Каждая новая волна завоевателей Европы была более опасной чем все предыдущие, причем не столько в плане военного превосходства, сколько в организации, амбициях и реальности перспектив. Опытная Персия была всего лишь колоссом на глиняных ногах, и легко развалилась после первых ударов Александра, хотя в интеллектуальном плане она была может быть самой опасной, ибо угрожала стране закладывавшей основы будущей европейской культуры. Карфаген и не помышлял о мощных колониальных захватах, ему был необходим только контроль на Средиземным морем, для чего казалось достаточным уничтожить Рим как государство. Гунны не имели никаких государственных инстинктов, арабы были реально опасны, с ними, как и с монголами, Европе просто повезло, они являлись первыми кто умел наладить качественную эксплуатацию завоеванных территорий. Этому арабов научили опять-таки персы, а монголов — китайцы, познакомив степных вождей с такой вещью как государственный аппарат. Ведь трагедия Руси заключалась не в самом факте опустошения ее территорий монголами, а в системе управления которую они насадили. Главным ноу-хау было использование местных вождей, которым вручали ярлык на правление и которые, в свою очередь, обязывались выплачивать установленную дань. Арабы, кстати, до этого не додумалась, во всяком случае в Испании, иначе там сейчас не сидела бы интеллигентная американская мушка-дрозофила Хуан Карлос де Бурбон. Созданная монголами система неизбежно вела к тому что на княжеских должностях оказывались люди с психологией близкой желтым. По мере ослабления Орды и усиления Руси князья становились все более и более самостоятельными и настал момент когда они прекратили платить дань, но эти князья уже были продуктом восточного влияния. Восток всегда чувствовал где сила, поэтому вместе со становлением русского централизованного государства шла конвергенция тюрко-монгольского элемента в славянский социум, который до сих пор виден достаточно отчетливо, хотя бы на примере главного божества первых лет "обалденно-демократической России" — Б.H. Ельцина, в лике которого антропологические черты характерные для монголоидных племен проступают несравненно более явственней, нежели у целого ряда современных азиатских диктаторов.

Правда не следует обольщаться неопытностью некоторых захватчиков Европы. Все они имели достаточно сил чтобы уничтожить государство или государства бывшие тогда передовыми, не оставив после себя ничего. Неопытным тоже иногда везет, а слабый может победить и более опытного. Все зависит от ситуации.

Прошло совсем немного времени после ухода монголов и на горизонте реально обозначился новый враг — турки — народ молодой и имеющий мощный государственный инстинкт. Он двигался в Европу не ордами, а государством, которое как бы вез с собой. Европейцы были с ними знакомы со времен Крестовых походов, причем к 1291-ому году были полностью вытеснены турками с Палестины. Теперь настала очередь турок, которые, так же как и арабы с монголами, на достигнутом останавливаться никак не планировали.

Турки не были особо фанатичными мусульманами, создается впечатление что религия для них была одним из цементирующих звеньев государства объединявшего этнически близкие племена, поэтому стремительный распад им не угрожал. К Европе они приближались медленно, временами, особенно при Тамерлане, казалось что и они стоят недалеко от полного крушения. Затем турки начали въедаться в нее как раковая опухоль, избрав в качестве первой жертвы Византийскую Империю. Православный мир оказался неспособен себя защитить. Русь стонала под монголами, Балканы и Византия к середине XV века оказываются по турками. 29 мая 1453 года пал Константинополь, этот второй Рим. 10 тысяч человек — вот всё что нашлось у восточных христиан для защиты своей цитадели. Генуэзцы им помогали, но до определенного момента, пока первые турки не прорвались за крепостную стену.

Так весь юго-восток Европы оказался под их властью. Одномоментные акты террора и грабежа времён гуннов или монголов, теперь уступили месту террору спланированному и поставленному на поток. Вырезание целых городов, угон всего населения в рабство, — вот они, будни турецкой оккупации. Европа, как обычно, реагировала медленно и реально спохватилась тогда, когда турки начали совершать рейды в Далмацию, на Апеннины, в Штирию, откуда, впрочем, их выбили немцы. Одновременно турки «выносят» со Средиземного моря венецианский флот.

Но все это было прелюдией. Встав в Европе обеими ногами, турки теперь собирались нанести удар в самое ее сердце. К 1526-ому году они оккупируют всю левобережную Венгрию и заключают тайный союз с Францией против Габсбургов. Я не знаю каким местом думали французы, но здесь ими двигала только ненависть. И как знать, может случилось бы так, что турки оказались бы у Парижа, вот только помочь Франции уже вряд ли бы кто-то смог. Но из Венгрии турок выбивают. Их марионетка Запольяи оказывается фигурой ничтожной.

