– Еще бы! – ядовито сказал я, еле выдержав все запинки дворецкого. – Она же назавтра покидала дом бабушки! Конечно, она готовилась к отъезду! Жена должна жить у мужа!
Рольф буквально воспрял.
– И правда, а мы подумали… – Его глаза буквально засверкали от радости.
А вот мне так и не стало легче.
– Кто видел, как ее похищали?
– Я и Бетти… Графиня, когда прочла завещания мисс Джил, потеряла сознание. Доктор Джемирсон дал ей лауданум.
– Значит, она спит, – равнодушно констатировал я. – А что точно ты видел?
– Двух бандитов… Всадника, закутанного в шейный платок до глаз, на пегом коне… и все…
– А Бетти что видела?
– Что возмущенная хозяйка неслась вниз по лестнице. А на улице закричала: «Полиция!»
Появилась заплаканная Бетти. Одной рукой она аккуратно прикрыла дверь, в другой держала стопку листов, исписанных ровным дамским почерком. Вручив их мне, служанка вновь расплакалась, прижав белоснежный передник к глазам.
Пробежав глазами распоряжения моей невесты о щедрых пожертвованиях слугам, я встал и успокоил расстроенных слуг:
– Я вам со всей ответственностью заявляю, мисс Джил похитили против воли. Я даже знаю кто… А завещания она написала, потому что у нас завтра свадьба! Ей в любом случае придется уходить из этого дома.
– Ох… Милорд, я так рада, что вы любите Джил! – Бетти, забыв о слезах, тут же смущенно хихикнула, завернув руки в передник.
– Да, истинная правда! – выдохнул я. – Люблю безумно. Мое почтение графине!
Я распрощался и вышел.
Буря, разразившаяся с новой силой, как только я покинул дом Торнхиллов, выказала весь свой воинский арсенал. Проливной дождь снизил видимость до одного шага, но я упрямо мчался к дому Гаррета. Молнии, одна за другой, раскалывали зловещее черное небо. Гром гремел через каждые полминуты. Дождь заливал улицы. Из-под задних колес редких карет и экипажей во все стороны летели брызги холодной воды.
Раньше я всегда ощущал прилив сил, изумление и радость при буйстве стихии. Такой же восторг я чувствовал, когда носился с ветром наперегонки на своем вороном коне по вересковым пустошам в Гемпшире. Но сейчас…
Погода передавала все нюансы моего состояния.
С удовольствием представил себя в тоге гневным Зевсом. Особенно мне понравилась картинка: точное попадание молнии в Гаррета. Мне было не смешно. Скоро братец пожалеет, что я не безобидный Зевс-громовержец!
Добравшись до его особняка, обошел вокруг, ведя коня на поводу за собой. С трудом подобрался через мокрые заросли смородины к черному входу. Дверь, как мне помнится, была не столь массивная, как парадная, – вот это препятствие мне и предстояло снести. Мой вороной стоял рядом, тяжело вздыхая, и его пришлось привязать к стволу старой яблони, получив еще одну порцию холодного душа с веток. Подойдя к двери вплотную, я примерился, куда лучше бить. После третьей попытки меня остановил громогласный оклик полисмена:
– Стоять!
Я развернулся и радостно сказал:
– Отлично, вместе мы вынесем ее быстрее!
Тот, ожидая чего угодно, кроме приглашения присоединиться, на минуту замолчал, видимо обдумывая мои слова. Я как раз успел еще разок разогнаться. Хлипкий кусок дерева, покрытый зеленой краской, оказался крепким.
– Позвольте вас остановить, мистер! – уже с пиететом обратился ко мне страж порядка.
– Милорд… – поправил его я, разгоняясь для следующего удара.
Исправить свою ошибку полисмен не успел. Дверь распахнулась. За ней стоял слуга с горящей свечой в руке, и я по инерции снес и его.
– Кажется, вы его размазали по полу, милорд! – откуда-то сверху неуверенно сообщил полицейский, скрывая смех, и протянул мне руку, помогая подняться.
Я встал. Стряхнул на пол воду с плаща и обратился к представителю закона:
– Мне понадобится ваша помощь, мистер… а-а…
– Мистер Берк.
– Так вот, мистер Берк, я заявляю о похищении…
Меня прервал застонавший слуга. И стонал он, как ни странно, с ирландским акцентом:
– Да-да, мистер полицейский! Мой хозяин пропал еще в пятницу!
