— Прости, — качаю головой и пытаюсь дышать, — не могу, ничего не могу. Спасибо, что ты приехал. Мне, я… мне очень нужна помощь. Рому забрали, и я просто не представляю, что мне теперь делать.

— Я знаю. Вернуть его будет непросто. — Понижает голос: — Придется заплатить.

— У меня нет денег и наследства, кажется, тоже нет.

— Я все улажу, Луиза. Тебе не о чем волноваться. Я верну твоего брата. Обещаю.

Губы искривляются в подобии улыбки. Наверное, где-то в глубине души мне даже становится легче. Груз ответственности, лежавший на моих плечах последние сутки, медленно сползает вниз.

Я не чувствую легкости или радости, нет. Но теперь знаю — все действительно будет хорошо. Я справлюсь. Мы справимся. Почему-то именно в эту минуту думаю о ненависти Клима, о том, как он не мог терпеть старшего брата. Почему? Виктор очень хороший человек. Очень. Я всегда это знала.

— Спасибо, — шепчу, сжимая его ладони.

Витя улыбается. Крепко сжимает мою талию. Ведет рукой выше. Его пальцы неторопливо проходят по моим ключицам, опускаются. Обводят грудь. Напрягаюсь. Тело каменеет. Запрокидываю голову и широко распахиваю глаза. Витя фиксирует мой затылок и довольно жестко притягивает к себе. Целует. Жадно. Грубо. Упираюсь ладонями в его грудь, чтобы оттолкнуть.

— Я не могу, не хочу, — шепчу сквозь его напористые поцелуи. В глазах встают слезы. — Не надо.

В голове хаос, мне страшно. Зачем он это делает? Я не могу, не сегодня, не сейчас. Тело сковывает. Я превращаюсь в камень. Не хочу. Не могу. Не реагирую.

— Лу, — шепчет, стягивая лямки моей майки вниз, — ты моя невеста, это нормально, — продолжает напирать.

— Я…

Договорить он не дает. Проводит по столу рукой, сбрасывая все стоящие на нем предметы на пол. Шум от ударов закладывает уши. Стекло бьется и рассыпается мелкой крошкой.

— С ним тебе было лучше? — говорит, а его ладони тем временем заползают под мою юбку. — Ты же уже взрослая девочка, — подцепляет пальцами капрон и резко дергает на себя, — успела потрахаться с моим братом, будучи моей невестой. Как нехорошо.

Я слышу противный треск рвущихся колготок и часто дышу. Откуда он знает? Качаю головой в отрицании, но Витя продолжает. Я всегда представляла себе этот день иначе. Он же не может так со мной поступать…

— Витя, пожалуйста, — скулю, и он резко отступает. Сжимает челюсти.

В нем так много агрессии. Она заполняет собой все пространство, накаляет воздух.

Тем временем Витя берет с подоконника бутылку алкоголя и делает несколько глотков. Встряхивает головой, и этот жест заседает в моей памяти.

— Прости, малышка, нервы ни к черту, — проводит по моему плечу ладонью, — прости.

Киваю, хотя самой хочется отшатнуться от этих прикосновений. Именно сейчас, именно в эту секунду передо мной встает первый в жизни выбор. Если я сделаю так, как он хочет, Витя вернет мне Рому. У него есть деньги, связи, он, в конце концов, мой будущий муж. Он никогда не проявлял ко мне чувств. Я для него чужая. Мое тело — просто плата за помощь. Плата за его участие в моих проблемах.

Но разве не этого я хотела? Близости с ним, свадьбы. Разве не сходила по нему с ума последние два года?

Внутри что-то сжимается. Колется и громко кричит: «Не этого!»

В дверь звонят, и я сползаю со стола, на который он успел меня усадить Витя. Поправляю юбку, майку, по пути стаскиваю с себя рваные колготки. Толкаю дверь и замираю в немом ступоре.

Клим. Что он тут делает?

— Нужно поговорить.

— О чем? — бормочу, а у самой сердце начинает биться чаще.

Шарашит по ребрам как бешеное. Грудная клетка переполняется этими ударами. Зрачки расширяются. Я чувствую, как кровь обильно приливает к щекам. Смотрю на него и совершенно не понимаю, что со мной происходит. Откуда это волнение?

Я рада его появлению. Рада, что он пришел. С ним всегда проще. С ним всегда по-другому. Это похоже на какое-то таинство. Только между нами. Слишком личное, почти интимное.