1529 год. В Европе начинается Реформация. Папе кажется что он контролирует все, но он уже не контролирует ничего. В самое ближайшее время Рим потеряет самые лакомые епархии. 10 мая турки выступают с 900-тычячной армией на Вену. Их сопровождает дунайская флотилия. 8 сентября после недельной осады они берут Буду. Все население вырезано. 27 сентября турки осаждают Вену, полностью отрезая ее от внешнего мира. Но Вену туркам взять не предопределено, хоть ее защищает всего 25 тысяч человек. Потеряв убитыми 50 тысяч, израсходовав все съестные запасы и зверски убив всех пленных, турки отходят с наступлением холодов. Они предпримут второй поход через три года, но он будет всего лишь бледной тенью первого.

Вена выдержала осаду когда турки входили в зенит своей мощи. Их империя распростерлась на трех материках, они контролировали большую часть Средиземного моря, а Черное и Азовское моря стали внутренними озерами Порты. Такая ситуация продержалась до конца необычайно кровавого XVII века, когда Западная Европа валялась полуживой после войн за Реформацию, а в Восточной шли непрерывные русско-польские и шведско-польские войны, полностью выматывавшие национальный потенциал. Турки чувствовали что их империя уже подходит к той черте перейдя за которую начнется упадок остановить который будет невозможно. Восток, это тоже чувствует, в отличии от Запада. И туркам нужен был источник второго дыхания, ведь они, с какой стороны не смотри, были изгоями в Европе и любой действительно достойный европейский правитель всегда мечтал создать против них коалицию и в решительной войне выбить их в Азию, откуда они когда-то и пришли. Недостойные тоже мечтали. В частности, такой тиран как Филипп II. А достичь ситуации при которой любое решение не могло бы быть принятым без их участия турки могли только захватив ключевые районы Европы — Австрию, Юг Германии, Север Италии. А там — как повезет, ведь с каждым новым захватом сопротивление бы не возрастало, а убывало. И турки наконец решились.

Момент был выбран удачно. В 1678 году в Венгрии, недавно отвоеванной австрийцами, начинается антигабсбургское восстанье. Вождь восставших Имре Токой легко очищает почти всю страну от австрийских войск, но хитрый Леопольд идет на встречу всем требованиям восставших и Токой оказывается лишней фигурой. Что он делает? Обращается к туркам. Типичный поступок раба. А туркам только это и надо. Уж они-то умеют использовать рабов по прямому назначению. Токой тут же назначается "хозяином всей Венгрии", разумеется под пристальным турецким оком.

И турки начинают последнее наступление. Они уже не могут выставить девятьсот тысяч, но двести выставляют. А здесь главное не количество, а качество. Кара-Мустафа, бывший тогда великим визирем, знал что это дело всей его жизни, поэтому специально готовил армию для похода. 14 июня турки, татары и янычары вторгаются в Австрию. Королевский двор бежит, оставляя столицу на произвол судьбы с 15-тысячным гарнизоном, правда, до зубов вооруженным. С 17 июля турки начинают осаду, но их сдерживает ураганный артиллерийский огонь обороняющихся. У турок тоже есть артиллерия. 300 пушек под командованием бывшего ненормального монаха-капуцина, выбросившего свой клобук на мусорную кучу, одевшего чалму и называвшегося теперь Ахмед-бейем. Одновременно, на помощь венцам приходит отряд Карла Лотарингского, блокируя снабжение турок по Дунаю. Бросая на штурм всё новые и новые силы, турки 1 сентября пробивают стену в нескольких местах и входят в город, где их останавливают наспех сооруженные укрепления. Несмотря на высочайший профессионализм и героизм защитников города, его падение кажется неотвратимым, ибо оборона выдыхается. Свирепствуют инфекционные болезни косящие защитников не меньше чем турки потрясающие своими кривыми саблями. Они уже посматривают на золоченный купол ("золотое яблоко", как они говорят) собора св. Стефана, видя на нем вместо креста зеленое знамя. Но и здесь у турков ничего не выходит. Как ураган, с севера в Австрию врывается польский король Ян Собесский, специалист по уничтожению турецких армий, проделавший путь в 400 километров за две недели, что и в век мотора будет считаться отличным темпом. Собесский собрал всё лучшее и обладавшее наивысшим боевым духом в тогдашней Европе. Поляки, австрийцы, немцы, венгры, украинские и русские казаки, вот она белая мощь в чистейшем виде! Кара-Мустафа никак не ожидал подобной прыти и ударная группировка турок мирно стояла в долине Дуная раскинув свои шатры. Собесский увидев подобное зрелище рассмеялся. "Это болван!", — кричал великий король, — "Он нам попался!". На рассвете 12 сентября 1683 года, с горы Калленберг, интернациональная армия бросается на турок и в 14-ти часовом сражении обращает их в бегство. Только тогда Собесский слезает с коня и падает от усталости на землю. Ему приводят коня Кара-Мустафы, с которого он срезает золотую сбрую. Приносят и то самое зеленое знамя что должно было висеть на "золотом яблоке". Знамя отсылают папе в Рим. Пусть радуется!