В 1911 году президент-республиканец Уильям Тафт произносит знаменитую фразу: "Дипломатия канонерок уступит место дипломатии доллара". Сказано сие было в год, когда доллар являлся пятой валютой мира, уступая фунту, франку, марке и рублю. Все валюты, включая и доллар, имели золотое обеспечение, а золото как универсальный эквивалент цены признавалось всеми. В мире уже приблизительно десятый год шла беспрецедентная гонка вооружений. Штаты пока в неё не вмешиваются, но только их правители понимают, что имеющийся экономический потенциал позволит при случае догнать и перегнать любого. Русский император Николай робко предлагает прекратить это опасное дело и даже начать разоружаться, но на него смотрят как на имбецила. Он и сам это поймет когда проиграет войну японцам, — народу, который петербургские стратеги вообще не брали в расчет; народу, который только за десять лет до Мукдена и Цусимы выпустил первый броненосец, а первый университет открыл за двадцать. Но за японцами слишком явно виднелись тени Америки с Англией, а когда в разгар войны сначала появился долгожданный наследник больной гемофилией полученной им от английской прабабки, а затем в самом сердце России вспыхнула революция, за которой опять-таки маячили англо-американцы, даже панки начали понимать что их не на мусорной куче нашли. Николай наконец-то увидел собственное предопределение, а Распутин только укрепил в нем видение обозначенной фатальной судьбы. Он увидел что именно с этими странами и предстоит решающая схватка. А для схватки нужен флот. И флот строится ударными темпами. Потом все пойдет не так, он потребуется для войны с Германией, но пока об этом никто не думает, царь женат на немецкой принцессе, да и сам Кайзер (двоюродный брат Николая) готовится воевать с Англией, — оплотом тогдашней плутократии и путаницы в международных отношениях. Заявление Тафта было аналогом воплей Хрущева в ООH, где он орал "мы вас похороним!". У американца, в отличии от Никиты, не было ядерного и термоядерного оружия, но его козыри были не менее реальными. Америка вышла на тропу войны и об этом было объявлено. Она поддалась искушению и обозначила предопределение. Или всё — или ничто. Было объявлено и какой именно будет эта война.

Европейцы на заявление Тафта не обратили ни малейшего внимания, как и вообще на все что исходило из Америки; было ясно одно, — если его переизберут на выборах в ноябре 1912 года, война скорее всего начнется во время второго срока. Но Тафта не переизбрали. Почему? Толком еще никто не объяснил, но совершенно ясно — волеизъявление бессознательных масс не имело здесь никакого значения. По-видимому, элиты просто не договорились относительно общей кандидатуры. И вот в Белый Дом въезжает Вудро Вильсон, из которого тут же начинают лепить «интеллектуала», "философа" и, понятное дело, «пророка». Озвученная им программа получила название "Новая Свобода". Типично по-американски. В первый год его, в сущности заурядного президентства, произошло событие имеющее решающее значение и оказывающее влияние на все мировые процессы до сих пор: создается т. н. "Федеральный Резервный Банк" — по сути частная организация наделенная правом печатать деньги,[112] но официально находящаяся под центральным федеральным контролем. Один из основателей Соединенных Штатов Томас Джефферсон считал что: "Если американский народ когда-то допустит, чтоб частные банки держали в своих руках выпуск денег, то сначала посредством инфляции, а потом дефляции, другие банки и корпорации, разросшиеся вокруг них лишат народ его собственности, и однажды дети пробудятся бездомными на земле, которая была завоевана отцами". Прямо в воду глядел! Что ж, именно это и произошло. Сейчас почти каждый американец должен государству, и почти всегда — очень много.