Клим подпирает плечом дверной косяк и сжимает мои пальцы. Мелкая дрожь покрывает руки, медленно расползаясь по всему телу.

— Я пришел за тобой.

Он втягивает воздух, немного запыхается, словно бежал сюда.

— За мной?

— Я уезжаю, Луиза, сегодня.

— Куда?

— Ты поедешь со мной?

Клим не отпускает мой взгляд. Смотрит в глаза. Они у него красивые, янтарные, такие чарующие.

— Я… я не могу. Я замуж выхожу. Ты же знаешь.

— Он не женится на тебе. Ты теперь ему неинтересна. У тебя ничего нет.

— Что ты такое говоришь? — шепчу и забываю дышать.

— Правду. Тебе не нужно здесь оставаться.

— Клим, у меня здесь брат. Витя сказал, что поможет забрать его из интерната, понимаешь… я не могу бросить Рому.

— Мы сами что-нибудь придумаем, — крепче сжимает мою руку и довольно резко тянет на себя.

Я теряю равновесие и влетаю ему в грудь.

— Ты мне нужна, — говорит совсем тихо.

Паника. Все, что я сейчас ощущаю, — это паника.

— Мы вернемся за Ромкой, слышишь?

— Я не могу…

Каждое сказанное им слово — убивает. Раздирает на куски. Скручивает внутренности и вытягивает артерии. Сердце отдает в груди болью. Мне всего восемнадцать, моя жизнь только началась, я была не готова ко всему, что произошло. Хотя разве к такому можно подготовиться?

Я не хочу выбирать. Просто не могу, но мне нужно. Впервые в жизни мне необходимо совершить взрослый поступок. Такой, который впоследствии повлияет не только на мою жизнь, но и на судьбу родного мне человека.

Позади слышится шорох. Отшатываюсь в сторону, чувствуя запах алкоголя, смешанный с мужским парфюмом.

Витина рука ложится на мое плечо, а Клим делает шаг назад. Вытягивает шею и играет желваками. Оборачиваюсь. Мельников стоит без рубашки, пряжка ремня на его брюках расстегнута.

Становится стыдно. Все это выглядит ужасно некрасиво. Я не хочу, чтобы Клим это видел.

Вяземский ухмыляется и с улыбкой на губах выдает следующее:

— Он все равно на тебе не женится, — качает головой в отрицании, — ты нищая и больше не вхожа в их круг, — кивает на Витю. — Счастья, — вздергивает бровь и обнажает зубы.

Больше он ничего не говорит. Разворачивается и просто уходит. Спускается вниз по ступеням, не используя лифт.

— Пойдем в дом, Лу, простудишься, — Витя отдирает меня от двери, а я… я чувствую, как падаю в пропасть.

Витя тянет меня в комнату. Его губы прилипают к моей шее, руки сдавливают тело и не дают пошевелиться.

Он оставляет на моей коже влажные следы от поцелуев, укладывая на кровать. Я смотрю в потолок и ничего не чувствую, я подавлена и разбита. В голове нет ни единой мысли. Все его действия проходят мимо меня.

— Давай, отпусти себя, Лу. Ты моя, — шепчет, а я каменею.

Он вдалбливается в мое тело, но оно на него не реагирует. Оно ни на что сейчас не реагирует. Сердце сжимается, я понимаю, что упустила что-то важное. Что-то, без чего я не могу представить свою дальнейшую жизнь. Кого-то…

Витя уезжает сразу же, только принимает душ. Ему кто-то звонит, и он снова спешит.

Киваю ему вслед, а как только за ним закрывается дверь, натягиваю пальто. Вдеваю босые ноги в длинные кожаные сапоги и еду на вокзал.

Я не могу закончить наше с Климом общение так. Не хочу рвать все на такой ноте. Он дорог мне. Он всегда был мне дорог. Как я без него справлюсь со всем, что на меня свалилось? Как? Стираю с лица слезы и вышмыгиваю из такси.

Шумный перрон встречает промозглым ветром. Я плутаю среди колонн и пролетающего мимо снега, но поездов нет. Только товарняки. Ни одного пассажирского.

Набираю Климу, но он сбрасывает. А потом и вовсе блокирует мой номер.

— Черт! — шиплю и ищу в контактах Саву.

Выбегаю из зала ожидания и звоню Рябине, он мне отвечает. Подтверждает, что посадил Клима на поезд час назад, и отключается.

Не знаю, как оказываюсь дома.

Утром я не хочу открывать глаза. Долго лежу в темноте и лишь к обеду нехотя разлепляю веки. В квартире тихо.