Именно Як-7б, в 1942 г. являвшийся по комплексу боевых возможностей лучшим в ВВС Красной армии, стал основой для дальнейшего развития истребителей Яковлева. Поскольку к середине 1942 г. положение с обеспечением авиапромышленности алюминием несколько улучшилось (не в последнюю очередь благодаря поставкам союзников), появилась возможность наконец-то заменить некоторые деревянные узлы самолета металлическими. В первую очередь это коснулось набора крыла – лонжероны и все нервюры, кроме концевых, выполнили из дюраля. Такое решение не только облегчило самолет, но и позволило разместить в крыле дополнительные топливные баки – так появился опытный образец дальнего истребителя Як-7ДИ, вышедший на испытания в июне 1942 г.

Для большей экономии веса сняли и один из двух 12,7-мм пулеметов УБС (в составе вооружения оставили еще один такой синхронный пулемет и 20-мм пушку ШВАК, стреляющую через вал винта). Также установили двигатель М-105ПФ. Для улучшения обзора понизили гаргрот и новый фонарь.

Результаты испытаний оказались обнадеживающими, самолет превосходил Як-7б по дальности полета, а при одинаковой заправке показал лучшую маневренность и скороподъемность. В августе 1942 г. самолет приняли на вооружение и рекомендовали в серийное производство – правда, в конфигурации без дополнительных крыльевых топливных баков. В таком виде самолет получил обозначение Як-9. Так родился самый массовый советский истребитель Великой Отечественной войны. В октябре 1942 г. выпуск Як-9 (параллельно с Як-7б) начался на заводе № 153, а с января 1943 г. такие самолеты строил и омский завод № 166.

Весной 1942 г. командованию вермахта удалось переломить неблагоприятный для него ход боев на советско-германском фронте, стабилизировать положение и нанести ряд эффективных контрударов. Интенсивность боевого применения «ягдваффе» возросла, хотя увеличения численности задействованных на Восточном фронте истребительных групп не наблюдалось. Если 6 декабря 1941 г. здесь насчитывалось 487 истребителей (из них 200 исправных), то 14 февраля 1942 г. – 450 истребителей (211 исправных), а месяц спустя – всего 370 машин (184 боеготовых). К марту 1942 г. немецким специалистам удалось отработать приемы эксплуатации авиатехники в условиях сильных холодов, и хотя погода на большинстве участков советско-германского фронта продолжала оставаться типично зимней, в случае необходимости наземные службы могли обеспечить выполнение каждым исправным «мессершмиттом» двух-трех боевых вылетов ежедневно.

Пока промышленность возилась с доводкой и внедрением «Густава», Люфтваффе приходилось бросать на фронт практически все имеющиеся резервы. Так, в мае 1942 г. в район Харькова прибыли две группы, вооруженные Bf 109Е-7, – lll/ZG 1 и III/ZG 2. Повторилась ситуация 1939 г., когда пришлось часть групп «разрушителей», предназначенных к вооружению двухмоторными самолетами Bf 110, по причине нехватки последних укомплектовать «сто девятыми». Самолеты групп lll/ZG 1 и III/ZG 2 действовали на воронежском и волчанском направлениях, но не как чистые истребители, а в качестве истребителей-бомбардировщиков, а в конце июля были выведены с фронта для перевооружения более современными самолетами. В этой ситуации поражает синхронность и, так сказать, симметричность мероприятий германского и советского командований: ведь и советская Ставка ВГК весной 1942 г. требовала всемерно использовать истребители в качестве ударных самолетов. С обеих сторон имела место импровизация. Но германское командование выделяло для ударных целей отдельные группы, вооруженные устаревшими модификациями самолетов (помимо двух групп «разрушителей» на истребителях-бомбардировщиках Bf 109Е с начала войны действовала группа ll(Sch.)/LG 2, в январе 1942 г. реорганизованная в 1/SchG 1), не отвлекая «ягдваффе» от решения основных задач борьбы за господство в воздухе. Советское же требовало применять в качестве ударных все истребители, включая новейшие и лучшие Як-1 и Як-7. Несомненно, это не могло не сказаться на эффективности выполнения советскими истребителями своих «истребительных» функций.

К концу марта 1942 г. основным истребителем на советско-германском фронте стал Bf 109F-4. При этом действовавшие на Крайнем Севере группы II и III/JG 5, равно как I/JG 77, только начали переходить на эту модификацию, а эскадра JG 51 продолжала летать на Bf 109F-1 и F-2, эксплуатируя еще и несколько Bf 109Е-4 и Е-7, переданных на пополнение зимой 1941/42 г. Нехватку истребителей командование Люфтваффе мастерски компенсировало широким маневром частей по фронту. Это позволяло создавать превосходство на ключевых участках фронта, завоевывать господство в воздухе и обеспечивать успешные действия ударной авиации. Типичным примером подобной тактики являются действия 8-го авиакорпуса, поддерживавшего соединения вермахта в Крыму. В начале мая 1942 г. в его составе было сосредоточено пять истребительных групп и один отдельный отряд – I и II/JG 77,1/JG 3, II и III/JG 52, а также 15.(kroat)/ JG 52 (хорватский), насчитывавшие в общей сложности 215 «мессершмиттов». Благодаря численному перевесу (8-й авиакорпус превосходил ВВС Крымского фронта почти на 80%), Люфтваффе в первые же дни немецкого наступления добились оперативного господства в воздухе.

Несмотря на появление новых Bf 109G, на Восточном фронте в 1942 г. продолжали широко применяться Bf 109F

Части Bf 109 справились с троякой задачей: помимо сопровождения групп ударных самолетов и прикрытия наступающих соединений с воздуха, они успешно блокировали аэродромы советской истребительной авиации. Немецкие пилоты, как правило, стремились осуществлять внезапные атаки, обычно предварительно заняв выгодную позицию с превышением относительно советских самолетов. Используя преимущества «мессершмиттов» в вертикальном маневре, они старались навязать бой в вертикальной плоскости. Именно Люфтваффе оказали решающее влияние на исход боев в Крыму.