковыляние моих современниц. Тем более она несла на руках пятимесячного Кларка.

— Госпожа, ваша милость, передайте малыша мне, — просила нянечка, видимо ощущая свою ненужность.

Но Джил была категорична:

— Чуть позже, когда нам привезут карету…

Клей, рассмотрев ее, охнул и отступил назад. В буквальном смысле его глаза едва не полезли на лоб.

— Liebling, endlich bist du hier! — Я помог ей спуститься с лестницы с малышом.

* дорогая, наконец, ты здесь! нем.

Джил сначала удивилась моему обращению на немецком, затем кивнула Майку, приказывая следовать за ней.

Клей жадно осмотрел наше семейство с отсутствующим видом, поклонившись, отбыл в неизвестном направлении.

— Какие знакомые места… — задумчиво осмотревшись, заметила Джил. Затем, усмехнувшись, добавила: — И надо же было встретить здесь первым именно графа Клея.

Я кивнул, пытаясь поймать взгляд младшего сына, которого тоже увлекла Лондонская реальность моего времени.

Джил в задумчивости изучила дома на противоположной стороне улицы, где блестящие дверные молотки и медные таблички у дверей напомнили, что мы находимся в районе, где прошла наша с ней свадьба.

— Ты помнишь? — Вдруг улыбнулась она, и ее глаза засияли от радости узнавания.

— Да, — кивнул я и обнял жену за плечи.

Кларк, сидевший на руках у мамы, наконец, заметив меня, оживился, тут же растянул губы в чудесной улыбке, нежно загулил, и замахал ручками, портя форму только что завязанного банта на покрывале с кружевами.

Джил фыркнула:

— Точно, иди-ка ты к папе, друг мой любезный. Всю ночь развлекался, хитрец. Вопли маме, а радостная улыбка — папе. Нечестно!

— Очень умный ребенок… сразу заметно, — с достоинством прокомментировал я выводы Джил, протягивая руки, чтобы забрать малыша.

— И я того же мнения, — усмехнулась она, аккуратно передавая младенца мне.

Я гордо прижал младшего сына к груди.

Майкл, крутившийся у ног, позабыв о своем «зрелом» возрасте, пользуясь сменой власти, тут же схватил маму за руку и прижался к ее юбке, пытаясь добраться до рук.

Джил с радостью подхватила его, так что старший сын окончательно забыл, что он взрослый.

— Ну что, едем к бабушке? И прабабушке, — подмигнув, я с улыбкой посмотрел на супругу.

Джил в ответ только вздохнула:

— Я утром отослала им твою визитку, чтобы твоя мама от радости с ума не сошла… и своей бабушке тоже. В них так и написала, что граф и графиня Инсбрук в полдень нанесут вам визит.

Я поймал ее руку и поцеловал. Каждый раз при взгляде на Джил у меня начинало теснить в груди. Еще раз, с улыбкой посмотрев на нее, я заметил:

— Надеюсь, это все не кончится для них сердечным приступом…

Джил хмыкнула:

— Обижаешь… Я прихватила с собой лекарство… — демонстрируя обиду, хмыкнула она.

Заметив наш конный экипаж, Майкл соскочил с маминых рук и ринулся им на встречу… Подхватывая сына на подлете, мама предупредила:

— Не торопись… Сейчас нам его откроют. Спустят лестницу. И мы сядем.

Майкл смирился:

— Хорошо…А у бабушки правда есть маленькие лошадки? Живые лошадки?

— Ну, если сегодня их нет, то завтра будут. Заодно посмотрим, что изменилось на Таттерсолзе*, — подмигнув Джулиане, заметил я.

*Таттерсолз — самый крупный и известный аукцион чистокровных лошадей в Англии, там проводились скачки и демонстрировались лучшие скакуны.

— О, кто бы сомневался, что первым делом ты отправишься туда… — дружелюбно хмыкнула Джулиана. Я покачал головой:

— Только с тобой! И Майклом.

Джулиана поежилась:

— Может не надо? Лучше только с Майклом. Мы с Кларком с радостью развлечем бабушек…

— Да, бабушки будут крайне рады… — с неохотой признал я, хотя мне очень хотелось, чтобы Джил поехала на конный базар и посмотрела скачки со мной, с кем как не с ней удобнее всего делиться впечатлениями об увиденном?

Да, все бабушки, моя мама, тетя и бабушка Джил были безумно рады нас увидеть. Выслушав упрощенную версию событий, со всей искренней любовью они нас простили, расцеловали и попросили подольше остаться погостить.

Только кузена здесь не было. Гаррет вновь отбыл в Египет, так что мы с ним сразу и не встретились, как и с мисс Лили, которая переехала в Гемпшир, а туда мы попали только через месяц. Родным мы озвучили легенду о доме в Южной Италии, и о том, что скоро туда вернемся.

Наше посещение длилось долго, всю весну и начало лето мы пребывали в лености и неге.

Посещали ярмарки и выставки, катались по Темзе на небольшой лодке. Гуляли в Воксхолле и Гайд-Парке. Ездили на пикники…

— Потрясающе! — Джил накрыла только что сделанный бутерброд верхней половиной булочки, весело облизала пальцы и полезла в корзинку за льняными салфетками. Их там не оказалось. Я протянул ей батистовый платок, на котором была вышита моя анаграмма.

Но она, фыркнув, отказалась

— Пачкать такую прелесть? Не хочу…

Младший, наблюдавший за мамой, звонко рассмеялся беззубым ртом. Старшего с нами не было, бабушка забрала его на ярмарку, обещая показать настоящих канатоходцев.

— Здесь нет одноразовых платков, как и универсального смывателя… — усмехнулся я, лениво потягивая вино из бокала.

— Зато есть вода… Лучший растворитель в мире! — улыбнулась Джил, поднимаясь с травы, чтобы подойти к берегу и помыть руки в прозрачной воде небольшого гемпширского пруда. Но сначала ей пришлось прижать коленями длинные юбки, чтобы не намочить их в воде.

Я подошел к ней с Кларком, и он радостно обнял ее сзади, оставляя на ее тонкой батистовой блузке крошечные следы своих пальчиков, он только что сосал кусочек сдобной булки.

Отодвинув сына от маминой одежды, я между делом поинтересовался:

— Я все хотел тебя спросить… Ты домой не хочешь?

— Зачем? Мой дом, где вы, зачем мне куда-то хотеть? — Обернувшись и коротко улыбнувшись Кларку, совершенно серьезно поинтересовалась Джулиана.

Она прополоснула пальцы и вернулась к пледу. Мы шли за ней. Подумав, я нашел еще один аргумент:

— Но Майклу пора в школу. И, как ты понимаешь, местное образование нам совершенно не подходит.

Джил, прищурилась, насмешливо заметила:

— Так и скажи, соскучился за приключениями, давай отправимся куда-нибудь еще… В мире столько неизведанных мест! Планетарных скоплений… Да?