— А давайте посмотрим, Григорий Ефимович? — простодушно предложил Антип.
Я оглянулся на старшего охранника — Евлампия Земляного. Тот пожал плечами.
— А давай.
Четыре километра до Ист-энда со знаменитыми лондонскими доками два кэба проехали за полчаса. И еще полчаса Антип во все глаза смотрел на жителей пролетарских кварталов — почти таких же, как в Москве и Петербурге, разве что шляп и галстуков побольше. А так — рабочие блузы, грязноватые штаны и пиджаки, кепки, тяжелые взгляды на нас.
— Сытые.
Антипка не впечатлился английскими пролетариями.
— И наглые какие-то…
Стоило нам повернуть на перекрестке, как сразу несколько человек с дубинками в руках, кинулись к нам. Бегущий впереди статный мужчина с красным лицом громко крикнул:
— Стоять! Вы арестованы!
Охрана подтянулась ближе, Евлампий вытащил револьвер. Это отрезвило бегущих, они резко затормозили.
— Полиция!
Красномордый ткнул палкой в сторону Земляного:
— Убери револьвер! Я констебль Дарви.
— Вы можете подтвердить свои полномочия? — начал с главного я.
— Я их подтвержу вам в участке Баркинга! — отрезал констебль. — Будут вам полномочия какие угодно.
— Баркинг это же даже не пригород? Что вы делаете в зоне ответственности лондонской полиции?
— Не ваше дело! Уберите оружие.
Красномордый, встретив уверенное спокойствие, замешкался, не зная, что делать. Его соратники так и вовсе сбились в кучу и попрятались один за другого. Пятеро против пятерых — не взлетит.
— Будьте добры, покажите ваш значок, или удостоверение, или что должны показывать полицейские в штатском, — давить и давить, пока у них сомнения, пока ситуация в нашу пользу.
Он сунул было руку во внутренний карман пиджака, собираясь выполнить мою просьбу, но вдруг передумал и повторил требование проследовать в Баркинг. Его поведение и тон подтверждали недавно написанное свежим нобелевским лауреатом Киплингом — “основой подавляющего большинства расположенных на суше английских учреждений служит герметически непроницаемый пласт махрового разгильдяйства”.
— Полномочия, будьте добры, — повторил я сухо. — Откуда мне знать, что вы полицейский, а не обычный бродяга?
За спиной уже открыто хихикали охранники, а рядом скалился Антипка.
— Коли вы мне не доверяете, проследуйте в участок Баркинга! — он произнес это с таким воодушевлением, будто пел “Боже, храни королеву!”.
— Мне что, мотаться через весь город каждый раз, когда незнамо кто вздумает объявить себя констеблем?
Повисло тяжелое молчание.
— Господа, мы уходим — я кивнул Евлампию и мы бочком, бочком начали отходить в сторону.
Полицейские за нами не пошли, констебль Дарви лишь напряженно смотрел на меня, соображая, как сохранить лицо перед подчиненными.
— Если вы хотите, чтобы было все официально, приходите с ордером в гостиницу Ноттингем Плейс, — не стал я добивать разгильдяя. — Мы остановились там.
*****
Вернувшись в отель, я тут же вызвал “на ковер” недавно назначенного посольского резидента КГБ в Лондоне, бывшего участника революционного движения, а затем важную фигуру в царской охранке — Аркадия Михайловича Гартинга. Лысый, полноватый выкрест производил странное впечатление. С одной стороны — явно компетентный, умный, с “подходом”. Вывалил на меня кучу поздравлений в связи с победой на Олимпиаде, сделал несколько выверенных политических прогнозов по нынешней ситуации в Европе. Как аналитик весьма неплох. С другой стороны… Бегающий взгляд, что-то неуловимо “вражское” в поведении. Гартинга в моей истории быстро отправили на покой. Сразу после того, как узнали, что во Франции он был фактически двойным агентом — готовил покушение на Александра III. Мутная личность.
— Так что же удивляться? — развел руками Аркадий Михайлович, после того, как я ему рассказал историю с полицейскими из Баркинга — В Эссексе осели Владимир Александрович и Ник Ник. Великие князья снимают там поместье Грейт Дикстер…
— Вдвоем? — удивился я.
— И семьи перевезли — покивал Гартинг — Всех местных прикормили, не подступишься. Я уже докладывал Туркестанову
Странно. Ничего подобного глава КГБ мне не сообщал.
