Проблемы с радиосвязью стали одной из причин, по которым советские истребители долго сохраняли приверженность к плотным боевым порядкам, где летчику приходилось не столько контролировать воздушную обстановку, сколько следить за тем, чтобы не врезаться в соседнюю машину и не пропустить визуальный сигнал командира. Последний мог управлять действиями своих подчиненных лишь покачиванием крыльями или по принципу «делай как я».
Существенные подвижки в организации связи наблюдаются лишь с середины 1943 г. Во-первых, установка на «яках» более мощных вариантов мотора М-105 позволила вновь комплектовать самолеты радиостанциями. Во-вторых, начала налаживаться наземная сеть наблюдения, оповещения и связи. И хотя в этой области все еще наблюдалось отставание от Люфтваффе (последние, в частности, довольно широко применяли наземные РЛС даже во фронтовых условиях, а не только в тылу), эффективность боевого применения истребителей ВВС Красной армии заметно возросла. Правда, качество радиосвязного и особенно радионавигационного оборудования на «яках» оставляло желать лучшего. Особенно это касалось предельно облегченного Як-3. Отсутствие на нем радионавигационного оборудования не позволяло эффективно применять самолет ночью, а о полетах в сложных метеоусловиях, когда «Густав» или ленд-лизовская «Аэрокобра» вполне могли работать, и речи не шло. Даже в небоевой обстановке отсутствие радионавигационного оборудования и системы инструментальной посадки приводило к трагическим последствиям: так, 11 декабря 1944 г. на Як-3 попал в снежный заряд, потерял ориентировку и разбился, пытаясь опуститься ниже кромки облаков, командир 812-го ИАП майор Попов.
Bf 109G, в отличие от «яков», имел не только хорошую радиостанцию и богатое навигационное оборудование, но, начиная с модификации Bf 109G-6, комплектовался даже устройством опознавания «свой – чужой». Естественно, это существенно облегчало пилоту «мессершмитта» выполнение боевых задач. Хорошая связь позволяла пилотам «ягдваффе» получать с земли не только сообщения о координатах советских самолетов, но и метеосводку в районе ожидаемого боя. В результате, по воспоминаниям Э. Хартманна, «мы могли… выбрать для своих атак наилучшую высоту и позицию». То есть качество радиооборудования прямо влияло на инициативу в бою. К тому же надежная связь позволяла вызвать подкрепление, быстро наращивая силы.
С точки зрения удобства работы летчика и эксплуатационной технологичности Bf 109 существенно превосходил «яков». На самолетах Яковлева отсутствовали автоматические устройства, облегчавшие управление винтомоторной группой. А поскольку в горячке боя пилоту сложно следить, например, за температурой воды в системе охлаждения двигателя, фронтовые летчики- истребители, как правило, постоянно держали заслонку водорадиатора в максимально открытом положении. Это гарантировало, что мотор не перегреется, но заслонка оказывалась максимально выдвинутой в воздушный поток, увеличивая аэродинамическое сопротивление. Как показали испытания, проведенные в сентябре 1942 г. в 434-м ИАП на Сталинградском фронте, при открытии заслонки радиатора до отказа, а не до положения, при котором температура воды сохраняется близкой к точке кипения, скорость Як-1 уменьшалась на 6%.
Еще сложнее было управлять винтомоторной группой, сражаясь в вертикальной площади. При этом приходилось следить не только за температурой воды, но и за составом топливо-воздушной смеси, поступающей в цилиндры двигателя. Если, набирая высоту, пилот «яка» забывал работать высотным корректором, то воздуха в смеси переставало хватать и топливо не успевало полностью сгорать в цилиндрах. А это, естественно, приводило к недобору мощности. Кроме того, маневрируя на вертикалях, советский летчик должен был своевременно изменять шаг винта, иначе тот переставал «снимать» с мотора всю развиваемую им мощность. Но на этом манипуляции с органами управления не заканчивались: при снижении или наборе высоты надо было еще и вовремя переключать скорости нагнетателя, обеспечивающего постоянное давление воздуха на входе в карбюратор. Если пилот, поглощенный ведением боя, забывал сделать это, двигатель опять-таки начинал недодавать мощности, и истребитель терял в скорости до 25 км/ч. Вероятно, именно сложность ручного управления винтомоторной группой во многом объясняла нежелание пилотов «яков» использовать в бою вертикальный маневр.
