Если и существует физическая формула максимально соответствующая двадцатому веку, то ею безусловно является знаменитое соотношение связывающее массу и энергию через квадрат скорости света. В ней вся его суть, особенно второй половины, стремительно уходящей в наши дни. Из конечной массы вещества пытаются «выдавить» максимально высокую энергию, причем наиболее быстрым способом. И нет ничего удивительного что к такому простому соотношению человек подошел только в ХХ веке, хотя понятие массы и конечность скорости света не были тайной еще двумя веками раннее.

Никто, однако, до сих пор не нашел детерминированной связи между силой и временем, хотя были ученные пытающиеся вывести его, пусть и не в рамках математических соотношений. А ведь время — это единственная реальная, а может и абсолютная сила, сила которой никто не в силах противостоять или хотя бы как-то нарушить ее линейный ход. Время — безумно. Оно уничтожает всё и всех без разбора. Время превращает ослепительных красавиц, глядя на которых замирает дыхание, дрожат кончики пальцев и начинают стучать зубы, в бесформенных старух; время делает из элитных молодых в которых казалось бы воплотилось все самое совершенное что только можно вообразить, и видя которых кажется что само солнце снизошло на землю, — в тупых и сварливых старикашек, ворчащих и брюзжащих. Время уничтожает все — от отталкивающих ублюдочных и сомнительных существ материального мира — до самой вселенной и материи. Превращается ли энергия в материю или нет — не имеет никакого значения, ибо со временем энергия опять переходит в материю. Не случайно ведь Золотой Век греки соотносили с эпохой правления Кроноса, но само его имя происходит от слова «chronos» т. е. «время». Этот век считался необычайно долгими, практически вечным, наверное в нем люди, помимо всего прочего, не чувствовали времени или жили очень долго. Вспомним, что время предполагаемого арийского Золотого Века, совпадает по хронологии со временем жизни библейских долгожителей первого поколения (от Адама до Hоя).

В контексте соотношения силы и времени в основном рассматривались вопросы в первой части книги и единственно правильный вывод лежит на самом видном месте: никакое историческое «знание» не опровергло ни одной легенды, ни одного представления белого человека. Ни сомнительные культы, ни религии привнесенные извне, обернувшиеся суевериями, но не мировоззрением. Они не оставили генетического отпечатка, они глупо уходили, но лишь затем, чтобы на «святое» место пришли другие, а их качество и степень притягательности определялись только соотношением интеллекта, силы и красоты входящих в них индивидов. Представления арийского суперэтноса оказались устойчивыми ко всем видам «разоблачений», а это верное указание на то что в них есть сила.

Поэтому, только тот, кто по-настоящему знает прошлое, способен говорить о будущем и не выглядеть смешно. Оруэлл выражал это другой формулой: "тот кто контролирует прошлое — контролирует будущее, тот кто контролирует настоящее — контролирует прошлое". История, в свою очередь, оружие могущее обернуться против вас. И если вы решили стать его обладателем, то всегда необходимо быть готовым его применить уже практически. Только при таком условии оно сделает вас сильнее. Слабые, когда берут в руки оружие, становятся гораздо слабее, ибо не обладая способностью его применить, поворачивают его против себя. Сейчас мы стоим на пороге средневековья, ведь к нему неизбежно ведет деградация третьего поколения, которым оно, собственно, всегда и заканчивается. Интеллект отходит на второй план. И если согласиться с тем что история развивается по спирали, то переход от третьего поколения к первому знаменует начало очередного исторического витка. Такой переход всегда таит в себе неведомое, ибо процессы зачастую принимают лавинно-обвальный характер и по определению сложно поддаются анализу. Средневековье у большинства индивидов ассоциируется с чем-то грубым и кроваво-мерзким, хотя есть и те, кто благоговейно вздыхает при чтении рыцарских романов, чьи глаза начинают блестеть при созерцании крепостей, замков, готических соборов, месс, и даже (каждому — свое!) костров инквизиции пожирающих ведьм, интеллектуалов и старинные манускрипты.

Но вся эта возбуждающая романтиков барабанно-фанфарная атрибутика — зенит средневековья, а его рассвет и первые столетия всегда невидимы. Мы практически ничего не знаем об античном средневековье (XII–VI вв. до н. э.), и не намного больше о том что наступило после бесславного заката Римской Империи. Хотя называть его бесславным, примерно то же, что врачу-психиатру краснеть, когда старая шизофреничка-нимфоманка предлагает ему вступить в непристойную связь. Третье поколение всегда уходит по тому или иному слабому сценарию: оно мельчает и деградирует. Масса сначала подменяет личность, а потом и торжествует над ней. В Риме к пятому веку не осталось ни одного знаменитого рода бывшего элитой каких-нибудь триста лет назад. Все исчезли. Рим вершивший судьбы мира вымер. И никакое интеллектуальное превосходство, никакой громадный исторический опыт ему не помог. Не было силы и не было воли. Место Рима постепенно заполняли другие, за пару лет делавшие стремительные восхождения к вершинам власти.

У интеллектуалов (единичные исключения не в счет) мрачная окраска средневековья вызвана полной деградацией знания и предельным снижением влияния интеллекта, что может расцениваться как угодно, но является по существу неизбежным процессом проверенным опытом, ибо наступающее средневековье — не первое, а его печальный интеллектуальный опыт у всех перед глазами. Поэтому, если к чему и надо стремиться то только к тому, чтобы преемственность знания не была нарушена, даже в случае если интеллектуалы окажутся "вещью в себе".

Впрочем, описывать сценарии будущего средневековья мы не будем, оно в этом не нуждается, ибо в любом случае не будет подходить ни под один из них. Сосредоточимся лишь на анализе третьих поколений, всё-таки мы принадлежим именно к нему, а про себя писать если не приятней, то вне всякого сомнения удобней. Именно ясное понимание того, что есть современное третьего поколение, даст возможность понять чем было третье поколение начала христианской эры, чем станет будущее первое поколение и появится ли оно вообще. И только всматриваясь в перспективу грядущего нового первого поколения, можно будет оценить перспективы интеллектуалов третьего.

Античное средневековье (XII–VI вв. до н. э.) пришло на развалины, ибо верным признаком наступления любого средневековья является деградация города как культурного очага. Крупнейшие города неизбежно становятся гигантскими притонами для слабых, что прокладывает путь к торжеству разврата, болезней, уродств, в общем — всех форм дегенерации. Город превращается в больной организм обреченный на смерть, где и находиться-то опасно. И нет ничего ненормального, что на главных площадях имперского Рима, где выносились приговоры целым странам, по которым триумфаторы вели пленных рабов и богатства захваченные исключительно силовым путем, по прошествии каких-нибудь ста лет пасся скот, а сам город превратился в рассадник преступности. Слабый город уходит вместе с третьи поколением. Первому он не нужен.

Античное средневековье пришло на развалины. Тогда знание сохранилось и передавалось, только этим мы можем объяснить «наглость» греков, дерзнувших начать соперничество в высшей красоте с самой природой и породивших пласт культуры, один из продуктов которой — Оскар Уайльд — назвал ее саму лишь "имитацией искусства". Греки очень быстро, максимум за четыреста лет, оклемались от последствий разрушения ахейской цивилизации, Европе после распада Римской империи потребовалось в несколько раз больше времени, ибо ее история закончилась на свалке, куда это государство, кстати, само и приползло.