— И “семь пудов августейшего мяса” к ним недавно заглядывал — продолжал преданно смотреть на меня Гартинг — Что-то готовится.
Еще этого французского “сидельца” мне не хватало в этом натюрморте.
— Надо выяснить что готовится, — твердо произнес я — Считайте это вашим главным заданием. Приказ по линии комитета я пробью.
— Сразу как получу указания, приступлю к работе. Лично выеду в Эссекс и буду контролировать операцию. Внедрим кого-нибудь из прислуги в поместье, попробуем перехватить письма на почте.
— Новые шифровальные книги вам в посольство привезли? — я решил сменить тему. Уверенности в успехе операции у меня не было, собственно, как и уверенности в самом Гартинге. Как бы он вообще не работал на Великих князей. Логику назначения Аркадия Михайловича я понимал — у Туркестанова в ведомстве был жесточайший кадровый голод. Вроде бы и слили жандармерию с охранкой, минимально почистив их предварительно. Сотрудников много. А работать некому. Вот и приходится бросать на амбразуры “гартингов”, пока новая поросль службистов не выпустится из новообразованной комитетской школы.
— Привезли. Не понимаю эту срочность со сменой шифров, — Аркадий Михайлович тяжело вздохнул — Еще обязали заняться перехватом радиотелеграфных сообщений с Даунинг-стрит. Даже не знаю, как к этому подступиться…
— Есть у меня специалисты в Сызрани. На радиотелеграфном заводе. Пришлю их к тебе, покумекаете, как сделать ответвления от линий.
Я себе пометил — направление с Берлином еще важнее, чем с Лондоном. Там перехват сообщений даст намного больше.
— А найдут? Поссоримся с союзниками — Гартинг явно не хотел работать в этом направлении.
Нет, с таким резидентом у нас тут ничего не взлетит. Спецслужбы заполнены каким-то просто случайными людьми, если не предателями, то могущими стать таковыми… И реформа пока идет со скрипом.
*****
Стоило только отпустить Гартинга, как явился новый визитер, целый граф, да какой! Сам Бертран Рассел, внук премьер-министра, один из знаменитых философов ХХ века! Причем с приглашением выступить в Фабианском обществе — очень английские “постепенные социалисты” заинтересовались практикой “небесников” в России. Да только времени не было, долго задерживаться в Ноттингем-Плейс я не стал. А ну как Дарви и правда получит ордер? Если Великие князья сумели коррумпировать английскую полицию, что им стоит прикупить себе и эссекского судью? Не стоит искушать судьбу.
Вот я и готовился к отъезду, так что поговорили мы с сэром Расселом, которому было всего тридцать шесть лет, то есть почти ровесником моего здешнего тела, буквально “на чемоданах”. Кругом носились горничные и белл-бои, укладывли барахло и вытаскивали багаж вниз, время от времени с последними вопросами прибегали оставшиеся еще в Лондоне члены олимпийской команды — не все смогли досидеть до конца, игры шли ни много ни мало а целых три с половиной месяца! Никаких командировочных не хватит.
Рассел и сам видел всю эту суматоху и потому вскоре откланялся, но уже с ответным приглашением приехать в Россию, причем в виде “открытого листа” — мы будем рады принять хоть пять, хоть десять фабианцев. Среди них были весьма интересные личности, хотя бы Герберт Уэлс или Бернард Шоу, а потом этот “клуб по интересом” стал неким мозговым центром для лейбористской партии. Интересные союзники могут получится. жаль, что так на бегу не удалось пообщаться.
Раздав все указания, я наконец отправился в Россию вместе с олимпийцами. Тоже морем, нечего зазря дразнить немцев с австрийцами. Пароход выбрали шведский, чтобы гарантированно без заходов в германские порты. Да так и дешевле оказалось, прямой пакетбот из Лондона в Петербург стоил раза в два дороже.
Корабль гуднул на прощание и буксиры потащили его из лабиринта лондонских доков, пристаней, эллингов и прочей морской инфраструктуры сердца мира — да, пока оно здесь, еще не случились две мировые войны и никому пока не под силу оспорить положение империи, над которой не заходит солнце. Но звоночек англо-бурской войны уже прозвучал и те, кто поумнее, особенно за океаном, начинают прикидывать, как половчее вышибить стул из-под имперской задницы. А что при этом погибнут миллионы людей — фигня, тут серьезные люди о серьезных деньгах думают.