Уже говорилось, что структура получившая доступ к печатному станку по сути имеет возможность получать максимальную прибыль, ибо может повышать или понижать в цене не только конкретный товар, но и деньги, являющиеся в буржуазном мире тем же чем философский камень для средневекового алхимика. Ведь деньги, эти в сущности обычные бумажки, можно превратить во всё! В золото, в вино, в бриллианты, в дворцы, в проституток, причем для этого не надо всю жизнь сидеть в лаборатории и перемешивать, выпаривать или фильтровать разного рода экскременты. Все просто: заряжаем бумагу, заливаем краску, нажимаем кнопочку и… вперед за счастьем!

Есть, правда, единственное «но». Нужно чтобы все признали, что именно напечатанные вами бумажки являются тем самым "философским камнем" способным превратится во всё, причем мгновенно. А признание, в отличии от веры, может быть достижимо куда большим количеством способов, хотя бы потому, что поверить человек должен сам, а признать что-либо он может и под воздействием внешних обстоятельств. И такие обстоятельства наступили. Причем, как сейчас представляется, возникли они вроде бы совершено "из ничего".

Вудро Вильсон, старался избегать любых разговоров касающихся войны, даже тогда когда она началась в августе 14-го, что полностью демонстрирует абсолютную инвариантность личности президента США как таковой к политике государства. Еще одной новацией Вильсона было сформулированное им "дидактическое положение по проблеме гуманно-демократически инспирированной политики интервенции развитой страны по отношению к странам "третьего мира". Неплохая формулировочка! Как тут не вспомнить "гуманитарные бомбардировки" наших дней? И если есть на свете страна где бесполезнее всего ходить на выборы — так это Штаты. И Вильсон продолжал отработку программы. Только с окончанием войны даже до самых тупых дошло, что создание Федеральной Резервной Системы требовалось всего лишь для обеспечения баснословных правительственных займов необходимых для ведения будущей войны. И Америка вдруг понадобилась всем, ибо в первый же месяц войны стало ясно что ни один из планов намеченных в генштабах ее участников не выполняется. Блицкриг (а его планировали не только немцы) был сорван и война переходила в затяжную, для ее ведения требовались деньги, которые у всех быстро закончились. У всех. Кроме Америки, бывшей "совершенно нейтральной". Обеспеченный золотом доллар начал расти и в кратчайшие сроки догнал остальные валюты, а затем и обогнал их. Но все подобные «хитрости» видели только аналитики, но не монархи, безгранично верящие в свои народы. Иван Солоневич говорил, что придет время, и год начала Первой Мировой войны станут воспринимать как год изгнания из рая. Так и получилось, особенно в отношении России, где чуть ли не все промышленные и сельскохозяйственные показатели до сих пор сравниваются с 1913-м годом. Действительно, посмотришь на тринадцатый год и все кажется незыблемым. Европейцы имеют мощные колонии, миллионные армии, Америка им всем должна, у них многовековой опыт, да и отделяют Америку от Европы шесть тысяч километров океана. Но вскоре от «идиллии» не останется и следа, а океан окажется значительно уже чем можно было бы предположить. Четыре года европейские армии будут взаимоистребляться, чтобы вдруг, 11 ноября 1918 года, по специальному звуковому сигналу прекратить боевые действия. Три года Америка сохраняла военный нейтралитет, исправно снабжая Антанту всем необходимым. В 1916 году выдвигаясь на второй срок Вильсон уже не мог сохранять молчание касаемо войны в Европе. Вступление в нее было намечено, но здесь Америка должна была перешагнуть еще один Рубикон, впервые отправив свои войска на другой континент для защиты интересов денежной олигархии. Во время избирательной компании массам подобные вещи знать было не обязательно и Вильсон чуть ли не на каждом выступлении умиротворенным голоском каялся толпе что "удержит нацию в стороне от войны" и "будет сохранять строгий нейтралитет". 18 декабря он предложил воюющим сторонам посреднически услуги в деле заключения "мира без победы". Позже этот лозунг подхватят большевики, но звучать он будет по-другому: "мир без аннексий и контрибуций". Все это события 1916 года.