Поднявшись с пола с расфокусированным от удара взглядом, жертва неудачного вскрытия двери продолжал говорить дребезжащим голосом, коверкая слова:
– В пятницу мой хозяин мистер Гаррет Дрейк надел свой старый охотничий костюм и отправился куда-то на ночь глядя. И с тех пор его никто не видел.
– Может, его на неделю пригласили друзья, сейчас в самом разгаре охота на лис? – высказал предположение полисмен.
– Его рысаки дома. Оружие и документы тоже… Даже сменного белья не взял! Нет, – сурово заключил слуга, источая сочный запах бренди, – его похитили! – Он уже отошел от удара, и теперь было неясно, отчего он так качается: от неудачного падения или господских запасов коньяка.
– А почему ты, каналья этакая, все это время не открывал мне дверь?! – возмутился я, стягивая рваные перчатки.
– Так господин приказал! – невинно возмутился негодяй.
– Ну и что конкретно тебе приказал господин? – уточнил страж порядка.
Слуга засуетился, пытаясь на полу разыскать закатившуюся куда-то свечу.
– Он сказал: «До моего возвращения никого не пускай!»… И «никуда не шатайся»!
Мы с полисменом переглянулись.
– А куда ты «шатался»? – уточнил полисмен.
– Я старый солдат и все время был на страже! – гордо ответил слуга.
– Отлично, мистер Берк, расспросите пока слугу моего брата, а я поднимусь к нему в кабинет и проверю документы.
Тяжело шагая по дубовой лестнице, размышлял, правильно ли я сделал, что не стал повторять попыток сообщить властям о похищении мисс Дункан? Может, стоило это сделать?!
Открыв кабинет, я пожалел, что не взял свечи у пьяного ирландца. Пришлось вернуться вниз.
– Мистер… в кабинете совсем темно…
– Н-да… камин горит только в спальне господина.
Я со вздохом направился в спальню, чтобы взять из камина огонь.
Смутно припоминая, где что находится, я вновь поднялся по лестнице, судя по звуку, – оставляя за собой мокрые следы. Да, и эта новая замшевая пара приказала долго жить. Я усмехнулся. Так и знал, что женитьба для меня чревата затратами. За эту неделю испорчено столько одежды, сколько раньше изнашивалось за год. Зато из моей жизни начисто исчезло ощущение бессмысленности существования и скуки.
С третьей попытки я нашел то, что искал. Взяв подсвечник, зажег свечи от горящего в камине каменного угля. Скинул плащ, собираясь устроить обыск, но мне на глаза попался приоткрытый ящик комода, куда я на всякий случай и заглянул. Вместо шейных платков и нижних рубашек внутри лежали какие-то бумаги, обрывки писем и печатки с сургучом для отправки корреспонденции. Поставив подсвечник на крышку комода, я ловко вынул стопку бумаг. Это была личная переписка брата.
В другое время я к ней и не притронулся бы, понятие «низкий поступок» для меня не пустой звук, но сейчас любая ниточка может привести меня к Джулиане. Пробежав глазами четыре бессодержательных по смыслу письма, я нехотя начал пятое, у которого было оторвано начало. Острый почерк показался мне смутно знакомым: «Клифтон сегодня на приеме хвалился своим внуком, заодно и разболтал, что даже графиня Торнхилл доверила сосунку Алексу свою внучку. Вечером они будут в Воксхолле. Людей я нашел, пришлю тебе, награду за труды оговоришь сам».
Нижней части у листка тоже не было. Покрутил письмо в руках, пытаясь понять, кто же отправитель. Отложив улику в сторону, стал тщательно просматривать все бумаги, по почерку отбирая похожие.
Нашлось только одно, написанное подобным образом: «Прибуду к десяти часам к южному пригороду, поеду через Гринвич. Жди там с вестями. Девку ни в коем случае не трогать, у меня на нее планы! Граф К.».
Я рухнул в кресло. Это был удар! Эдмонд… Эд, любитель пегой и серой мастей, отсутствовал дома эти дни – все совпало…
Но суть тут была совсем в ином: я недавно пожимал его руку, ему доверял все, что у меня на сердце, ему же собирался подробно рассказать, что приключилось со мной и Джулианой, и попросить помощи. Я поддерживал его как друга в спорах и пари, он постоянно был моим соседом на обедах в клубе. И это видели десятки глаз: связанные личной дружбой, мы составляли часть некоего сообщества и считались настоящими друзьями. Презрев дружбу, долг джентльмена и члена закрытого клуба, он все променял на деньги.