На Bf 109 подобного недобора в бою скорости и скороподъемности быть попросту не могло – оптимальный режим работы винтомоторной группы здесь обеспечивала автоматика. Пилот перемещал лишь сектор газа, увеличивая или уменьшая обороты двигателя, а соответствующие положения заслонок водорадиатора, шаг винта, состав смеси и давление наддува регулировались автоматически.
Рассматривая летные характеристики советских и германских истребителей, следует учитывать ряд нюансов. Прежде всего, это неизбежное ухудшение характеристик серийных самолетов по сравнению с опытными машинами, вызванное снижением качества при массовой сборке. Особенно ярко это проявлялось в советской авиапромышленности в начальный период войны, когда качество выпускаемой техники страдало от некачественных и некондиционных материалов, малоквалифицированной рабочей силы, нехватки необходимого технологического оборудования. В Германии это проявлялось в значительно меньшей мере, и в основном начиная с середины 1944 г. Но и раньше нормативные документы рейхсминистерства авиации допускали для новых Bf 109 разброс по скорости 5% от паспортных значений, а по скороподъемности – и все 8%. В итоге в середине 1941 г. максимальная скорость серийных Як-1 составляла 573-587 км/ч, а к декабрю она снизилась до 560 км/ч. Такой же была и скорость Як-7 выпуска конца 1941 г. В то же время основные немецкие истребители того периода на Восточном фронте – Bf 109F-1 и F-2 – развивали 597-600 км/ч, а считавшиеся уже устаревшими Bf 109E-4/N и Е-7 были примерно равными Як-1, выдавая около 570 км/ч. На скоростных характеристиках «яков» отрицательно сказывалась даже такая, казалось бы, мелочь, как отсутствие внутренней герметизации – воздушные потоки свободно «гуляли» по фюзеляжу, создавая тормозящий эффект и снижая соответственно скорость самолета. Еще одним фактором, ограничивающим скорость Як-1 во фронтовых условиях, была недоведенность системы охлаждения масла: на повышенных оборотах теплоотдача мотора М-105П по маслу превышала 1000 кал/мин, а маслорадиатор 0П-252 обеспечивал отвод теплоты лишь 800-850 кал/ мин. Чтобы двигатель не загорелся, летчику приходилось держать в бою пониженные обороты, т.е. недобирать скорость. Усугубляла проблему и неудачная конструкция фонаря кабины Як-1: во-первых, он не имел устройства аварийного сброса (как на Bf 109), во-вторых – советский плексиглас был низкого качества, быстро желтел и терял прозрачность. Поэтому в 1941 г. на фронте многие Як-1 летали с открытыми кабинами, что резко увеличивало аэродинамическое сопротивление. Например, Як-1 11-го ИАП, входившего в состав 6-го истребительного авиакорпуса ПВО, летом – осенью 1941 г. недобирали по этой причине 20-40 км/ч, у земли, например, развивая всего 450 км/ч вместо 470-490 км/ч.
Подавляющим было превосходство «мессершмиттов» в скороподъемности – т.е. в том самом вертикальном маневре. Если в 1941 г. «среднестатистический» Як-1 у земли показывал скороподъемность 13 м/с, то даже Bf 109Е-4 набирал высоту со скоростью 16,6 м/с, а Bf 109F-2 – 20,5 м/с, превосходя тем самым «яка» в 1,5 раза! С набором высоты преимущество «Фридриха» становилось еще более заметным: так, на 4000 м его скороподъемность составляла те же 20,5 м/с, а у Як-1 падала до 11,5 м/с. Лучшими были у немецких истребителей и пикирующие свойства – даже Bf 109Е разгонялся на пикировании до больших скоростей, чем Як-1. К лучшей скороподъемности добавлялась, таким образом, большая инерция разгона. И когда, выйдя из пикирования, «мессершмитт» выполнял «горку», он набирал за эту «горку» больше высоты, чем Як-1. А значит, и новую атаку сверху – т.е. наиболее эффективную – немцы могли организовать быстрее, чем советские летчики. Крыло Bf 109, в отличие от «яка», было снабжено предкрылками, увеличивавшими подъемную силу на больших углах атаки. Поэтому истребители Яковлева не могли взбираться на «горке» так же долго, как «мессершмитты», – по мере исчерпания запаса мощности и уменьшения скорости крыло переставало держать машину раньше, чем у Bf 109.
